Амнезия. Параллельные

– Привет, Стив, – удивился я. – А что может быть не в порядке? Я здесь, где и всегда. Или ты подумал, что я сбежал?

Он только облегченно вздохнул. Я почувствовал острый запах каких-то медикаментов. В палату вошла Лиза, я ее сразу же почувствовал. И тут же вспомнил кошмар. На какой-то затертой кровати сидела моя мать и плакала. Я, еще маленький, лет пяти-семи, стоял напротив и тоже плакал.

– У него наворачиваются слезы, – услышал я голос Стива. Но обращен он был, скорее всего, к Лизе. – Что сказал профессор?

– Привести в чувство. И постараться дожать. Если удастся, дальше пойдет все гораздо легче. Если нет, вколоть успокоительное и пусть спит.

– Ты уверена, что сможешь?

– Попытаюсь. Но дай мне на всякий случай шприц. Тот укол уже прошел, он очнулся. И пожалуйста, выйди. При тебе ничего не получится. – В ее голосе звучала искренняя просьба.

Я почувствовал, как кто-то стирает слезы с моих глаз кусочком бинта, и увидел лицо Лизы. Оно было спокойным, но сквозь нее проглядывала та же старая кровать, моя мама и я. Я не знал, кого я вижу наяву.

– Милый, – прошептала Лиза, – какой ты молодец! Ты смог, представляешь?! Не плач, это просто сон.

– Она опять напилась, – услышал я свой голос, – пять минут назад она пыталась меня ударить, а теперь плачет. Она просит у меня прощение. И умоляет не уходить, то есть не бросать ее. Бич, так ее зовут. По крайней мере, так ее звали те мужики, которых она приводила. Так ее звал и я.

– Молодец, Джон, молодец. Только не думай, что все это правда. Это – простой сон, не хороший, но сон. Когда ты проснешься, он забудется.

– Это не сон, так происходит каждый день. Она – простая сучка. Проститутка, безвольная тряпка. Она даже не знает, с кем меня нагуляла. – Я не узнавал свой голос, но явно его слышал. – Если бы не я, она бы уже давно сдохла. Меня уже тошнит вытягивать ее каждый день. Лучше бы она сдохла, нам обоим было бы легче. – Мой голос был пронизан злобой и ненавистью. Я не верил, что это говорил я. Неожиданно почувствовав укол, все поплыло перед глазами. Картинка сузилась и пропала.

Глава 7. Продолжение

Я очнулся, и почувствовал, что Лиза сидит рядом. Она сразу поднялась со стула и села на край моей кровати. Ее глаза впились в мое лицо.

– Что, Лиза? Почему ты на меня так смотришь? – я испугался.

– Джон, ты помнишь, кем была твоя мать?

Да, я вспомнил, и мне стало грустно.

– Она была слабой женщиной, – тихо сказал я, – пила и гуляла. Отца не было, единственной опорой был я. Бедная, мне так жаль ее.

– А мне – тебя, милый. Ты не виноват, что она была такая. А она не виновата в том, что ты ее бросил.

– Я ее бросил?! – меня кинуло в пот. – Я не мог этого сделать. Я любил ее. Скажи, что это неправда! – взмолился я.

Лиза потупила глаза.

– Джон, ты уверен, что хочешь знать правду, какую ни есть, но правду?

– Да, милая, да, да, да, – меня заклинило и колотило.

– Тогда успокойся. – Попросила она. – Ты сделал огромное дело, а я всегда выполняю свои обещания. Вот, посмотри, – она показала мне маленькую магнитофонную кассету, – ты не представляешь, что мне стоило достать ее из полиции и сделать копию. Но она вот, в моих руках. Я пойду на риск, если включу ее сейчас тебе. Но то, что ты сделал, стоит этого. Хотя, честно говоря, я боюсь. – В ее словах звучала неподдельная искренность.

– Включай, – прошептал я, – я чувствую, что ты нашла какую-то разгадку. И я тоже хочу ее знать. Не сомневайся.

Щелкнула кнопка.

– Извините, мы из полиции, – услышал я женский голос, – мы по поводу вашего сына, Джона.

– Кого??? – пожилой женский голос с явной хрипотой звучал с явным недоверием. – Джона? А разве он еще не сдох?

– Извините, он попал в аварию, и мы расследуем это дело. Что вы можете о нем рассказать? Я прошу вас, вы очень поможете следствию. Он находится в тяжелом состоянии, в госпитале Святой Елены…

– Да хоть в гробу, – хриплый голос рассмеялся. – Да, он мой сын, но я не хочу даже слышать о нем. Я никогда не прощу ему, что он сделал. И я никогда не видела его с того момента, когда он в шесть лет бросил меня. Что вы от меня сейчас хотите?

– Пожалуйста, расскажите, что произошло, перед тем, как вы его видели в последний раз.

– Даже и не просите. При одном упоминании о его имени меня тошнит.

– Я прошу вас от имени следствия. Мы приехали сюда не ради любопытства, и, надеюсь, вы понимаете, что нам стоило вас разыскать.

– А что меня искать? – удивился хриплый голос. – Я всегда здесь, в этом квартале. Слава богу, здесь меня все знают и ценят. А то, что я сплю под открытым небом – просто рай, после того, что сделал мой сын.

– Простите, но я вас прошу нам рассказать, что тогда произошло.

– Да ладно. Конечно, у меня нет адреса, но вы-то меня нашли. Расскажу, хотя придется сегодня напиться. Эти воспоминания не даются мне даром.

– Спасибо вам. Не волнуйтесь, мы уедем, и у вас не будет никаких проблем.

– Мы тогда жили в деревянном сарайчике, три на четыре. Ютились, но зато ничего не платили. Конечно, я была не святая, и никогда уже ей не буду. Пила, гуляла, и нагуляла. Джона. С ним мы и жили. Что было делать, водила мужиков, те хоть еду приносили. Ну и выпивка перепадала.

– Извините, Джон рос с вами? У него была отдельная комната?

– Какая там комната, я же сказала, сарай три на четыре. Туалет на улице. Под березой. Да не смотрите на меня так, сама знаю, что творила. Стыдно. Джон был моей единственной опорой, только из-за него нас не выгоняли. Да, я любила его, но он оказался паскудой. В шесть лет он взял и ушел. Он знал, что я без него – ничто, но ушел все равно. И никогда, слышите, никогда не вернулся. Я тогда напилась, и пошла его искать. Где там. Зато меня неделю имели мужики со всего района. Наливали, и прямо на тротуаре имели. Очередь. Человек тридцать, не меньше. Порвали все. А заступиться было некому. Давали жрать, просто запихивали гнилую картошку в рот, и здесь же имели. Я чудом не сдохла, просто чуть не истекла кровью. До сих пор мочиться больно. Да видимо не судьба была помереть. Кто-то позвонил в скорую и меня забрали. Как видите – живая. Можете не верить, но даже после больницы искала его. Сарай остался пустым и его сразу же забрали. Сейчас, узнав, что он жив, я просто ненавижу его, можете ему так и сказать. Тогда я иногда думала, может погиб где, раз не возвращается. Если вдруг его увижу, то удавлю собственными руками. Так что, пусть, лучше сдохнет сам, в этой самой Святой Елене. Паскудина!

Кнопка щелкнула опять. Я находился в оцепенении и даже не замечал, что у меня текут слезы, а Лиза старательно их вытирала. Прошло минут десять, пока услышанное как-то расположилось в голове, хотя хаос стоял полный.

– Лиза, милая, дорогая, это – неправда, я не мог этого сделать. – Я не узнавал свой голос, и неудивительно. Говорить и всхлипывать одновременно, было очень трудно. – Ты же знаешь меня!!!

– Джон, милый, ты в порядке? Забудь. Это было давно. Извини, что я тебе включила пленку. – Лиза виновато смотрела в мои мокрые глаза.

– Это – неправда, – повторил я. – Я бы не смог так поступить. Да я бы и голос на нее не повысил бы. Нет, это все – полицейские штучки.

– Это правда, Джон, – уверенно сказала Лиза, – просто ты должен все это забыть. Ты не виноват. Что можно ожидать от шестилетнего ребенка?

– Почему ты веришь этой пленке, и не веришь мне? – мне стало обидно до слез, и их поток удвоился.

– Джон, мы уже прошли самое трудное. Дальше будет уже легче. Я поражаюсь твоей выдержке, ты просто молодец. Я верила в тебя и не ошиблась. Отдыхай сегодня, ты это заслужил сполна. – Я почувствовал, как ее рука гладит мой лоб, нос, подбородок и щеки. Она успокаивала меня как грудного младенца.

– Но это неправда, Лиза, – прошептал я. – Я не мог…

– Ладно, Джон, – вздохнула она, – если ты выдержал такое, то, надеюсь, мы спокойно поставим точку на той истории и забудем про нее. Смотри, я меняю кассету, и ставлю сегодняшнюю. Извини, но я всегда записываю разговоры, просто для того, чтобы их осмыслить потом.

Опять щелкнула кнопка, и я услышал свой голос. Он был явно мой, но интонация и слова, которые я слышал, не могли мне принадлежать.

– Бич, так ее зовут. По крайней мере, так ее звали те мужики, которых она приводила. Так ее звал и я… Она – простая сучка. Проститутка, безвольная тряпка. Она даже не знает, с кем меня нагуляла. Если бы не я, она бы уже давно сдохла. Меня уже тошнит вытягивать ее каждый день. Лучше бы она сдохла, нам обоим было бы легче.