Станция «Гермес»

Марина пожала плечами.

– Просто деревня закончилась. Дальше пешком до речки минут пять.

Дом в тупике. Однако, не слишком жизнерадостная метафора. Хотя с другой стороны, это можно расценить иначе. Жить в удалении от шумных и грязных человеческих муравейников, слиться с природой – это, в какой-то степени, даже роскошь.

Он заглушил двигатель. Непривычная тишина резала ухо. Участок густо порос травой и лопухами, из-за которых едва был заметен редкий штакетник забора.

Он побаивался, что его ожидания будут обмануты. Или дом не приглянется, или, хуже того, подсунут ему какие-нибудь развалины, ветхую мазанку. Но когда дом неожиданно вырос перед ним, он застыл в молчании, не замечая вонзившиеся в него жала местных комаров.

С мощными стенами из желтого кирпича, с выступающей четырехскатной крышей, этот дом отличался от типичных строений, которые он видел на главной улице, обшитых вагонкой или отделанных штукатуркой «под шубу». Антон не разбирался в архитектуре, но для него было ясно с первого взгляда, что строение обладает собственным стилем. Особенно необычным ему показался высокий, поросший мхом цоколь, на полметра выступающий от стены и опоясывающий дом наподобие галереи. Подобно столетней секвойе, дом врос в землю корнями и закрепился тут на века, как могильный камень.

А между тем из травы восставали все новые полчища комаров, угрожающе гудящих, как вертолеты над джунглями. Следом за комарами из буйных трав откуда-то вынырнула бабушка в цветастом платке. Опершись на клюку, бабка с любопытством таращилась на Антона из-под толстых стекол очков.

– Это Матвеевна, она тут рядом живет, – сказала девушка. – Матвеевна, слышьте, я вам соседа привела.

Он торопливо поздоровался.

– Ну, в добрый час, – закряхтела бабка, перекрестившись ладонью. – А то стоит дом, без хозяина, негоже это. Живите сто лет… А как молочка свежего захочется – так пожалуйте к нам. Кажный день коровку доим, Буренку нашу. И недорого возьмем…

– У Матвеевны этого добра полно, – согласилась его спутница. – Если попросите, она вам и даром нальет. Самогон, кстати, тоже есть, местные его из ботвы гонят. Только с ним осторожней, прошибает будь здоров.

Они прошли к деревянному крыльцу, обвитому хмелем. Здесь комариная стая испарилась, лишь пара самых отчаянных кровососов продолжали нарезать круги, угрожающе попискивая.

– А воздух тут прямо целебный! – напутствовала их соседка.

Непроизвольно Антон сделал глубокий вдох. Целебный или нет, но необычно свежий, с ароматными травяными нотками, местный воздух разительно отличался от той смеси азота с автомобильными выхлопами, которой люди дышат в городах.

Дверь выглядела под стать дому – массивная, из темных от времени досок, с архаической замочной накладкой в форме сердечка.

– Это же практически крепость! – вырвалось у него. – В таком доме можно осаду держать!

– Нет, не годится, – нахмурилась Марина. – Место открытое, менты окружат и все, туши свет.

Ага, а вот и он, незамысловатый сельский юмор. Девушка, видимо, хотела пошутить, но из-за неизбежной культурной дистанции между городом и деревней шутка пролетела мимо. Понемногу Антон начинал догадываться, что его представления о деревенских простушках сильно устарели.

– Ключей в доме нету, – продолжила Марина, толкая дверь ногой, – но это ничего. В деревне многие открытыми хаты держат. А если надо запереться, так внутри есть засов.

С порога они оказались в прихожей, которая вмещала шкафчик с кастрюлями и посудой, газовую плитку на две конфорки, оцинкованный тазик и другие предметы быта, включая велосипед без заднего колеса. Видимо, это помещение служило кухней, она же кладовая, она же постирочная и так далее. Весь этот хозблок отделялся от жилой части дома полиэтиленовой занавеской. В центре дома Антон обнаружил огромную кафельную печь, а вокруг печи хаотическим образом были размещены диван, письменный стол, бельевой шкаф, трюмо, сервант с парадной посудой, еще какие-то тумбочки и сундуки неизвестного назначения.

Было ощущение, что кто-то нечаянно раскидал разнообразные предметы мебели и не взял за труд расставить их так, чтобы было и красиво, и удобно пользоваться. И хотя каждый стул тут казался не на своем месте, за интерьером явно кто-то ухаживал. Все поверхности были протерты и избавлены от пыли, деревянный пол чист, на диване имелось опрятное покрывало.

Еще больше Антон удивился, когда заглянул в маленькую угловую комнатку с единственным окном, выходящим во двор. У окна – строгая железная кровать с никелированными спинками. В углу небольшой письменный стол и старинного вида этажерка с фарфоровыми фигурками – слоники и дети с голубями. В отличие от центрального помещения, в этой светлой крошечной комнатке царил порядок и некий гордый спартанский дух. Даже безделушки были выстроены по ранжиру, как солдатики.

Он только открыл рот, чтобы задать важный вопрос, но Марина его опередила:

– Удобства на улице.

Ах, ну да, о чем речь. Это же деревенский дом, какие тут могут быть удобства. К этому Антон был морально подготовлен.

Он прошелся по дому, прислушиваясь. Где-то он прочитал, что в хорошем доме полы не должны скрипеть. Полы не скрипели, хотя весу Антон был немаленького.

Теперь ему стало страшно. Наверное, в объявлении напутали с ценой. Такой дом мог стоить больше, гораздо больше. Как порядочный покупатель, он должен торговаться и сбивать цену, но тут ему просто не приходило в голову, к чему придраться. К туалету на улице?

– Участок будете смотреть? – спросила Марина.

В саду под деревьями гнили переспевшие сливы и абрикосы, а яблок было столько, что шагу нельзя было ступить, чтобы не хрустнуло под ногой. Вокруг этого фруктового рая гудела и звенела мошкара. После яблонь шли ряды малины, смородины, еще какие-то неопознанные кусты и ползучие растения. За садом был еще огород, поросший пыреем и ковылем.

Участок спускался вниз к оврагу, а сразу за оврагом поднималась меловая гора. Непонятно, как деревья могли расти прямо из мела, но тем не менее весь склон обильно порос лиственными и хвойными породами. С того места, где стоял Антон, открывался вид на лес и перекаты полей вдали. Над вершиной торжественно плыли облака, придавая этому ландшафту возвышенный симфонический дух.

Антон молчал, и на несколько мгновений целебный воздух перестал поступать в легкие. Вот так вышел из дома и попал прямо в космос.

– Ну что?

– Нормально, – сказал он честно. – Вот только…

– Десять тысяч, – отрезала Марина. – И сбросить не можем. Это же видовой участок, его с руками заберут.

Антон поднял с земли яблоко – созревший, матовый от воска плод. Правда, лежалый бок слегка подпорчен. Задумавшись, он вытер его и откусил. Вкус был то, что надо – сладкий, с кислинкой, но без едкости.

– А как это делается, вообще? Домов я еще никогда не покупал, – признался он.

– Сейчас едем в райцентр, нотариус проведет сделку. Документы уже там. На проверке, – пояснила она.

* * *

Нотариальная контора помещалась на третьем этаже хрущевки. Обычно в таких помещениях клиента встречает офисный лоск, кожаный диван и прошлогодние выпуски журнала «Вестник налоговеда». В провинциальном Мелогорске, очевидно, такой роскоши позволить себе не могли.

На обитой дермантином двери висела табличка – частный нотариус такой-то. Обстановка скромная, если не сказать бедноватая. В полутемной комнате, под гудение старенького компьютера их встретила немолодая женщина в темных очках. Строго покашливая, нотариус принялась пояснять тонкости заключения сделки. Голос ее показался Антону странно знакомым, но он убедил себя, что дело тут не в голосе, а в похожих казенных формулировках, которых он вдоволь наслушался в недавнем бракоразводном процессе – все эти заунывные «правоустанавливающие документы» и «содержание протокола разъяснено».

Антон не слишком вслушивался, поглощенный мыслями о том, что будет после. Когда он станет владельцем своего дома, сада, и конечно, великолепной меловой горы. Почему-то гора занимала в его воображении центральное место. Горы, реки, моря – это все вечное. Он заведет привычку вечерами сидеть в саду, курить трубку и смотреть на закат солнца, следить, как седая вершина окрашивается в розовое. И нужно раздобыть гамак. Непременно достать. Какая деревенская жизнь без гамака?

Он подписал бумаги, которые подсунула ему очкастая тетка.

– Стоимость сделки оплачена? – строго проскрипела та, глядя из-под очков.

– Ах, да, конечно! – очнулся он.

На свет появился желтый треснувший футляр от очков. Отсчитав десять тысяч, он протянул их Марине. Было немного грустно оттого, что в тайном фонде осталось всего несколько зеленых бумажек, зато теперь у него появился дом. Собственный дом!

Марина считала деньги молниеносно, как заправский кассир, только пальцы мелькали. Жалко денег, но это же инвестиции, в конце концов! В голове засела газетная фраза: вложения в недвижимость считаются наиболее перспективными…

Они вышли на улицу вместе с Мариной. Как человека, только что совершившего выгодную сделку, его распирала радость и желание делать добро.

– Вас подбросить? – спросил он.

– Нет, мне тут рядом, – она загадочно на него посмотрела и даже, как ему показалось, улыбнулась, – в первый раз за то время, пока они были вместе.

Он сел в машину, и только когда тронулся с места, вдруг вспомнил, что ему потребуется бюро технической инвентаризации. То, что после сделки нужно оформить документы в БТИ, он усвоил четко, еще когда они с женой покупали квартиру. Правда, тогда делами занималась супруга, но кое-какие сведения задержались в памяти.