Занятные истории

Занятные истории
И. В. Судникова

Отдохните и улыбнитесь. В этой книге собраны забавные и поучительные истории из жизни Российских императоров, государственных деятелей, знаменитых писателей, художников и ученых. Это не только легкое и веселое чтение для православных христиан, это весьма ценный биографический и исторический материал о быте и нравах русского общества в различные эпохи. Книга адресована широкому кругу читателей, будет интересна и взрослым и детям.

Занятные истории

По благословению митрополита Ташкентского и Среднеазиатского Владимира

Российские императоры и императрицы

Император Петр Великий

(1672–1725)

При возвращении из Англии в Голландию корабль Петра выдержал ужасную четырехдневную бурю. Самые опытные моряки объявили царю, что положение очень опасное.

– Чего вы боитесь, господа? – ответил Петр весело, – слыханное ли дело, чтобы царь русский утонул в море немецком?!

* * *

Только что аккредитованному при русском дворе Бранденбургскому посланнику Петр назначил аудиенцию в четыре часа утра. Посланник явился во дворец в пять, но императора уже не застал, тот уехал в Адмиралтейство. Посланник принужден был отправиться туда же, так как имел весьма спешные поручения.

Царь, когда ему доложили о прибытии бранденбуржца, был наверху мачты строящегося корабля.

– Если не успел найти меня в назначенный час в аудиенц-зале, пусть позаботится взойти сюда, – сказал Петр.

Посланнику, чтобы вручить императору верительные грамоты, ничего не оставалось, как взобраться по веревочной лестнице на грот-мачту и провести длительную беседу о важных политических вопросах, сидя между небом и морем на бревне.

* * *

Князь Федор Юрьевич Ромодановский, известный как Князь-Кесарь, заведовал Преображенским приказом. При своей страшной жестокости, изумлявшей самого Петра, этот человек был набожен и особенно почитал святого Николая Угодника. Раз, накануне Николина дня, один колодник, содержавшийся в приказе за убийство, объявил, что хочет сообщить князю нечто очень важное. Ромодановский велел привести арестанта к себе. Тот бросился князю в ноги и стал просить, чтобы его отпустили в деревню к родным – провести с ними в последний раз праздник и проститься, так как, вероятно, его скоро казнят. Кесарь был озадачен такой неслыханной дерзостью.

– Да как ты смеешь просить об этом, злодей! – закричал, наконец, князь, придя в себя от изумления.

– Помилуй, отец мой! Святой Никола Чудотворец воздаст тебе за то сторицею.

– Кто же за тебя поручится? – спросил, уже смягчившись, князь Ромодановский.

– Сам святой Угодник. Он не попустит мне солгать.

Начальник приказа задумался, потом заставил разбойника поклясться в том, что он непременно вернется, и затем отпустил его в деревню, которая находилась где-то недалеко от Москвы.

Враги князя тотчас же донесли об этом государю. Петр приехал и спрашивает:

– Правда ли, что ты отпустил разбойника?

– Отпустил, но только на пять дней, чтобы он мог проститься с родными.

– Да как же ты мог поверить злодею, что он вернется?

– Он назвал своим поручителем святого Николая Угодника, который не попустит ему солгать.

– Но когда он мог убить человека, то что стоит ему солгать святому, тем более что он уличен в убийстве и знает, что будет казнен?

Но князь стоял на своем.

– Ну, дядя, смотри, чтоб не ответить за него тебе, если он не будет в срок, – сказал государь.

В назначенный день преступник явился в приказ благодарить князя и сказал, что теперь готов с радостью принять заслуженную казнь.

Обрадованный князь поехал к государю и доложил об этом. Петр удивился и потребовал к себе арестанта.

– Знаешь ли ты, что за убийство, совершенное тобою, ты должен быть казнен?

– Ведаю, Надёжа-Царь.

– Как же, ведая, возвратился ты на верную смерть?

– Я поклялся именем святого Чудотворца Николая. К тому же я заслужил смертную казнь и приготовился к ней покаянием. Да если б я и вздумал бежать, то святитель Николай не попустил бы мне того, и я рано или поздно был бы пойман и еще большую потерпел бы муку.

Петр всегда оказывал снисхождение, когда видел чистосердечное раскаяние, и прощал всех, кроме убийц; но на этот раз он был так тронут, что приказал заменить смертную казнь для этого преступника солдатскою службой в одном из сибирских полков.

* * *

Стольник Желябужский впал в такое преступление, которое, по справедливости, заслуживало публичного наказания и ссылки, к чему воинским судом он и был приговорен, а приговор тот был утвержден государем. Сын стольника, человек молодой и видный, узнав о таком приговоре, при выходе государя из дворца пал к стопам его и со слезами возопил:

– Надёжа-Государь! Не дерзаю умолять тебя смягчить приговор, учиненный судом отцу моему, зная, что оный правосуден, а прошу только из единого милосердия твоего: преступление отца и заслуженное им наказание перенести на меня. Он, при старости и слабости своей, наказания такого перенести не сможет, а я, по молодости и крепости моей, удобно снесу и заплачу тем за рождение свое. И таким образом, без нарушения правосудия твоего, спасу и мать мою, которая не может перенести столь горестного лишения мужа; малолетних же братьев и сестер избавлю от несносного сиротства и бесчестия всего нашего рода.

Государь, чувствительно тронутый таковой сыновнею нежностью, поднял его и, поцеловав, сказал:

– За рождение такого сына, как ты, прощаю твоего отца и возвращаю его семейству, а тебя жалую чином и местом его, надеясь, что исполнишь должность лучше, нежели отец твой.

* * *

После Полтавской победы Петр I пригласил однажды пленных офицеров к своему столу и, при питии за здравие, сказал:

– Пью за здравие моих учителей в военном искусстве!

Шведский фельдмаршал Рейншильд спросил при этом, кого он удостаивает таким названием.

– Вас, господа.

– В таком случае Ваше Величество очень неблагодарны, поступив так дурно со своими учителями.

Государю так понравился этот ответ, что он немедленно велел возвратить Рейншильду его шпагу.

* * *

Кум и денщик Петра Великого, Афанасий Данилович Татищев, неисполнением какого-то приказания сильно прогневал государя. Царь велел наказать его за это батожьем перед окнами своего дворца. Офицер, которому поручено было исполнение экзекуции, приготовил барабанщиков, и виновный должен был сам явиться к месту наказания. Но Татищев медлил идти и думал, авось гнев государя пройдет. Поэтому он тихонько пошел вокруг дворца. На дороге ему встретился писарь Его Величества, некто Замятин. У Татищева мелькнула блестящая мысль – послать вместо себя Замятина.