Ключи времени

Светка радостно вышагивала под аплодисменты, даже не предполагая, что по ее плечу ползет… «иностранец»! Кстати сказать, не кто иной как обрусевший потомок американских выходцев из штата Колорадо. Он перебрался в Россию вместе с картошкой еще при Петре Первом. И теперь, терпеливо пойманный Генкой и привезенный в спичечном коробке, большой и упрямый, он полз, преодолевая рюши белого фартука Светкиной школьной формы…

Веснушчатый белобрысый мальчуган Генка Скороходов был жаден до всего нового. Его переполняло любопытство к этому миру, особенно, в области пиротехники, уникальных изобретений и новинок технического прогресса. По его просьбе родители выписывали журнал «Наука и жизнь», который он зачитывал до дыр. А что ему было непонятно, он спрашивал у отца, искал ответы в энциклопедиях или мучил расспросами учителей, чем частенько доставлял им неудобства. Про таких, как Гена, говорят: смышленый, но задает слишком много вопросов. В день годовой линейки предпринятая Геной спецоперация имела простую и очевидную задачу – «проучить выскочку Аникину». Он никак не предполагал, что эффект будет столь масштабным.

«Бомба замедленного действия» преодолела нарядный Светкин воротничок, старательно подшитый ею по случаю заключительной линейки, и приблизилась к своей цели. Несмотря на торжественность момента и приятное внутреннее волнение, Аникина вдруг ощутила инородное, щекочущее шевеление у себя на шее. Она инстинктивно дотронулась и почувствовала что-то омерзительно живое. Светка дико завизжала, замахав руками, толкнула директора, выбив у него из рук другие грамоты.

Директор увидел большого колорадского жука, запутавшегося в Светкиных волосах. Как искренний преподаватель биологических наук и главный вдохновитель школьного «живого уголка», директор кинулся жуку на помощь. Светка – от него! Вся школа замерла при виде неподобающего моменту зрелища – гордость школы визжала, дергала головой и рвала на себе волосы, а директор бегал за ней, стараясь спасти американского красавца, и только Гена Скороходов злорадно улыбался.

Глава 4. Олимпиада

На кухне Генкина мама тихо, будто кто-то в доме спал, выставляла на стол банки тушенки, сгущенки и… Кока-Колы.

– Ты позоришь род Скороходовых!

Подумать только, третий раз за месяц! Я скоро на ковре у директора дырку протру, – лютовал уже минут пятнадцать Генкин отец.

– Сынок, ну зачем ты пожар устроил? – мягко спросила мама, стараясь уравновесить, судя по раздутым ноздрям, не на шутку разошедшегося мужа.

– Мам, это не пожар, это просто дым… – Гена интонацией давал маме понять, что видит и ценит ее поддержку, хоть он ее и не заслужил.

– Я еще не отошел от твоего салюта на 9 мая – бедный сторож решил, что снова началась война!

Генка улыбнулся. Папа, грозно сдвинув брови, заорал:

– Не смешно!

Генкину улыбку как ветром сдуло.

– Да я просто хотел проверить надежность противогазов на случай газовой атаки во время Олимпиады, – тихо объяснился он.

Папа остановился на полушаге. Мама замерла с авоськой в руке. Родители переглянулись. Мама торопливо закрыла окно. Отец перешел на грозный шепот:

– Ты где этого нахватался? Какая газовая атака?! И хоть вопросы отца звучали как отрицательные ответы, он как-то неуверенно посмотрел на жену. Их замешательство длилось долю секунды. Мама очнулась первой:

– В любом случае нас здесь не будет. Гена поедет в лагерь, а мы – на дачу.

– Никаких любых случаев! Да если б не Олимпиада, никакого ему лагеря, по нему ж исправительная колония плачет.

Мать толкнула мужа в бок.

– Ну ты уж загнул.

И тут взгляд отца упал на баночки Кока-Колы.

– А это еще что?!

– Лимонад. Импортный, – важно ответила мама.

Генка подскочил к кухонному столу.

– Руки! – резко предупредил отец.

И первым подошел к заграничным гостям – «первым ласточкам» накануне наплыва иностранцев, желающих воочию увидеть Олимпиаду.

– В продмаг[2 - Продмаг – сокращенно от продовольственный магазин.] завезли, такую очередь отстояла, давали по пять банок на человека. Я и взяла.

Папа, игнорируя механизм открывания, взял консервный нож. Но Генка уже потянул кольцо, раздалось шипение. Папа с криком «Ложись!» бросился на пол, прикрыв собой жену и сына. Шипение прекратилось. На Кока-Колу смотрели три перепуганные пары глаз. Папа первым поднялся с пола, отряхнулся. Попробовал на язык черную жидкость. Генка и мама с интересом наблюдали за папиной реакцией. Но ни один мускул не дрогнул на его лице. Он допил баночку до дна. Генке не дал.

– До вечера подождем. Правильно, что детей в лагеря отсылают – все подальше от западной заразы. А то привезут еще и эту жвачку, а потом лечи вас всю жизнь.

И Генка получил подзатыльник, будто он во всем виноват…

Так уж вышло, что именно на 1980-й год пал счастливый жребий проведения Международных Олимпийских игр в нашей стране. А поскольку такое счастье свалилось на нас впервые, то взволнованы были все! И даже слишком. Ожидался большой наплыв иностранных гостей, очень иностранных, практически инопланетян. Ведь страна-то наша тогда называлась СССР, и были мы от всех защищены «железным занавесом»[3 - «Железный занавес» – это искусственно создаваемый информационный, политический и пограничный барьер, отделяющий СССР от всего остального мира. Такая, по сути, самоизоляция.].

По черно-белому телевизору шла программа «Время». Диктор внушительным, импозантным голосом сообщал, что тысячи больших и малых дел легли на плечи организаторов Игр 22-й Олимпиады. И хотя счет пошел на дни, Москва уже готова радушно принять всю «олимпийскую семью». Интеллигентный мужчина в очках – Аникиной Светы папа – сделал звук телевизора тише. Он принес стакан воды зареванной дочери, которая, судорожно всхлипнув, выдохнула:

– Я уверена, это все Скороходов – замучил, прохода мне не дает…

Светина мама сочувствующе качала головой и гладила утюгом помятую грамоту дочки.

– А у нас радостная новость – папе на работе на тебя путевку дали в… пионерский лагерь. Так что ты вдоволь отдохнешь от этого Генки!

Светка мгновенно перестала хныкать и закричала:

– Ура-а-а!

Глава 5. Ворон

Как объевшиеся киты, вальяжно покачиваясь, в главные ворота пионерского лагеря въехали груженные рюкзаками и школьниками новенькие «Икарусы». Могучие сосны закружили вокруг них хоровод. Заскрипели тормоза. Разновозрастная детвора посыпалась из автобусов, на ходу стряхивая с себя дорожную пыль и вдыхая кислородный коктейль, настоянный на еловых шишках и черноморском бризе… Малыми и большими группами из разных местечек нашей необъятной страны (кто на поезде, кто на самолете, а кто с пересадками) на автобусе прибыли советские школьники на заслуженный отдых.

Старый черный ворон сонно наблюдал, как снизу под деревьями вожатые начали перекличку, разбивая прибывших ребят по отрядам.

– Грачев Коля?

– Я!

– Арбузова Нина?

– Здесь.

Светка как раз навела фокус отцовского пленочного фотоаппарата «Зенит» на ворона, как вдруг услышала голос вожатого:

– Скороходов Гена?

Земля покачнулась под Светиными ногами.

– На месте, – послышался до боли знакомый голос.

Резко оглянувшись, среди ребят Света увидела ухмыляющуюся физиономию Генки, он заметил ее раньше и потому не был удивлен.