Передача в русском языке иноязычных имен собственных и заимствованных имен нарицательных. Хаос или система?

Передача в русском языке иноязычных имен собственных и заимствованных имен нарицательных. Хаос или система?
И. М. Хавкин

Заметки посвящены передаче в русском языке иноязычных имен собственных и некоторых нарицательных. Материал изложен доступным слогом и рассчитан на лиц, работающих с иностранными текстами. Констатируется отсутствие свода закрепленных правил, которые позволили бы унифицировать нормы написания и произношения подобных слов.В основном корпусе даны рассуждения общего характера, разбитые на отдельные тематические рубрики, а в Приложении – конкретные примеры на материале разных языков.

Передача в русском языке иноязычных имен собственных и заимствованных имен нарицательных

Хаос или система?

И. М. Хавкин

© И. М. Хавкин, 2020

ISBN 978-5-4498-2513-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I. Постановка задачи. Хаос или система, разнобой или унификация?

Сейчас она у сестре. Поехала к сестры.

    А. Райкин, фильм «Волшебная сила искусства»

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что свод неких обязательных правил совершенно необходим практически в каждой области знаний и практической деятельности. Хаос, неразбериха, путаница затрудняют общение, раздражают, отнимают время и силы. Казалось бы, банальнейшая истина. Но увы…

Многое зависит от того, в какой сфере люди трудятся. Невозможно представить себе, как работали бы, например, космодром, центр управления космическими полетами, аварийно-спасательная служба МЧС без строжайших, неукоснительных правил, в которых оговорены мельчайшие детали всех без исключения аспектов работы. Ясно и то, что в каких-нибудь других областях деятельности требования могут быть существенно более мягкими – так, например, в розничной торговле тоже есть, конечно, определенные регламентирующие установления, но их возможное нарушение (а таковых сколько угодно), пусть и нанесет компании определенный финансовый и репутационный ущерб, а также создаст ненужные трудности для покупателей, но всё-таки здесь не будет угрозы жизни и здоровью людей. Есть и занятия, вообще не сопряженные со сколько-нибудь серьезной регламентацией, – возьмем хотя бы столь «безобидные» виды деятельности, как организация досуга, шоу-бизнес и т. п., – вряд ли каждый шаг представителей этой сферы расписан по мелочам, если только, разумеется, речь не идет о таких технических вопросах, как исправная работа оборудования (например, опасных аттракционов).

А что вы скажете, дорогие читатели, о культуре речи (более детально о ней ниже, в разделе III)? Здесь не нужны никакие правила? Посмотрите на приведенный выше эпиграф к этому разделу. Если иностранец, только начинающий изучать русский язык, увидит эти обороты «у сестре» и «к сестры», то почти наверняка, не поняв шутки, подумает, что именно такие предложно-субстантивные конструкции правильны, и впоследствии будет, не раздумывая, употреблять их. Так и в нашем случае с иноязычными словами – что видим, то и повторяем. Конечно, заданный мной выше вопрос о том, нужны ли правила, – риторический и несерьезный, ведь вы вряд ли скажете, что не нужны. Автор этих строк полностью согласен с вами. Но что он видит (и вместе с ним огромное число людей) в такой узкой области речевой деятельности, как передача на русском языке иноязычных имен собственных и некоторых заимствованных имен нарицательных? Сказать, что мы наблюдаем отсутствие даже какого-либо намека на унификацию, – значит ничего не сказать. Однажды я увидел во французской газете замечательный каламбур, который запомнился мне на всю жизнь. Рассказывая о каком-то кошмарном событии на парижских улицах, журналист говорит: «C'еtait le chaos et le K.O.» Прелесть каламбура в том, что идут подряд два слова с разными значениями, произносящиеся совершенно одинаково, «као». В дословном переводе с «франглийского» сказанное означает «Это был (настоящий) хаос и нокаут (здесь в смысле „удар под дых, полная катастрофа“)». Зачем я вспомнил об этой горькой шутке? Да ведь именно так и обстоят дела в рассматриваемой области, и именно об этом предлагаемая работа.

Крайне важная оговорка: автор этих строк очень далек от теоретического языкознания, поэтому не следует рассматривать данную работу как некий схоластический трактат. Я занимаюсь в течение более полувека самой что ни на есть практической работой по переводу с разных иностранных языков специальных (то есть не художественных и не публицистических) текстов из разных областей науки и прикладной деятельности. В рамках этой работы, а также при чтении газет и интернет-сайтов, при просмотре телепередач я постоянно, ежедневно, если не ежечасно, сталкиваюсь с вопиющей неразберихой в употреблении рассматриваемых здесь иноязычных лексических единиц. Если же говорить о журналистах, а нередко даже о лингвистах (!), то есть о тех людях, которые и должны наставлять нас, простых смертных, в этих вопросах, мы можем констатировать их полную безответственность и индифферентность в отношении соблюдения минимальных и всем понятных правил. Об этом написано немало литературы, но труды коллег-теоретиков направлены чаще всего на освещение отдельных очень узких вопросов этой темы, касаются, как правило, лишь какого-либо одного конкретного иностранного языка и изложены почти всегда слогом, который мало понятен людям, далеким от лингвистических материй. Что же касается каких-либо обобщающих трудов, где бы ставилась задача привлечь внимание языковедов, и в первую очередь лексикографов, к столь важной, безусловно, проблеме, то таковых я, к сожалению, пока не встречал…

Очень хочется надеяться, что после прочтения этого скромного «опуса» я найду среди вас, уважаемые читатели, хоть сколько-нибудь единомышленников. Ведь действительно делать что-то надо, оставлять ситуацию в сегодняшнем состоянии никак нельзя!

II. Причины искажения слов

Бетхове?на! Шакеспеа?ра!

(выкрики подвыпившего посаженного

отца-бухгалтера на свадьбе главного героя)

    В. Маяковский, «Клоп»

II.1 Давняя транслитерация и современная транскрипция

Профессиональным языковедам суть транслитерации и транскрипции, а также кардинальные различия между этими понятиями хорошо известны. Да и очень многие неспециалисты, будучи достаточно эрудированными людьми, тоже довольно близко знакомы из литературы с этими явлениями. Вот только, к сожалению, слишком часто наблюдается путаница. Даже на специальных лингвистических и переводческих форумах то и дело повторяются просьбы типа «Помогите, пожалуйста, разобраться, как транслитерировать эту французскую фамилию (сам я германист, французский язык не изучал)». Человек наверняка имел в виду транскрипцию, а не транслитерацию. Ну зачем кому-то может понадобиться, чтобы ему ответили, например, что название марки автомобиля Renault транслитерируется как «Ренаулт», если всем прекрасно известна марка «Рено»? Поэтому для тех, кому понятия «транслитерация» и «транскрипция» встретились впервые, напомним коротко их содержание. Слово «транслитерация» происходит от латинской приставки trans- (через, посредством) и латинского же существительного littera (буква) и дословно означает «переписывание по буквам», а по сути дела – графическое воспроизведение иноязычного слова/имени буквами своего алфавита (примеры – тот же «Ренаулт» для Renault, «Невтон» для Newton и т. п.). Если же мы говорим о транскрипции, то имеем в виду совершенно другое. Этимология этого слова тоже латинская – trans + scriptio (писание, текст). Буквально получается просто «переписывание», но, строго говоря, это не совсем точно – ведь транслитерация тоже «переписывание», но там речь шла о побуквенном переписывании, а здесь имеется в виду запись, передающая звучание слова, его произношение. Тогда, скажете вы, правильнее было бы, наверное, «трансдикция» (dictio по-латыни – говорение, произнесение). Нет, это тоже неправильно, речь идет о передаче фонетического, звукового образа слова, но графическими средствами. Ну что поделаешь, создатели этого термина не нашли в свое время в поздней научной латыни другого, идеально точного термина. Главное, что все мы понимаем: говоря примитивно, транслитерация – это «как пишется», а транскрипция – «как слышится и произносится». Вот несколько примеров транскрипции (детальный разбор примеров ниже, в Приложении): Hewish – Хьюиш, Eisenstadt – Айзенштадт, Peugeot – Пежо (если еще точнее, Пёжо).

После этого неизбежного маленького «ликбеза» сделаем краткий экскурс в историю. На ранней стадии российско-зарубежных связей, примерно до конца XIX – начала ХХ веков (более точный временной ориентир вряд ли кто-то даст; если и существуют какие-то статистические выкладки, я их, к сожалению, не видел, да не так уж и важно это сейчас), иноязычные имена собственные передавали исключительно с помощью транслитерации. Многие находили, несомненно, в исторической и иной научной литературе (в зависимости от рода деятельности той или иной знаменитости) такие русские эквиваленты, как уже упомянутый выше Невтон, а также Дидерот для Diderot (теперь транскрибируется «Дидро»), Ивангое для Ivanhoe (Айвенго). Столь забавные и очень странно звучащие для русского уха звукосочетания сегодня упоминаются уже крайне редко, только в специальных исследованиях. Другие «задержались» дольше – так, Шакеспеар для Shakespeare (Шекспир) встречается еще у В. Маяковского (см. эпиграф к этому разделу). Многие изначально транслитерированные имена выдающихся персоналий остаются и по нынешний день – (Генрих) Гейне для (Heinrich) Heine (по-немецки произносится «Хайне»); главный персонаж знаменитого романа Дефо – Робинзо?н Крузо для Robinson Crusoe (Ро?бинсон Крусоу); (Виктор) Гюго для (Victor) Hugo (примерное французское произношение «Юго»; интересно, что в советское время те же буквы Hu в той же позиции стали передавать «правильно», то есть транскрибировать – Юманите для названия газеты Humanitе); (Иероним) Босх для (Jheronimus) Bosch (в нидерландском языке произносится как «Бос»).

Когда конкретно один способ передачи иноязычного слова/названия сменился другим, почему это произошло, как объяснить то обстоятельство, что в одни и те же исторические периоды сосуществовали (и сейчас продолжают сосуществовать) совершенно разные и даже диаметрально противоположные варианты написания (и, соответственно, произношения) одной и той же лексической единицы, – на все эти вопросы ответить коротко и вразумительно сейчас не сможет, пожалуй, никто, пока рассматриваемым вопросом не займутся вплотную лингвисты и специалисты по истории иноязычных заимствований. Сегодня же налицо неоспоримый факт: системы нет никакой, полный разброд. Больше того, ежедневно появляющиеся новые для россиян личные имена и фамилии, топонимы, имена нарицательные, обозначающие отдельные реалии, записывают, как кому Бог на душу положит, безо всякой оглядки на правила, традиции, аутентичное иностранное произношение, мнение специалистов, отчего хаос только нарастает…

II.2 Причины, не связанные с транслитерированием/транскрибированием

Многие случаи неправильного написания и произношения иноязычных заимствований никак не связаны с проблемой транслитерации/транскрипции. Чаще всего такое неправильное употребление вызвано тем, что люди, пытающиеся написать или произнести иностранное слово, мысленно как-то увязывают это с его оригинальным написанием и произношением в исходном языке, но, не зная, каково правильное написание/произношение (а большинство людей, не изучавших соответствующий язык, и не должны этого знать!), делают это наугад – так, как им кажется правильным. В большинстве случаев это делается «на английский манер», и сейчас не важно, почему – то ли инстинктивно, «по инерции», то ли из наивного предположения, что всё написанное латинским алфавитом имеет английское или американское происхождение. А как же, ведь вся наша повседневная жизнь наполнена реалиями, пришедшими «оттуда», и их соответствующими словесными обозначениями – возьмем хотя бы (перечень далеко не исчерпывающий) названия разнообразных современных гаджетов; термины компьютерной техники и программного обеспечения; всё, связанное с интернетом; чуть ли не ежедневно проникающие в нашу речь новые выражения из сферы политики и международных отношений; информация о модных музыкальных ансамблях; молодежный сленг и пр.

Еще один источник написания/произношения, очень далекого от истинного, – совершенно необъяснимая фантазия «авторов» подобных букво- и звукообразований. Чем же еще, как не фантазией, объяснить появление в свое время таких перлов (сохраняющихся и доныне!), как, например, «джем-сейшн» (jam session) или «пиччикато» (pizzicato), откуда вдруг взялись буквы-звуки, соответственно, «й» в первом и «ч» во втором?! Тайна за семью печатями…

Вот только что выше я написал, что большинство людей, не владеющих данным конкретным иностранным языком, вовсе не обязаны знать, как пишется и произносится то или иное впервые встретившееся слово. Да, это так, но есть некоторые существенные возражения. Если ты употребил иноязычное заимствование в кругу семьи или друзей, в личном письме знакомому человеку, это одно дело, но совсем другое – когда ты вставляешь неправильное написание в официальную публикацию или неправильно произносишь иностранное имя или термин в прямом эфире ТВ (например, давая интервью). Ты можешь не знать нормы сам, но разве, садясь за составление официального документа или готовясь к интервью, нельзя задать вопрос знающим людям?! Вопрос всего лишь в желании, воле, ответственности и добросовестности. И совсем уж недопустимо, когда человеком, которому совершенно безразлична культура речи, является журналист, и тем более лицо с лингвистическим или филологическим образованием. Ведь всем понятно, что на речь именно представителей этих профессий, в первую очередь, ориентируются рядовые читатели и слушатели, а значит, на лингвистов и журналистов ложится особая ответственность. Что же происходит на самом деле, все мы с вами прекрасно знаем из чтения печатных изданий и ежедневного просмотра телепередач… Детальнее о культуре речи говорится в следующем разделе.

III. Культура речи, уровень пишущего и говорящего. Энциклопедии, авторитетные словари и случайные источники. Квалификация или невежество, ответственность или безразличие?

Мы академиев не кончали,

но морду набьем грамотно.

    Юмор времен пролетарской диктатуры

Понятие культуры письменной и устной речи подразумевает наличие у человека некоторых совершенно обязательных качеств. Какие из них мы считаем основными? Такие простые вещи известны всем, здесь открывать Америку не приходится. Само собой, публично пишущий и говорящий человек должен быть, в первую очередь, грамотным. Нет, совсем не обязательно блистать красноречием или употреблять преимущественно редкие книжные слова (например, вместо того же «красноречия» – «элоквенция»), было бы также смешно даже пытаться приблизиться к таланту масштаба Льва Толстого или Ивана Бунина. Достаточно лишь не допускать грубых ошибок. Как вы, читатели, считаете – можно ли утверждать, что это минимальное требование удовлетворяется в устной речи большинства наших современных дикторов, ведущих, репортеров, спортивных комментаторов на радио и телевидении, в письменных трудах ученых, в текстах законов и стандартов, составляемых ответственными работниками различных отраслей? Лично я сильно сомневаюсь в этом после того, как в течение десятков лет читал и слушал такие материалы. Но ведь данные заметки не о правильном написании и произношении исконно русских слов, речь здесь о другом – такой передаче иноязычных слов, которая позволила бы по возможности максимально приблизиться к звучанию слова в исходном языке.

В связи с этим простой вопрос: стремление к грамотности в этой области речевой деятельности – оно что, разве менее оправданно, чем желание правильно писать и произносить русские слова? Здесь грамотность не нужна? Для меня и моих единомышленников ответ однозначен: никакого различия нет, потому что, единожды попав в русский язык и закрепившись в нем через некоторое время, заимствование становится его неотъемлемой частью. С какой это стати писать и говорить «каким бы он не был» грамотному человеку должно быть стыдно (а именно так пишут и говорят подавляющее большинство грамотных в остальном людей), а вот произносить «жа?люзи» (именно с таким ударением) – отнюдь не стыдно? Но здесь, в отличие от ситуации, описанной в первом абзаце этого раздела (о грамотности исконно русских слов) мы уже сталкиваемся с другим критерием наличия культуры речи, а именно с наличием или отсутствием достаточной эрудиции. Как я уже упоминал выше, было бы странно требовать от любого человека знания произношения всех иностранных слов, но всё же есть некоторые давно укоренившиеся в русском языке заимствования, которые мы слышим давно, причем нормированное произношение бывает даже зафиксировано, как в случае с «жалюзи?», в орфографических и орфоэпических словарях! Кроме того, там указано, что это несклоняемое существительное, и всё равно многие говорят «жалюзей», как если бы существовала форма единственного числа «жалюзь». Увы, и здесь нас подстерегает та же беда – мы ведь слышим такие слова больше всего не от друга или соседа по квартире, а опять же от тех, кто призван направлять нас на пути постижения грамотности. Да, да, опять тех самых журналистов. А что они? Правильно, угадали: жа?люзи, жа?люзи и еще раз жа?люзи. Что ж тут удивляться тому, что практически поголовно всё население повторяет за этими умниками безграмотное произношение?