Сказка о юном котёнке Васильке и смелой уточке Крякушке

Сказка о юном котёнке Васильке и смелой уточке Крякушке
Игорь Дасиевич Шиповских

Сказка о необычной дружбе и взаимовыручке, о верном отношении к ближним своим и душевном сочувствии, о внезапном ненастье и последовавшим затем счастьем. А дело происходит в наше время, в Москве, на прекрасном городском пруду, где вместе с перелётными птицами соседствуют и местные обитатели. И вот отношения между этими вполне противоположными существами стали неожиданным и удивительным открытием для сторонних наблюдателей, о них-то и пойдёт речь в этой сказке… Иллюстрация обложки: автор текста – Игорь Шиповских

Игорь Шиповских

Сказка о юном котёнке Васильке и смелой уточке Крякушке

1

Одна очень любопытная и поучительная история случилась однажды осенью на небольшом, но очаровательно-уютном Егерском пруду, что расположен в районе «Сокольники» неподалёку от одноимённого парка. Гулял там как-то вечерком по бережку, молодой, слегка заносчивый и слишком уж самоуверенный кот. Впрочем, в том, что он был такой самоуверенный, нет ничего удивительного, ведь по молодости все мы грешим этим качеством характера. Это уже потом с возрастом к нам приходит опытность, осторожность и благоразумие. А пока мы юны, мы все считаем себя совершенными, безупречными и недосягаемыми. Вот и этот котик считал себя таким же неуязвимым и идеальным.

Он гордо прогуливался по вымощенной плиткой набережной пруда и с нескрываемым любопытством заглядывался на водную гладь. В этот момент котейка чувствовал себя по крайне мере повелителем здешних мест. Он и представить себе не мог, что тут с ним может случиться хоть какая-нибудь неприятность. Настолько он был самоуверен. Ох уж эта беспечная, наивная молодость. Хотя с другой стороны он имел полное право так думать, ведь он жил здесь, совсем рядом, в доме напротив. А именно на втором этаже одной из многоэтажек, что скромно прятались в роскошных зарослях деревьев со всех сторон окружающих пруд.

Однако надо добавить, что такие роскошные заросли имелись не только вокруг, но и в центре пруда, на небольшом живописном островке, что так приятно радовал обитающих здесь птиц. Различного рода уточек, галочек, трясогузок, воробьёв, ворон и даже пару чёрных лебедей. Все они находили себе в зарослях этого островка убежище от назойливых ребятишек и рыбаков-любителей, приходивших на пруд поразвлечься и скоротать время.

Но ради справедливости надо заметить, что не все местные ребятишки были такие уж назойливые и сильно докучали местным птахам. Имелись, конечно же, и такие кто кормил, любил и ухаживал за водоплавающими жителями пруда. Как раз одной из таких заботливых любительниц птиц была хозяйка того юного самоуверенного котейки. А звали её Машенька, и ей буквально месяц назад исполнилось двенадцать лет. И так уж вышло, что именно в тот её День рождения она получила в подарок своего замечательного котика. До этого он жил на даче у её дедушки с бабушкой. И там его звали просто – Васька. Но теперь, когда он оказался у Машеньки, она стала называть его Василёк. Уж больно ей нравилось сочетание имён Машенька и Василёк. Но ещё больше ей нравилось гулять с ним.

– Вот пойдём мы с тобой к пруду,… увидят нас люди, и скажут, – смотрите, вон Машенька с Васильком пошли,… – ах, как это чудесно звучит!… – не раз выводя котейку на прогулку, говорила она ему, и ласково поглаживала по шёрстки. А то обстоятельство, что они оба любили гулять, было очень удачным совпадением. Ведь, к сожалению, обычно коты больше любят попить молочка, поесть колбаски, закусить всё сметанкой, да подольше поспать. А тут прямо чудо какое-то, Васильку и сметаны не надо, дай ему только погулять, по улице побегать, уж такой особенный котейка оказался. Впрочем, это легко понять, ведь рос-то он на природе, на даче у дедушки с бабушкой, а там свобода, вот и привык он гулять в своё удовольствие, сколько хотел. И у них с Машенькой по этому поводу даже иногда случались размолвки.

– Ну вот, что ты опять мяукаешь,… на улицу просишься,… ну, не могу я сейчас пойти! Ох, и разбалованный же ты,… пойми, здесь город, а не дача,… тут всё по режиму делается, и мне сейчас надо уроки учить,… придётся тебе без меня идти… – бывало, упрекала она его за излишнюю любовь к прогулкам и отпускала на улицу одного, а сама бралась за уроки. Правда изредка она всё же выглядывала в окошко на кухне и проверяла, как там себя чувствует её Василёк. Благо со второго этажа была замечательно видна набережная пруда, по которой он обычно прогуливался.

2

Вот и сегодня Василёк вышел на прогулку один. Был уже вечер, и Машеньке надо было срочно доделывать домашнее задание. А это требовало особого терпения и большой усидчивости. Ведь после долгих летних каникул так трудно войти в рабочий школьный режим. И хотя сначала учебного года прошло уже два месяца Машеньке всё же иногда так хотелось беззаботно побегать по улице. А тут нет, нельзя, надо уроки учить. И потому котейка гулял один, самостоятельно. В полном одиночестве важной походкой обходя, как ему представлялось свои законные владения. После дачных соток, здесь в городе, ему всё было в новинку, всё в диковинку. Ну, например, там, на даче он ни разу не видел такого большого, необъятного водоёма, как этот пруд. Нет, ну конечно дедушка с бабушкой купали его в бочке с дождевой водой, но чтобы в чём-то большем, где могли бы плавать ещё и утки, разумеется, никогда.

Вот поэтому-то он целыми днями и ходил вокруг пруда, ко всему дотошно приглядываясь, присматриваясь и всё тщательно изучая. А уточки с утятами в это время, сбившись в весёлые стайки, игриво купались, плескались, ныряли, и пара благородных чёрных лебедей грациозно скользила по глади пруда. Васильку было очень интересно наблюдать за всем этим птичьим царством. Любопытство прямо-таки разбирало его. Случалось, гуляет он, гуляет, да вдруг остановится, присядет и засмотрится на купающихся уточек, а то запрыгнет на спинку лавочки и оттуда ведёт наблюдение, или же спрячется в прибрежных кустах и из них выглядывает. И вот такая чрезмерная любознательность сыграла с ним злую шутку.

В этот раз Василек тоже наблюдал за уточками и по привычке спрятался в прибрежных кустах. Однако сегодня он настолько раздухарился, что в нём проснулся охотничий инстинкт. Ему вдруг со страшной силой захотелось поймать хотя бы одну уточку. И он так увлёкся, что даже не заметил, как подобрался к пруду на расстояние всего одного прыжка. А надо сказать, что берега пруда по кругу были обрамлены бетонным бортиком и возвышались над водой. Правда, кое-где местами имелись небольшие отступления в виде заводей. Туда заплывали уточки, и любой желающий мог покормить их хлебом или крошками.

Вот и теперь, уточки заплыв в одну из таких заводей, принялись кушать там накрошенный им батон белого хлеба. В эту пору им требовалась особенно хорошая подкормка. Ведь на дворе стояла поздняя осень, и птицам надо было набираться сил, чтобы вскоре отправится в дальние края. Вот они и питались усиленно, притом никого и ничего вокруг себя не замечая. Этим-то обстоятельством и воспользовался Василёк. Тем более что он подкрался к ним уже настолько близко, что стоило ему лишь лапку протянуть, и он дотронулся бы до хвостика крайней уточки.

Василёк пригнулся, затаился, напрягся весь, к бортику прижался, смотрит сверху на уточек, и уже прыгнуть собирается. Да только в пылу охоты совсем забыл, что уточки-то по воде плавают, а не по земле ходят. Ох, какую недобрую шутку с ним охотничий азарт сыграл. Недоучел, недоглядел Василёк, что вода там, да со всего маха как на уточек прыгнет. Прыгнуть-то прыгнул, а что толку. Молодой, неопытный, ничего не умеет, ведь на даче-то кроме кузнечиков никого и не ловил, а тут утки. Ну, разумеется они от него сразу врассыпную. А он бедняга промахнулся, да в воду бултых и свалился. Забился тут же, затрепыхался, испугался, глаза выпучил, и голосить давай.

– Мяу-у-у-у! Мяу-у-у-у! – орёт, кричит, понять ничего не может, ведь прыгнул-то на уточку, а попал в пруд. Лапками о воду бьётся, бултыхается. Плавать не умеет, где же ему учиться-то было, в дачной бочке что ли. Еле-еле к бортику подчалил, цепляется за него, выбраться хочет, а ничего не получается. Бортик высокий и гладкий, из бетона сделанный, зацепиться за него трудно. Уж секунд десять прошло, как Василёк в пруду очутился, а проку всё никакого нет. Вылезти не может, и вытащить его некому. Машенька дома сидит, уроки учит. Да и мяуканье его не помогает, уж воды нахлебался, охрип, и силы покидают его. Ослаб совсем Василёк, затихать стал. Так бы и утонул бедолага, пропал бы ни за что ни про что, но тут вдруг уточки к нему подплывать начали.

То ли он им беспомощным птенцом показался, то ли какой инстинкт у них проснулся, а может они просто пожалели его, глупого неразумного котёнка, пока неизвестно. Но только ринулись они к нему всей своей дружной стайкой, да выталкивать его из воды принялись, выбраться ему помогают. А одна молодая уточка та, что первой к нему ринулась и всех за собой увлекла, особенно усердствует. Подныривает под него, крыло ему своё подставляет, повыше Василька задирает. Старается, чтоб он не захлебнулся. Смелая уточка, упорная, подталкивает его, и всё повыше, повыше поддеть его норовит.