Красная Луна

– Это он сделал с твоей рукой?

– Да. Та сволочь, что сидит сейчас, задыхается и захлёбывается от собственной крови в своих лёгких!

– Я бы тебя и не бросила. Пришлось спрятаться от него на втором этаже, но не удачно получилось. Хотя и сама уже не знаю, наверное, удачно всё – таки. Всё, терпи, сейчас ещё там, где ноги ленту разрезать осталось.

– Знаю я, что ты бы меня и так не бросила!

Александр встав и сняв с себя оставшиеся фрагменты хозяйственного скотча, подбежал к стоящему в углу пулемёту Калашникова. Отсоединив магазин, тот произнёс: «Пусто! Ладно, ещё пара рожков есть. Неудобно с этим длинным стволом бегать, я твой возьму «АКСУ». Погоди секунду!». Токарев посмотрел на металлические тески, что были установлены на верстаке. Схватив двустволку, тот поместил её в них и зажал. Над верстаком висели разные пилы, одна из которых была по металлу. Её схватил участковый и стал отпиливать стволы ружья.

– Саша, что ты творишь? Тебе руку забинтовать надо, а то…

– Обрез тебе делаю. Просто… Не взводи все курки сразу, в следующий раз, окей?

– Я поняла уже, мне чуть отдачей руки не оторвало. Тебя перевязать надо!

– Давай я до конца отпилю стволы, приклад, и тогда будешь меня уже лечить, хорошо?

Анна посмотрела на левую руку полицейского, что обхватывала стволы ружья, и на которой теперь не хватало двух пальцев. Кровь с неё текла по обеим стволам и каплями ударялась о деревянный пол. Через несколько секунд о него ударилась также отрезанная часть от ружья. Саша извлёк из стволов две пустые гильзы и направился в сторону умирающего мужчины, который также сидел и продолжал издавать хрипы. На его поясе виднелся кожаный патронташ с патронами двенадцатого калибра. Участковый наклонился к маньяку, расстегнул на том ремень, извлекая из него подсумок. Самого же маньяка, тот схватив за рваную дробью спецодежду в области груди, потянул на себя и бросил на пол. Сумасшедший ударился прямо лицом об бетон. Он лежал так, хрипел, стонал и будто пытался что – то нащупать под собой ладонью уцелевшей руки. Снарядив обрез ружья двумя охотничьими патронами, Александр протянул его Соловьёвой вместе кожаным патронташем, в котором было всего четыре патрона. Быстро вернувшись к верстаку снова, полицейский схватил с крышки того свой пистолет Макарова. Участковый резко развернулся и навёл «ПМ» в голову заражённой, маленькой девочке, которая продолжала сидеть связанная на стуле.

– СТОЙ! Не надо! Я не хочу потом это вспоминать всю свою оставшуюся жизнь. Я понимаю, что это уже не ребёнок. Не надо Саш, пусть это будем не мы!

– Хорошо Аня, тогда пусть это будем не мы!

Полицейский в последний раз посмотрел на лежащего на полу, дёргающегося и хрипящего мужчину, отвернул от того свой взгляд и захлопнул металлическую дверь. В верхней части имелась металлическая щеколда, которую тот задвинул. Александр резко открыл дверь рядом с лестницей на второй этаж, ударив по ней туфлей своей правой ноги. Водя дулом пистолета где – то в кромешной тьме, он нащупал выключатель на стене. Яркий свет осветил помещение ванной комнаты и Соловьёва увидела над рукомойником шкафчик с приоткрытой дверцей. Внутри него виднелись упаковки с ватой, влажными салфетками, марлевыми повязками и бактерицидными пластырями. Пока Саша держал под холодной струёй свою левую руку с ампутированными пальцами, не отрывая свой взгляд от воды, окрасившейся в алый цвет и уходящей в раковину, медсестра искала анестезию. Токарев поднял свои глаза и посмотрел на себя в зеркало. Его голова, даже не смотря на то, что по бокам была аккуратно выбрита, выглядела взъерошенной. Сама причёска чёрных волос напоминала отдалённо какой – то «полубокс», но только объём выше его аккуратных ушей был уже запущен. Чёлка, которую тот зачёсывал на правую сторону, уже не могла толком выглядеть однообразно, так как из – за количества волос целым косяком свисала над правым виском. Лоб над его тёмными и чётко выраженными бровями весь был измазан высохшей кровью. Не особо большого размера глаза, с ярко блестящими зелёными зрачками разграничивала стандартная переносица, что более подходит к европейскому типу мужского лица с приподнятым немного кончиком носа. Ниже слегка выпирающих скул Токарева, что были в каких – то порезах, ссадинах, слегка виднелась аккуратно сбритая щетина. Полицейский, всматриваясь в свои тёмные синяки под глазами, сказал: «Я будто в каком – то подвале несколько дней просидел, без еды и воды, жесть!».

Широкоплечий, худощавого, стройного телосложения при своём почти метр и восемьдесят росте, участковый стоял перед зеркалом и умывался холодной водой. Бронежилет, что был одет на нём поверх куртки полевой полицейской формы, аккуратно сидел по всей ширине туловища, не выпирая ни спереди, ни по бокам. Как обычно бывает у сотрудников с переизбытком веса. Продолговатые, вышитые секции тёмной ткани бронежилета все были, не измазаны кровавыми разводами, так испачканы и ржавчиной, и штукатуркой. На плечах у Александра виднелись погоны с вышитыми ярко – жёлтыми тремя звёздами, и левая рука, забинтованная прямо поверх длинного рукава формы. Анна очень аккуратно в этот момент времени пыталась нащупать хоть одну ампулу среди целого кармана стеклянных осколков, что находились в её медицинском костюме. При падении по лестнице все ампулы по ходу разбились, но нет, девушка вытянула целых две. Набрав содержимое в шприц, медсестра сделала один укол полицейскому между отрезанных пальцев, а второй в левую дельтовидную мышцу. В место на руке, где полицейская форма была разрезана, а выше уже находились бинты. Перекись водорода зашипела и вместе с кровавыми пузырями стала стекать с фрагментов от двух оставшихся пальцев Александра.

– Тут, по – нормальному, зашивать нужно, но нечем. Я сейчас крепко забинтую, чтобы кровь остановить. Хотя бы, бинты есть!

– Я их до сих пор чувствую.

– Свои пальцы?

– Да. И они болят. Жутко, причём.

– Сейчас онемеет всё. Стяну крепко бинтом, будет снова больно, терпи!

Когда медсестра закончила, то Токарев поднял перед лицом свою забинтованную левую ладонь. Посмотрел на три уцелевших, торчащих пальца и произнёс: «М-да! С каждым часом всё интересней и интересней!». Следующим помещением за коридором шла кухня. Она была огромная с действительно не обычным и красивым интерьером. На стенах имелись декоративные фартуки, на которых была изображена цветущая сакура, с широкими и раскидистыми ветвями. Светло – розовые цветы японской вишни очень ярко бросались в глаза на фоне заснеженного ландшафта на заднем плане. Кухонные шкафы имели светло – багровый оттенок и шикарно смотрелись с большим столом, что был посередине. Пол был выстелен белоснежной плиткой, на которой стояли высокие, серые, металлические стулья, что чаще всего можно увидеть в кафе или в баре рядом с самой барной стойкой. Зал выглядел ещё шикарней и был гораздо больше по площади. Над головой у Саши и Ани светло – фиолетовая подсветка освещала навесной потолок, то загораясь сильней, то начиная немного блекнуть. Ковер был не большой и находился перед одним единственным диваном, что имел расцветку зебры. Деревянная фурнитура была в разнообразных, серых тонах, что очень неплохо сочетались с линолеумом. Саша сел на диван перед огромным, плазменным телевизором, что висел на стене. Токарев вытянул свои чёрные носки из туфель и поставил пятки на белоснежную подстилку в виде бутафорской шкуры белого медведя. Соловьёва же присела на белоснежное кресло, что находилось рядом с диваном. Звук у телевизора был выключен, но на экране полицейский увидел фильм «Вий»[17 - Советский художественный фильм ужасов, снятый на студии «Мосфильм» в 1967 году по одноименной повести Николая Васильевича Гоголя.].

Как раз на экране был тот самый момент, когда Хома Брут[18 - Главный герой кинокартины, который попал в «не очень приятную ситуацию», что произошла с ведьмой.] впервые входит в старую церковь. Аккуратно шагает к гробу с паночкой, окружённому горящими свечами на блестящих в потёмках подсвечниках. В это время откуда – то с левой стороны перед его ногами выбегает целая стая кошек, которые пронзительно верещат. Только в этот раз участковый не услышал этих кошачьих ужасных криков, так как звук у телевизора по ходу был на отметке «0». Но, он так отчётливо помнит тот визг, что никогда бы и ни с чем его бы в жизни не спутал: «Блин! Как меня в детстве напугали эти сраные кошки! В фильме очень тихо разговаривали, и пришлось добавить громкости на пульте, тут мало того, что они выскочили, так и визг на весь дом посреди ночи из телевизора раздался. Классный фильм!».

– Я его видела, конечно, но когда ещё, наверное, в первый класс школы пошла. Ничего в нём страшного такого не помню, а нет, девушка там, в гробу мёртвая летает, ну и всё!

– Конечно. Ты уже просто к тому времени насмотрелась голливудских ужастиков, половина которых пугают наличием кишок и неожиданностью. А здесь именно атмосфера, грим на тот момент времени, сама ситуация в плане того, что Хома Брут должен был читать молитву три дня, точнее ночи. Да это же самый культовый и первый фильм ужасов в советском союзе. А знаешь, сколько всего интересного там, на съёмках происходило?

– Нет. Не знаю.

– На съёмках Наталья Варлей из гроба вывалилась, прикинь, страховка подвела!

– Не знаю я даже кто это такая!

– Она паночку играла там. Это же знаменитая актриса. Помнишь, фильм был «Кавказская пленница»? А, кстати, старую ведьму играл нагримированный Николай Кутузов, который по слухам так вживался в роль, что ушёл в запой.

На губах Саши возникла улыбка, он рассказывал, размахивая своей левой, забинтованной рукой, бинты которой уже наполовину пропитались кровью. Но у парня появилась какая-то искренняя радость в глазах, будто он сидел с банкой пива перед телевизором и повествовал это всё лучшему другу.

– Саш, стой! Мне это не интересно. Особенно сейчас, когда я выстрелила с ружья в человека.

– Человека? Ладно… он пытался убить сотрудника полиции, взял в заложники нас, оставил меня без двух пальцев на руке, «ЧЕЛОВЕК», этот!

Анна просто сидела на белоснежном кресле, положив на свои колени обрез ружья и патронаж. Девушка молчала и смотрела на экран телевизора. Через минуту молчания, медсестра не отрывая глаз от фильма, сказала: «Все ошибаются, и всем людям свойственно сходить с ума, особенно, когда дело касается твоей семьи».

– Знаешь, что? Ты застрелила его, но, не до конца. ИДИ И ОКАЖИ ЕМУ ПЕРВУЮ ПОМОЩЬ, этому… ЧЕЛОВЕКУ! И заступнику своей семьи. Дура ты!

– Спасибо!

– Не за что!

Они сидели в удобных положениях, продолжая молчать и не отводя глаз от происходящего на телевизоре. Саша понимал, что нужно извиниться перед Анной. Но, его просто взбесило то, что она пытается ему в очередной раз донести. Разыграть очередную драму о человечности. Тот уже собирался пробормотать своими губами: «Извини!», но Соловьёва его опередила с вопросом: «Откуда ты так много знаешь об этом фильме? Об актёрах и съёмках? Ты помимо этого «Вия», наверное, про каждый второй фильм можешь целую энциклопедию процитировать?».

– Нравится мне читать про актёров, съёмки. Кино – это очень интересно. Это не только отснятый материал, что мелькает перед твоими глазами в каком ни будь сраном кинотеатре. Это декорации, сценарий, толпы актёров, у которых была возможность… может наоборот появилась стать главным персонажем фильма, всякие не стандартные решения, которые просто кардинально повлияли на сюжет. Это целый мир и…

– У меня из-за моей работы в больнице вообще нет времени читать книги или смотреть передачи. Когда ты успеваешь всё? Жена, дети есть?

– У меня нет детей, а жена… погибла в автокатастрофе. А я… выжил. Потому, что во время столкновения вылетел через лобовое стекло, сломал ключицу, руку, рёбра, некоторые позвонки, потом… несколько недель в коме был. А её уже похоронили. Без меня. Мне каждую сраную ночь снится гроб, что стоит в зале нашей квартиры. А я даже и не знаю какого он цвета был на похоронах, на которых меня не было. В итоге я стал выпивать, кошмары достигли своего апогея, добавились странные галлюцинации…

– Извини, я не хотела…Я…

– Да всё хорошо, Ань! Просто, видно до сих пор люблю, и не могу смириться с тем, что её в этом мире не существует. А я в тот день сменился с суток только, мы к друзьям в гости съездили быстро. Оля сказала, чтобы я рядом сел, что сама поведёт, а то сильно уж носом клюю. Берта, ну, это так звали щенка нашего, ещё у неё на коленях сидела, отвлекала постоянно от дороги. Тут «БМВ» решает обогнать длинномер, выскочила прямо из – за прицепа на встречку, а мы по ней едем. Помню потом только, как глаза открыл, и как раз в палату медсестра вбежала. Нажимала на кнопки какие-то на аппарате, что рядом на тумбочке стоял, что – то отключила на нём, так как он жутко пищал на всю палату.

Прямо над головой у Саши раздался звон какого-то упавшего металлического предмета. Полицейский, медленно и не спуская глаз с потолочного перекрытия, засунул обе свои ступни обратно в подранные и грязные туфли. Его глаза бегали по навесному потолку, что переливался светло – фиолетовыми разводами за которыми участковый так внимательно и безостановочно следил, что ему стало казаться, будто режимы подсветки ускоряются вместе с биением его сердца. Анна с испуганным видом очень тихо встала с кресла, и сделав несколько шагов в сторону Токарева, сказала ему: «В двух комнатах я там точно успела побывать, а вот…». И снова послышались эти странные звуки: это были шлепки, и ощутимо слышимых точно было два, будто бы кто – то несколько раз плеснул целое ведро воды в угол комнаты, что находилась над головами у медсестры и полицейского. Девушка ощущала как мурашки стремительным и прохладным ознобом поднимаются по её пояснице, и уже миновав лопатки, растворяются на теле в области шеи. И тут снова послышался очередной, странный всплеск сверху, но теперь он уже сопровождался грохотом каких-то предметов.

– А в этой комнате, что над нами, ты была? – почти шёпотом, вставая с дивана и удерживая «АКСУ» в руках, спросил Токарев.

Но, Соловьёва настолько растерялась после услышанных звуков, и дело было даже не в её коротком времени нахождения на втором этаже. Из-за сильного всплеска адреналина девушка могла просто не обратить внимание на какие-то моменты. Ей стало до жути страшно, так как ответив: «Я не знаю», она поняла, что наверху была не одна. Участковый быстрым, но тихим шагом подошёл к одной из книжных полок, что висела на стене и взял оттуда фотографию, примерного формата, как и лист бумаги «А4». На ней были сфотографированы крупным планом трое: мужчина, женщина и ребёнок, которые обнимались и сидели за столиком какого-то кафе, а может быть и ресторана. Саша узнал на фотографии того самого маньяка в спецодежде, только там он был одет в тёмно-синей рубашке с длинным рукавом и галстуком. Девочка, что осталась в подвале, тоже присутствовала на снимке. Не хватало только одного человека – красивой, худой женщины брюнетки, лет сорока пяти на вид, с красивой и аккуратной стрижкой в стиле «каре» и белоснежной, можно даже сказать «голливудской» улыбкой. Глядя на снимок, Александр произнёс: «И где же ваша мама?». Его обошла с правого бока медсестра, чуть ли не заорав: «Дай мне эту фотографию! Да быть такого не может!». Анна стала шёпотом и в спешке говорить Александру о том, что видела очень много фото из социальных сетей с этой женщиной. И что ей не раз показывали её фото знакомые медсестры: «Они ещё говорили, что в своём возрасте она выглядела как «кукла барби», а буквально, может неделю назад попала в онкологическое отделение нашей больницы. Девочки говорили, что на неё жутко стало смотреть. Рак её высушил до неузнаваемости. Болезнь до костей сожрала, и что она уже ни есть, ни ходить не могла. Так, скорей всего, это его жена».

– СТОП! И где она была в последний раз?

– Да, в моей больнице, её же к аппаратам подключили. К аппаратам искусственного жизнеобеспечения. Она уже не жилец, ты понял?

– Нет! Аня, я не врач, не понял! Что это означает?

– Пол недели назад у этой женщины наступила смерть мозга. И в данный момент искусственно поддерживается функция сердца, дыхательная деятельность, кровообращение и создаётся видимость жизни. Живой труп.

– Всё, Аня, остановись! Я тебя услышал. Бедная семейная пара, и как после такого крыша не съедет? Так, сейчас нам нужно всё будет вдвоём осмотреть на втором этаже. Не знаю, конечно, что нас там может ждать, но нам нужен телефон. И само собой нам ещё нужны и патроны. Раз ты сейф пыталась открыть в одной из комнат, то внутри него может быть то, что нам как раз пригодится. Только в этот раз всё делаем аккуратно. Чтобы ты постоянно позади меня была и не выскакивала!

Анна шла за Александром, внимательно слушая и наблюдая как оттенки фиолетовой потолочной подсветки, меняясь в яркости, сползают по его плечам и бронежилету. Уже пройдя помещение кухни, участковый увидел на стене рядом с высоким холодильником металлического цвета стационарный телефон. Тот снял трубку и поднёс к своему правому уху, но там была полная тишина. Ни одного гудка он не услышал. И произнеся: «Почему же я не удивлён?», полицейский поместил трубку обратно на аппарат стационарного телефона. Александр понимал, что первым делом ликвидаторы последствий, одни из тех, с кем пришлось столкнуться в больнице, должны были оставить город без связи. Отрезать весь очаг инфекции от внешнего мира вместе с теми, кто даже ещё не был инфицирован. Надежда всё – таки оставалась ещё на сотовую связь, так как простыми способами её отрезать не получится. Например, взорвать общий короб с телефонными проводами гораздо проще, чем использовать специальную технику для глушения связи. Выйдя из кухни, полицейский сразу нырнул налево в дверной проём, где находилась та самая не большая прихожая, через которую они изначально и входили в дом вместе с Анной. Металлическая дверь была закрыта на несколько замков, от которых виднелись железные поворотные ручки, расположенные одна над другой. Саша всё – таки убедился в том, что они закрыты, попробовав провернуть каждую до упора по часовой стрелке со словами: «Нам ещё гостей не хватало!». Развернувшись через левое плечо, Токарев стал отходить назад от металлической двери, но споткнулся о розовый, детский кроссовок, что лежал на боку посреди обувного коврика. Полицейский внимательно осмотрел хаотично валяющуюся обувь на коврике, а также рядом с ним, придя в ступор: «Стой! У них же всего одна дочь… была… но, обуви детской посмотри сколько! Да что это ещё за хрень? Она вся разная, то есть это обувь разных детей. Да что тут вообще такое происходило?». Аня не понимала, почему Токарев, бросив автомат на пол и присев на одно из колен, нервничает и разворачивает в руках детскую обувь, рассматривая подошвы. Александр взял один розовый кроссовок и один белый с двойными, изогнутыми полосками коричневого цвета по бокам, развернул их подошвами вверх и показал медсестре: «Смотри, у них один ребёнок, но пар обуви пять. Все, сука, кроссовки и три пары с разными размерами, на один, два меньше и наоборот. У них тут какие – то дети в доме, скорей всего одинакового возраста. Но где же тогда они все? Что это за херня, Аня?». Участковый бросил обувь обратно на пол, выпрямился в полный рост и с автоматом в руках подошёл к самой первой ступени, что вела на второй этаж. На сером ковре перед его ногами чётко были выражены ещё не застывшие тёмно – красные пятна крови, а рядом с ними несколько кровавых отпечатков от подошвы резинового сапога главы этого семейства.

С оружием, приготовленным к бою, обхватив крепко деревянное цевье[19 - Цевье – это передняя часть ружейной ложи, закрывающая ствол полностью или частично.] тёмно – оранжевого цвета своей левой, забинтованной рукой, участковый поднимался по деревянной лестнице на второй этаж, ни произнося, ни одного слова. Дальше пламегасителя[20 - Пламегаситель – приспособление на конце дула автомата, предназначенное для рассеивания при выстреле пороховых газов, которые направляются вверх и в бок. Это препятствует ослеплению стрелка пламенем из дула и затрудняет определение места ведения стрельбы.] автомата Токарев увидел тот самый коридор, тускло освещённый светом висящих на стене светильников. С правой стороны вдоль стены имелись две приоткрытые деревянные двери. Аня, тоже поднявшись вслед за ним, тихим голосом произнесла: «В них я точно была». Участковый посмотрел в конец коридора на шторы, что развивались сквозняком и спросил у медсестры: «До окна доходила?». Резко взглянув через своё правое плечо на девушку, и не дождавшись ответа, Саша продолжил аккуратными шагами движение к тому самому окну. Соловьёва, сжимая в руках «ТОЗ 66» с отпиленными стволами и срезанным прикладом, медленно шла за Токаревым, также заглядывая в дверные проёмы приоткрытых дверей. Она увидела знакомую, большую кровать в той самой комнате, где находился сейф, и сказала полицейскому: «Сейф тут». Саша только хотел уже развернуться, как снова услышал странный звук, похожий, будто бы из оторванной трубы вода брызнула на стену. И также снова что – то упало, загремев. Звук шёл из – за стены того самого помещения, в которое Анна попасть не успела. Александр подошёл в упор к закрытой двери, что находилась рядом с окном в конце коридора. Осмотрев быстро петли, затаив дыхание, тот приготовился уже открыть дверь с удара ноги. Но из окна он услышал отчётливый и громкий звук двигателя самолёта. Как будто истребитель снижается и заходит на относительно низкую высоту. Заглянув резко в окно, участковый увидел задний, строящийся двор дома, где на песке были сложены стопки с плиткой и деревянными досками в оранжевых тонах уличного освещения.