О светлом, о большом…
Над рифмой вялой маешься…
Занялся бы трудом,
Тебе доступным более, —
Мог лапти бы плести,
Смирясь с крестьянской долею,
Чем эту чушь нести.
Чтоб лыко к лыку сроблено —
Приятно посмотреть.
Ну сколько можно Родину
С похмелья только петь?!
Мычание – не пение,
Не музыка, а стон.
Поверь чужому мнению —
Душе противен он.
Побег
Даже смерть за мной не угонится!
В монастырь души ухожу.
В дверь мою никто там не вломится,
Сам теперь сужу и ряжу.
Мир озлобленный и воинственный
Закрывается для меня.
В мир своей души – мир таинственный —
Погружаюсь я, возрождаюсь я.
Память в храме том курит ладаном,
В ней сокровища нахожу.
Распылял себя неоправданно.
За собой в себя ухожу.
Образ мира
На этой шкатулочке белого цвета
Ни стрел нет магических и ни колец.
Но все-таки наша большая планета,
Как брошь, помещается в этот ларец
Со всеми морями и странами всеми.
Тут русский и немец, француз и мулат.
Мы все – электронами в нервной системе
Серебряных жил и невидимых плат.
Нас шесть миллиардов, как атомов – много.
И каждый отдельный был сам по себе.
Теперь же короткою стала дорога
К любому селенью и к каждой судьбе.
Теперь по-другому я слышу и вижу
И чувствую даже, наверно, не так.
Касаюсь до клавиш, и вот я в Париже.
Хотите – на матче «Реал» и «Спартак».
Кому-то Земля – это шарик хрустальный.
А мне так вот этот невзрачный на вид,
Простой, как яйцо, как яйцо, гениальный
Компьютер, где мир наш, как в радуге, слит.
«Во многия знаний есть много печали».