История Одинокого Путника

Я продолжил путь вниз по скале.

«Самообладание!

И мучительные попытки его сохранить».

Осмотрительнее, без спешки

Уже через 3 часа, ровно в полдень солнце находится прямо у меня над головой, а я иду по равнине, оставив скалу за спиной.

Я спустился с горы и двигался ровно в противоположную сторону, как мне казалось, от двери убежища.

«Горизонт был слишком близко теперь,

сливающий небо с холмами».

К собственному ужасу, я повстречал на пути, разорванные в клочья, гниющие, залитые кровью туши неизвестных существ без головы и конечностей, с выеденным почти до кусочка мясом на ссохшихся костях.

Я таращу глаза на эти картины искоса, пряча лицо от их смрада,

от видов гниющей плоти меня выворачивает наизнанку.

Привал у следов в грязи

ГГ: Ого, огромная лапа…!

Отпечатанная в высохшей луже передо мной, сравнив мою ладонь с размерами следа, я насчитал 8 ладоней в ширину.

ГГ: Быть может правильнее мерить локтями?

Ничего более приблизительного, чем моё тело на сотни километров нет, побеждённый накатившей сонной истомой я лениво измеряю этот след фалангой указательного пальца с правой руки вооон с того скелета, лежащего на расстоянии метра от меня.

ГГ: Уууххх…большая зверюга! (Произнёс тихо я, выравнивая тяжёлое обрывистое дыхание, сидя прямо возле следов).

Реальность ускользает от меня!

Снова и снова я обнаруживаю себя в бреду, говорящий с собой.

Я очнулся от грёз, напуганный реальностью, происходящей вне поля моего зрения, я потерял контроль, чего делать мне было не на пользу.

ГГ: Ого, огромная лапа…! (Вернувшись неожиданно в реальность произнёс с изумлением я).

Исполинских размеров след стал вновь центром моего внимания, а точнее её, где—то рыскающий рядом владелец.

Первый глоток, нагретой жарой тёплой воды

ГГ: (Сжимая в складки глаза и губы от противного вкуса), мммм… спасибо!

Благодаря первому же глотку я снова ощутил противный вкус воздуха в пересохшем рту, к которому как мне казалось я уже привык и перестал замечать, но нет! Просто сильно пересохло во рту, а это ведь единственная бутылка чистой воды возможно на сотню миль.

Я продолжаю путь!

В очертаниях горизонта как мираж стало вырисовываться грандиозное сооружение, висящее в воздухе, я притаился в ожидании движений или хоть какого—то признака жизни или даже звука, хоть чего—то, что придало бы смелости моему дальнейшему походу.

ГГ: Признаков жизни нет!

«Я сделал очередной шаг, опустошённый печалью!

Шанс спасения в этом аду становится

все более призрачным».

Ха, ха… как все это глупо

ГГ: Я отказываюсь смотреть далеко вперёд на горизонт, он не сулит мне ничего хорошего.

Добравшись ближе, я понял, что это всего лишь бетонный мост, разрушенный по середине, а его опоры от меня скрывала гора с востока и перспектива угла обзора с запада.

Могучее строение каких я не видел прежде, мне так хотелось изучить его подробнее, хорошенько разглядеть, будто это дало бы мне намек на то, как выжить здесь.

«Подобных масштабных творений рук человека

я не видел прежде вживую никогда».

Дорога уводит все дальше на восток, хоть разрывы между кусками асфальта с наросшей грязью и заставляют потрудиться, чтобы отыскать её направление.

Бессильно волоча ноги одна за другой по пустыне, желание скорой безболезненной смерти становится единственным очевидным выходом в этой ситуации.

Мне никогда прежде не приходилось бороться за жизнь, всегда было проще дезертировать.

Способа покончить с собой безболезненно найти было невозможно, все окружающее несло страдания.

ГГ: Ни малейшей капли избавления (сквозь накатывающие эмоции произношу я).

Ха-ха-ха… на этом все! (Безумие страха)!

Обхватив себя руками, я раскачиваюсь как умалишённый, теряющий остатки рассудка.

«Впервые довелось мне пережить обречённость и отчаяние, подобных по силе эмоций в ожидании смерти мне никогда прежде испытывать не приходилось, а теперь финал настигает меня неумолимо,

я лишь оттягиваю конец, продлевая агонию».

ГГ: Я слишком слаб чтобы бороться тут за жизнь!

ГГ: Я НЕ ГОТОВ! Нет ни воды, ни пищи, даже разумной жизни нет! (В ужасе подбадриваю я себя на путь к самоубийству).

От скорой смерти меня отделяют всего

несколько оставшихся глотков в бутылке.