Линии. Другая личность

Теперь еще больше хотелось все вспомнить.

Глава 2

Через неделю мне удалось попасть в другое отделение, но не тайком. Сотрудники сами отвели меня туда. Как они выразились на “стимуляцию воспоминаний”.

Я очень переживала, потому что понятия не имела, что это такое и как это делают, но Марк сказал, что ничего страшного не произойдет. И что во время процедуры я буду спать.

Так и было.

Меня положили на кушетку и нацепили что-то типа датчиков, которые цепляли на сеансах фиксации воспоминаний. Потом мне вкололи какой-то препарат, и я вырубилась.

Начал сниться сон, как я иду по коридору Центра и слышу визги. Они то прекращались, то начинались заново, и с каждым шагом становились все громче. Дойдя до двери, за которой они издавались, я просканировала глаз и открыла ее. Там были сотрудники Центра. Один из них держал прибор, из которого исходил огонь. Он водил этим огнем по спине девочки, привязанной к непонятной вертикальной конструкции. Но на коже той девочки не оставалось никаких ожогов.

– Успешно! – Сказал тот, кто жег девочку. – Кожа не повреждается! Но волосяные покровы сгорают и чувствительность осталась та же.

– А глаза? – Спросил его сотрудник, сидящий за монитором.

– Глаза тоже могут повредиться, но веки нет.

– Давай следующего.

Они отцепили девочку и одели на нее халат.

Девочка повернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Ее лицо было заплакано, а нижняя губа дергалась. Волосы были собраны в пучок, но одна прядь свисала и была обожжена. Чувствовалось, что ей очень страшно. Она не понимала, почему ее водят в это место и заставляют терпеть такие боли.

А мне, как будто было все равно, что пришлось испытать этому несчастному ребенку, пока над ней проводили эксперименты. Я улыбалась и была довольна, что ее кожа не повредилась от огня.

Но это были не мои ощущения, а ее… Астры.

Теперь все было по-другому. Ее личность больше не врывалась в мое сознание, а была там главной. И эта личность думала свои мерзкие мысли о том, что малышку, которой только что намерено жгли кожу, надо засунуть в огонь полностью.

Мне стало настолько страшно за этого маленького человека, что я смогла очнуться внутри Астры.

Я вспомнила, что на самом деле я – Агата! И я точно знала каково это – жить в предвкушении ужаса и понимать, что он точно случиться. И никто даже не попробует помочь…

Теперь я была готова умереть, лишь бы помочь этой бедняжке. Лишь бы к ней больше не прикасались и не причиняли боль. Я просто не могла допустить, чтобы с несчастной маленькой девочкой сделали то, что задумала эта ненормальная.

Но в том сне Агаты не существовало. Я не могла ничего сказать от своего лица. Не могла даже руки поднять. В то время, как Астра бесчувственно смотрела в эти маленькие, невинные глаза и всерьез продумывала, как засунет ее в печь.

И не только ее. В голове Астры мелькали образы и других детей.

Я испытывала лютую ненависть к своей прабабке! И к каждому сотруднику в той комнате.

Бессилие перед тем, что она собиралась сделать сводило меня с ума и я стала пытаться кричать. В какой-то момент, тело Астры начало задыхаться

– Вот так! – мысленно произнесла я – Лучше пусть с нами обеими сейчас случиться смерть, чем ты продолжишь жить…

Я очнулась на кушетке. Мое тело тоже задыхалось. Вокруг скопились сотрудники и что-то подкручивали на датчиках.

Марк тоже был среди них.

– Тихо-тихо… Как ты? – Спросил он.

– Вы…Вы…

Я не могла ответить, потому что до сих пор не получалось полностью набрать воздух в грудь.

– Дыши медленнее! – Сказал Марк.

Я старалась успокоиться, но шок и злость не позволяли мне этого сделать.

А что, если я не хотела такое вспоминать и именно поэтому память не проявилась самостоятельно? И зачем сотрудники заставили эти воспоминания вылезти? Для чего? Неужели, чтобы я продолжила деятельность Астры? Не дождутся!

Все, кто в тот момент, находился со мной в палате, знали, что творила Астра в своей второй жизни. Да вообще все сотрудники всех их центров знали об этом. И им до сих пор нужны были ее знания и ее бесчеловечность.

– Я не Астра! – закричала я. – И никогда не стану ей.

– Конечно, не Астра, – начал успокаивать Марк, пока все остальные подозрительно переглядывались. – Ты Агата! Все хорошо!

– Нет! Я никогда не стану заниматься тем, чем занималась она! Никогда! Лучше смерть!

– Успокойся. Тебе и не надо ничем таким заниматься! – Продолжал Марк. – Ты видела прошлое другого человека. Сейчас ее уже не существует. И ее проектов тоже.

Минут через двадцать я все же успокоилась. Но того доверия, которое раньше я испытывала к Центру, больше не было. Отношение к Астре тоже стало совсем другим. Я ненавидела ее.! Презирала за каждую мысль, которую заметила в ее голове! Она одна была намного хуже, чем все кураторы Первой Линии и интерната вместе взятые.

Многое снова стало непонятно.

В последние полгода, вспоминая ее первую жизнь. я все четче и четче чувствовала, как сильно она любила своих детей и пыталась их уберечь. Все обучения, которые для них проводились были лишь для того, чтобы обезопасить их от подозрений Лидерства. И, каждый раз, посылая их на обучение, она чувствовала сожаление и вину.

Я помнила, как завершая первую жизнь, она решила не заводить детей на Второй Линии, чтобы их не мучали! Так как же получилось, что она сама стала истязательницей? Как она лишилась сочувствия?

Я больше не хотела иметь ее память. И не хотела быть ее потомком.

Мне было отвратно даже думать о том, что еще предстоит сеанс фиксации, где я должна буду повторить все, что вспомнила. Даже не вспомнила, а прожила!!!

Если раньше я просто начинала знать что-то из ее жизни, как будто бы это случалось со мной, но очень давно, то сейчас у меня было ощущение, что все произошло, буквально, пару часов назад. И отойти от такого было невозможно.

Откуда они вообще взяли всех этих детей, которых Астра собиралась бросать в огонь?

Когда я была в ее сознании, я четко понимала, что это не второживцы, которые, когда-то сами дали согласие Центру. Это были те, кто жил впервые.

Но ведь Центру было категорически запрещено забирать таких детей! И Лидерства очень строго за этим следили. Только с пятнадцати лет первоживцу разрешалось дать согласие Центру. А у родителей, в принципе, никогда не было прав, делать такой выбор за своих детей. Так откуда были те несчастные? Может сотрудники Центра похищали их с Линий? Или с баз?

Мысли разрывали мою голову на части. Я была настолько разбита, что даже сотрудники Центра не стали ко мне приставать и перенесли сеанс по фиксации на следующий день.

Той ночью мне так и не удалось заснуть. И даже к утру меня не вырубило. Как только я закрывала глаза, перед ними сразу возникало заплаканное лицо той девочки и я начинала рыдать.

Утром, когда мне принесли завтрак, сотрудница даже испугалась моего вида. Еще бы! Лицо опухло от слез, глаза были красными, а под ними образовались огромные темные круги.