Воробей

Воробей
Иероним Иеронимович Ясинский

«– Да я, знаете, жениться еду…

– Студент? Жениться? Безусый!.. Батенька! Куры смеяться будут!.. Сколько вам лет?

– Мне двадцать…

– Двадцать! Ха! Каков! А девица лет пятнадцати? Любопытство – обоюдное и неудержимое? А?..»

Иероним Ясинский

Воробей

– Да я, знаете, жениться еду…

– Студент? Жениться? Безусый!.. Батенька! Куры смеяться будут!.. Сколько вам лет?

– Мне двадцать…

– Двадцать! Ха! Каков! А девица лет пятнадцати? Любопытство – обоюдное и неудержимое? А?

Студент покраснел и сердито нахмурил брови…

– Позвольте узнать, с кем я имею честь?

– Вот тебе на? Всю дорогу болтал, болтал! Всё о себе выболтал… и даже о том, что женится! Не пощадил нежнейшей струны своего сердца! Пил мой херес и ел мои бутерброды!.. И теперь вдруг – «позвольте узнать»… Но, впрочем, извольте: адвокат Несамов.

– Ах, господин Несамов!

– Знаком?

– Как же! То есть, Боже мой, я столько слыхал… И даже читал… в «Киевском вестнике»… Там ваша речь… Вы меня извините, господин Несамов… Я… У меня вспыльчивый характер. А моя фамилия – Воробей.

Молодой человек сконфуженно смотрел на розовое, полное лицо адвоката, обрамлённое рыжей бородкой. Адвокат посмеивался, сверкая перламутровыми белками выпуклых карих глаз, и полулежал в непринуждённой позе на пружинном с прямой спинкой диванчике вагона второго класса. Он был одет по последней моде того времени. На нём были клетчатые песочные брюки с яркими лампасами, облипавшие его жирные ноги, пиджак бутылочного цвета из дорогого толстого драпа, с длинными вытянутыми наподобие рогов, лацканами, голландское цветное бельё, золотая цепочка у часов, лакированные с тупыми носками ботинки и триковая шапочка без козырька, еле державшаяся на макушке. Нос у него был круглый, сизый, испорченные зубы. Адвокат курил сигаретку.

– А, так вы – вспыльчивый молодой Воробей! Новое признание. Пока мы доедем до вашей станции, я буду вас знать как свои пять пальцев! Кроме того, усматриваю, что вы с почтением относитесь к авторитетам… Рекомендация «Киевского вестника» спасла меня, может быть, от дуэли! Одобряю. Но вернёмся к прерванному… Смерть, люблю слушать описание амуров! Ну, любовь ужа-сная?..

Воробей напряжённо улыбнулся. И побуждаемый тем странным суетным чувством, которое иногда заставляет юных и неустановившихся людей говорить и делать пошлости, чтоб только вызвать предполагаемое одобрение других, он, под влиянием властительного взгляда блестящих чувственных глаз адвоката, проговорил в порыве позорной откровенности, от которой лицо его вдруг вспыхнуло: