Сын Солнца

Мама добрыми любящими глазами смотрела на меня, продолжая изображать изумление. Я не знал что ей ответить и просто смотрел на неё исподлобья.

– Солнышко, нельзя обижаться на камешек. Ты же мужчина, не хорошо вину на других перекладывать, – она бережно взяла меня за руку, – Пойдём домой, раны твои залечим, чтоб больно не было.

Удивительной доброты человеком была моя матушка. Она никогда меня не ругала за мои шалости и проступки. Никогда не наказывала меня за ошибки, а даже наоборот всячески помогала мне их исправить.

– Земля – матушка наша, – тихим ласковым голосом продолжала свою воспитательную беседу мама, ведя меня домой. Одной рукой она вела за руку меня, а другой придерживала мой велосипед, – А если бы в меня врезался, тоже так ногой ударил бы?

Вопрос мамы ввёл меня в замешательство. Моё детское живое воображение мигом нарисовало картину, как я на полном ходу в неё врезаюсь. Но разве я смог бы ударить эту добрейшую красивейшую женщину, которая в моих глазах была божеством.

– Не-е-ет, – снова разревелся я и прильнул к её юбке, размазывая свои слёзы и сопли.

Мои родители! Это был самый счастливый период в моей жизни. Период беззаботного детства, когда мама и папа были ещё живы. Отец дарил нам радость, уверенность, придавал нам силы. А мама была олицетворением добра и любви. Она учила меня быть счастливым и радоваться жизни. Может, проживи она чуточку подольше я и научился бы этому. До самой их смерти окружающий мир казался мне добрым и сказочным. Сказка оборвалась внезапно, именно в тот момент когда я совершенно не был к этому готов. Да и как можно быть готовым к гибели родителей, тем более будучи ребёнком. В тот страшный день дядя Абсей, младший брат моего отца, повёз моих родителей в детский магазин. Они должны были выбрать кроватку для моей будущей сестрёнки, которую мать уже носила под сердцем. Не помню почему, но меня с собой не взяли, оставили дома с бабушкой. По пути их автомобиль попал под грузовик, выжить не удалось никому. Тогда я впервые серьёзно задумался о жестокости и несправедливости этого мира.

Бабушка забрала меня к себе в деревню. Эта авария забрала у неё обеих сыновей, невестку, которую она полюбила как родную дочь, и не успевшую ещё родиться внучку. Но бабушка была очень сильным человеком, она никогда не показывала ни мне ни кому-либо ещё своей скорби. Она незримо для меня переносила душевные терзания и муки. Дед мой, её муж, покинул наш мир ещё до моего рождения, а мама у меня была сиротой, выросшей в детском доме. Таким образом у нас с бабушкой не оставалось больше родственников во всём белом свете. Худощавая старушка и восьмилетний мальчик стали опорой друг для друга. Жили мы с бабулей в маленьком бревенчатом деревенском домике, в котором выросли мой папа и дядя Абсей.

Как только я переехал в деревню у меня начались проблемы в школе. Точнее они у меня были и до этого, но мама и папа всегда могли объяснить мне то, чего я не понимал на уроках. Моё воспитание и видение мира в корне отличалось от того, что было принято в нашем капиталистическом обществе. Я сильно отличался от других, а таких как я не очень любят многие дети и, в особенности, их родители и учителя. Со сверстниками я ещё мог хоть как-то найти общий язык, а самым твердолобым мог дать достойный отпор. Но вот со взрослыми было куда гораздо сложнее.

Никто в нашей семье никогда не ходил в церковь, мечеть или любой другой храм. Мы не придерживались современных религий. У нас было всё намного проще. Помогай нуждающимся, защищай более слабых, будь учтив со всеми и вежлив, относись ко всему с любовью и добротой. Силён не тот кто обидел другого, а тот кто нашёл в себе храбрости защитить справедливость и дать отпор более могущественному противнику, говорила бабушка. Если я кого-то ненароком мог обидеть, то извинялся и старался загладить свою вину перед этим человеком. Другие же пытались самоутвердится за счёт более слабых, а потом просили прощения у своего бога. Они воспитывались на историях о невидимом карающем Господе Боге, что с небес наблюдает за ними. А я слушал сказания о любящем Боге-Творце, частичка которого живёт в каждом из нас. Вообще я всегда любил слушать всякие истории, а особенно сказки. Мне всегда их рассказывали родители, а потом бабушка. Столько сказок, притч, мифов и легенд сколько знала моя бабушка, наверное, не знал никто. Ко всему прочему она была ещё и лучшим рассказчиком. Богатыри, змеи Горынычи, кощеи, небесные колесницы, звёздные врата… Всё что она рассказывала казалось таким реальным, как будто это были вовсе и не сказки, а правдивые истории. Впрочем, бабушка так и говорила, что всё это наша, далёкая и не очень, история. Мой любознательный детский ум допытывался до каждой мелочи, а мудрая всезнающая бабка могла мне всё объяснить. В школе же все объяснения ограничивались тем, что вот так вот надо, а вот так нельзя. И зачастую все мои «почему?» оставались неуслышанными педагогами.

Детское воображение придавало бабушкиным сказкам ещё больше волшебства и реалистичности. Я часто любил домысливать рассказы бабули, а она, лучезарно улыбаясь, гладила меня по голове и либо поправляла меня кое-где, либо хвалила за находчивость и смекалку. Однажды мне захотелось назвать главных героев сказки именами своих родителей. Так в моём воображении появились два ярчайших образа: храбрый и справедливый богатырь Дарен и его прекрасная мудрая жена Зарина. Бабушке понравилась моя идея, и мы с ней стали частенько придумывать новые истории, которые могли бы произойти с Дареном и Зариной.

Чем старше я становился, тем напряжённей становились отношения с учителями в школе. И это происходило вовсе не из-за того, что я был бунтарём или искателем конфликтов. Я честно и добросовестно пытался понять то, что они мне назойливо пытались навязать. Я пытался понять, почему они так уверенны, что человек произошёл от обезьяны, в чём я очень сомневался. Почему под естественным отбором подразумевается пожирание слабых сильными, а не стремление к симбиозу? Почему учитель литературы ставит мне плохую оценку, если моё мнение по какому-либо произведению не совпадает с общепринятым? И почему он так уверен, что автор имел в виду именно это? Почему на уроках химии нам столько говорят о химических элементах и ни слова о пространственном эфире и начальном элементе всероде? Почему на физике нам совсем ничего не рассказывают о величайшем гении изобретателе Николе Тесла, о бестопливных генераторах и других дешёвых источниках энергии? Почему они называют математику и физику точными науками, а в них столько неточностей и противоречий, которые никак не объясняются? И вообще, почему учителя так упорно и даже твердолобо отстаивают одну единственную точку зрения, даже не рассматривая другие? Ведь даже самый умный профессор, написавший лучший учебник, может ошибаться. Не может же он быть прав во всём! Куча вопросов к нашему образованию оставались для меня без ответов. Некоторые педагоги меня откровенно ненавидели. Но самое странное, что никого кроме меня это больше не волновало. Все мои одноклассники легко принимали за правду любые слова преподавателя, а надо мной лишь насмехались. Рада, моя соседка по парте, однажды сказала: «Откуда ты это можешь знать? То что написано в учебнике доказано учёными! А то что придумал ты – полный бред и чепуха! Сам подумай. Не может же быть так, что все вокруг дураки и только ты один умный. Скорее наоборот. А если даже ты и прав, то всё равно никому ничего не докажешь и всё равно все будут считать дураком тебя». А ведь её я считал умнее остальных. Хотя может быть во многом она была и права, в обществе дураков легче живётся прикидываясь дурачком, даже если ты таковым и не являешься.

Рада не просто моя одноклассница и соседка по парте. Рада – моя первая любовь, мой первый поцелуй… Безусловно, она являлась первой красавицей на селе. И жила она напротив. По сравнению с нашим более чем скромным домиком у них был настоящий дворец, едва ли не самый большой дом во всей нашей деревушке. По нашим деревенским меркам их семья считалась очень богатой. У её отца был какой-то бизнес в городе и ему принадлежал самый большой магазин в деревне.

Трудно представить себе человека, который бы больше чем Рада подходил на роль моего антипода. Мы были с ней как лёд и пламя. Пламенем был, конечно же, я – фантазёр, разрушающий рамки обыденного, неутомимый искатель истины и безбашенный борец против системы. Она же пример для подражания, эталон современной девушки. Модельная внешность, огненно-рыжие волосы и холодный взгляд, всегда модно одета и ухожена. К тому же она была отличницей и всеобщей любимицей всего педагогического состава школы. Любовь и снисхождение учителей она добилась не только своим прилежным поведением и хорошими оценками, но и, естественно, деньгами отца. Отец рады был главным спонсором нашей школы из-за чего некоторые преподаватели порой не стеснялись открыто заниматься лизоблюдством. Такое поведение педагогического состава раздражало саму Раду, и она не редко демонстрировала презрительное отношение к таким педагогам. Впрочем, все предпочитали закрывать глаза, когда Рада временами позволяла себе не соответствовать образу пай-девочки. В первый же день когда я появился в этой школе, я занял место рядом с этой рыжей девочкой, которое оказалось не занятым. За все годы учёбы учителя не раз предпринимали попытки рассадить нас, аргументируя это тем, что я дурно на неё влияю. Но мы всё равно продолжали сидеть за одной партой, что-то нас тянуло друг к другу. К слову, её отец совсем не был против этого. Я нравился ему, как он говорил, своим неординарным мышлением и твёрдостью характера. Он очень хотел, чтобы я подружился и сблизился с его дочерью и не упускал возможности как-нибудь этому поспособствовать. Часто приглашал меня к себе в гости под разными предлогами. Позже он даже пару раз давал мне денег, чтобы я мог сводить Раду куда-нибудь на свидание, но я не брал их. В общем, хороший был мужчина, единственный кто меня поддерживал, ну кроме бабушки, естественно. Все остальные были против нашей с Радой дружбы. И поначалу даже мы сами. Мы часто с ней спорили по любому поводу, но продолжали сидеть за одной партой и вместе ходить в школу. Полная моя противоположность, мы обожали и ненавидели друг друга. Наверно поэтому в старших классах нас страстно и неудержимо влекло друг к другу.

В старших классах я изменился. Перестал доставать учителей, оценки мои стали лучше. Говорили, что я повзрослел, взялся за ум. На самом же деле я ничуть не изменился, а просто научился притворяться. Я понял, наконец, в чём проблема нашего образования и перестал мучать учителей. Педагоги придерживаются единственной точки зрения не потому что у них не имеется других, а потому что её нет вообще. Учитель не имеет своего мнения, он просто навязывает нам то, что написано в учебнике. Если завтра решат, что дважды два будет пять, то уже послезавтра тот же самый педагог, который ещё недавно с пеной у рта кричал, что это бред, начнёт доказывать тебе что это единственная неоспоримая истина. Да и откуда у бедного преподавателя может быть своё собственное мнение. Посудите сами, вот вам краткая информация о некоторых моих школьных учителях. Учительница музыки не умела играть ни на одном музыкальном инструменте, и была знакома лишь с отечественной поп-музыкой и то времён её далёкой молодости. Учительница литературы за всю свою жизнь не сумела написать даже крохотный рассказик или стихотворение. Учитель физики без помощи электрика не мог установить даже элементарный выключатель у себя дома. Биолог никогда не наблюдал за жизнью растений и животных в природе, в их естественной среде обитания. Географ никогда не путешествовал. Учительница иностранного языка ни разу не удосужилась пообщаться с носителем этого самого языка. Этот список можно продолжать очень долго, но суть уже ясна. Проблема в том, что их знания ограничены теорией книг, но никак не добыты своим собственным опытом. Поэтому на уроках они сыплют знаниями из учебников, но совершенно не могут научить как же пользоваться этими знаниями в жизни. Осознав это, мне стало даже немного жаль своих преподавателей, поэтому я научился искусно притворяться, чтобы в их затуманенных лживыми псевдонаучными теориями глазах выглядеть таким как все. Лишь рядом с бабушкой я мог оставаться самим собой и по-прежнему был в восторге от её рассказов. Удивительно, но даже через столько лет она умудрялась продолжать радовать меня всё новыми и новыми историями. Их запас у неё был поистине неисчерпаем.

После окончания школы все мои одноклассники, или как называл нас директор школы «деревянная молодежь», разбежались кто куда. Из всех в деревне остался только я один, так как меня не привлекал большой город, я предпочитал уединение. Мне всегда нравилось в деревне. Тихо, спокойно, никакой суеты. И всегда можно в лесу прогуляться или сходить на речку. К тому же в последнее время бабушка часто стала болеть. Я не хотел её оставлять одну и очень боялся потерять единственного родного человека.

Рада никогда не любила деревенскую жизнь. Её всегда привлекал пафос больших городов и манила попсово-гламурная жизнь. Она окончила школу с золотой медалью и сразу же рванула в город поступать в университет. Мы оба знали, что у нас совершенно разные приоритеты в жизни и прекрасно понимали, что наши отношения обречены. Поэтому наше расставание стало для нас событием ожидаемым, и никто по этому поводу особо не переживал. Ну, лично я совсем не переживал.

В моей жизни настал период свободы и умиротворения. Наконец, я избавился от идиотизма образовательной системы и даже не помышлял о продолжении обучения где-то ещё. Хотя отец Рады настаивал, чтобы я поступил в какой-нибудь технический ВУЗ, зная о моём увлечении компьютерами и техникой, и даже обещал помочь с поступлением. Но кроме того что я не хотел учиться, я ещё и не хотел злоупотреблять щедростью нашего великодушного соседа. Лет в 12-13 я стал увлекаться программированием и вот уже последние пару лет подзарабатывал написанием всяческих приложений для смартфонов и разработкой веб-сайтов. Деньги это занятие приносило не большие, но нам с бабушкой вполне хватало. Моё хобби приносило доход, ещё оставалась куча времени помогать бабушке по хозяйству. Когда я хотел немного развеяться и сменить обстановку, то на пару-тройку дней уезжал в город. Но надолго бабулю одну я не оставлял. Моя бабушка была для меня лучшим собеседником. Мы говорили с ней о мироздании, о месте человека в этом мире, о других мирах, других измерениях и, конечно, жизненном пути человека. Видимо, мой жизненный путь – это дорога приключений и нескончаемых скитаний. Не долго длилась моя счастливая жизнь. Безмятежный период спокойствия оказался лишь затишьем перед бурей перемен. Причём бурей конкретной, которая унесла в бездну вечного времени всю мою прожитую жизнь, оставив ни с чем.

А ведь ничего не предвещало глобальных перемен. Это был обычный будничный день. Вот только с самого утра чувство тревоги не покидало. Я попытался с головой уйти в работу, но не мог ни на чём сосредоточиться. Бабуля вела себя как обычно, но я чувствовал что что-то не так, вот только не мог понять что и унять свою тревогу. Вечером она легла пораньше, так как не очень хорошо себя чувствовала. Я сидел рядом с её кроватью и мы, как в детстве, придумывали новые истории о богатыре дарящем мир Дарене и озирающей его путь Зарине. Бабушка глухо закашляла и попросила воды. Я принёс стакан воды, но ей он уже не понадобился. Моя любимая бабуля тихо спала вечным сном, а на её морщинистом лице застыла добрая улыбка.

Беда не приходит одна, говорят в народе. Через несколько дней после смерти бабушки объявилась какая-то стервозная особа, назвалась бывшей супругой дяди Абсея и заявила свои права на наш домик. До этого дня я даже не знал, что дядя Абсей вообще был когда-то женат. Для меня появление его женушки в нашем доме оказалось большой неожиданностью. А вот эта стервозная мразь подготовилась к данному событию заблаговременно и основательно. Она даже пришла не одна. С ней был адвокат, такой же омерзительный тип как и его клиентка, а скорее всего по совместительству и любовница. Этих кровососов вряд ли интересовало наше ветхое жильё, а вот участок, конечно, представлял ценность. Кончина бабушки оказалась для меня очень тяжёлым ударом судьбы. Бороться с прислужниками сатаны, что хотели отнять у меня единственное что оставалось от бабушки, на тот момент не было ни сил ни желания. А потом, когда я отошёл от скорби, было уже поздно что-либо предпринимать. Так в 18 лет я оказался на улице. Чтобы ничего не напоминало мне о смерти бабушки и проделках этих сатанистов, я уехал в город, в котором когда-то родился и рос до восьми лет. Это стало ещё одним переломным моментом, кардинально изменившим ход моей жизни. Теперь я стал одиноким скитальцем и решил никогда не обзаводиться семьёй. В деревню я так больше ни разу и не приехал. Я хранил светлую память о своей любимой бабуле в своём сердце, но хотел напрочь забыть всё, что меня связывало с прошлым. Я не просто уехал навсегда из деревни, но и поменял все свои контактные данные, чтобы с чистого листа начать новую жизнь. Ничто больше не напоминало мне о прошлом. Кроме, пожалуй, одного случая, когда я в супермаркете случайно встретил Раду.

Это было самое начало весны. Начала весны не по календарю, а по погоде. То время когда суровая зима уже как бы отступила, а весна пока ещё не торопилась вступать в полноправное царствование. Большинство людей уже скинуло с себя тяжёлое зимнее одеяние и переоделось в более лёгкие весенние наряды. Вот и Рада стояла в лёгком светлом коротеньком пальто возле молочного отдела и что-то спешно выбирала. Я заприметил её первым и тихо подошёл к ней сзади. Ещё издалека я уловил в воздухе лёгкие нотки магнолии и орхидеи и конечно же сразу узнал по ним её любимый парфюм. Это были духи «J’adore Dior», которые она, по неизвестным мне причинам, называла «жидким золотом». Этот аромат подчёркивал её чувственную красоту и благородную женственность. Высокие каблуки, чёрные колготки и коротенькая миниюбка, которая опускалась на пару сантиметров ниже пальто, подчёркивали красоту и стройность её ног. Честно признаюсь, я был счастлив увидеть её. Этот миг отпечатался в моей памяти в мельчайших подробностях. Я даже помню музыку, что играла в моих наушниках в тот момент. Это была песня «The Concept» в исполнении потрясающей женщины Долорес О’Риордан! Лирическая композиция группы «Cranberries» словно придавала некую загадочную романтичность этой внезапной встрече. Я с минуту полюбовался изящной фигурой Рады. Затем вытащил наушники из ушей и, не скрывая своей радости от неожиданной, а от этого ставшей ещё более приятной, встречи, заигрывая протянул:

– Пожалуй, сегодня из этого магазина я возьму только вот эту девушку!

Она замерла на секунду, затем осторожно повернула голову, чтобы испепелить взглядом наглеца, что позволил себе отпускать глупые шуточки в её сторону. Но тут она увидела, что дерзко пристающий наглец это я и её розовые губки расплылись в пленительной улыбке, обнажив белоснежные ровные зубы, а глазки ликующе заблестели.

– Аркаим!!! – радостно воскликнула она чуть ли не на весь магазин и повисла у меня на шее.

Я сдержанно приобнял её за талию, но не потому что хотел оттолкнуть её, а только лишь для того чтобы быть скромнее в общественном месте. Вообще я никогда не любил показывать на людях свои эмоции, а молочный отдел в супермаркете уж тем более не был для этого подходящим местом.

– Как ты? Очень рада тебя видеть! – пропела она мне в ухо и сделала шаг назад, чтобы лучше разглядеть меня, – Почти совсем не изменился, – заключила она, за секунду оглядев меня с ног до головы.

– Да и ты всё так же блистательно выглядишь, – не удержался я от комплимента, – Только волосы светлее стали.

Свои огненно яркие волосы она перекрасила в более светлый оттенок рыжего, но от этого не стала менее прекрасной и привлекательной.

– Ага, – Рада смущённо поправила причёску, – Слушай, я сейчас очень тороплюсь, опаздываю ужасно… – начала она извиняющимся тоном, но до того как я успел открыть рот, видимо, успела найти какое-то компромиссное решение и вновь засияв улыбкой продолжила, – Ты где-то рядом здесь живёшь? Я могла бы тебя подвезти, заодно и поболтали бы. Так здорово, что мы встретились!

Где бы я не находился, я всегда мог сказать, что нахожусь рядом с домом, потому что дома у меня не было. В этом и заключается преимущество бродяги. Я с удовольствием принял предложение Рады, ведь мы не виделись с ней с самого окончания школы. Как бы я не хотел оборвать все нити ведущие к прошлому, увидев её я не мог устоять от соблазна провести с ней хоть немного времени. Я помог ей донести пакеты с продуктами до машины, разместил их в багажнике, а сам удобно устроился на пассажирском сидении рядом с водителем.

– Так куда тебе? – поинтересовался мой прекрасный водитель, пристёгивая ремень безопасности.

– Да я никуда не тороплюсь, езжай куда тебе надо, а я потом где-нибудь останусь.

– Тогда поедем сразу в садик, я уже опаздываю.

Всю дорогу мы весело и беззаботно болтали, как в старые добрые друзья. Говорила в основном Рада, а я внимательно слушал. Она рассказывала обо всём без умолку. Я узнал, что она после окончания школы поступила в университет, папа купил ей здесь квартиру и машину, она вышла замуж и уже через год успела развестись. Теперь она одна растит дочку, которую она назвала Вероникой и за которой мы сейчас ехали детский садик. Я ждал в машине, пока Рада ходила за дочкой и мы уже втроём поехали в сторону их дома. Вероника оказалась милой, приятной и очень общительной девочкой лет четырёх-пяти, донельзя похожей на свою красавицу мать. Если бы я встретил её на улице одну, то сразу же догадался бы чей это ребёнок.

– Может зайдёшь на чашку чая? – как бы между прочим предложила Рада, паркуя машину у своего дома.

– Даже не знаю. А как же Ника? Не будет против? – я повернулся лицом к заднему сиденью где сидела девочка.

– Не буду, – пролепетала маленькая Рада, – Я покажу тебе свои рисунки.

– Ну же! Соглашайся уже! – с поддельным негодованием вмешалась уже взрослая Рада, игриво подтолкнув меня в плечо, – Тем более ты совсем ничего не рассказал о себе, а мне очень хочется послушать.

– Так мне особо и нечего рассказывать, – замялся я.

– Так уж и нечего? – Рада, хитро прищурившись, посмотрела на меня.

Естественно, я не смог устоять под её чарующим взглядом и через мгновение мы уже втроём сидели у неё на кухне, словно молодая семья за ужином. После, уложив Веронику спать, мы чуть ли не до полуночи болтали обо всякой ерунде. Рада потягивала винишко, я же довольствовался чаем, так как не употреблял спиртное. Вообще ни мои родители, ни, уж тем более, бабушка никогда не употребляли алкоголя. В нашей семье он не пользовался популярностью даже в праздники. Меня спиртное тоже совсем не привлекало. Правда, будучи подростком я как-то нахлестался с пацанами водки с пивом и, вернувшись домой, заблевал всю постель. После чего меня ещё несколько дней выворачивало от одного только запаха спирта. Чувство стыда перед бабушкой и сильное отравление убили тогда во мне начинающего алкоголика, чему я несказанно рад.

Так мы сидели и вспоминали школьные годы, хоть я и предпочитал не ворошить прошлое. Рада рассказывала о себе и наших общих знакомых, всё расспрашивала обо мне. Я не очень люблю рассказывать о себе другим людям. Раскрываясь человеку ты подпускаешь его слишком близко к себе, я же старался держаться от людей на определённом расстоянии. Сближаясь с человеком ты узнаешь также и его недостатки, а он твои. А человек так устроен, что ни за что не захочет исправлять свои недостатки, но требует чтобы это делали другие. Любите меня таким какой я есть, а все кто меня окружает становитесь такими какими хочу видеть вас я! Так думает практически каждый в нашем психически не здоровом обществе. Больное проявление эгоизма. Все считают себя умными и правильными, никто не хочет признавать какой он в сущности дурак и конченый мерзавец. Чтобы избежать подобного я никогда не лез к людям с расспросами о личном и не любил когда меня спрашивали. Как однажды подметил Юрий, брат Михаила: «Вот что мне нравится в Аркаиме, так это то, что он никогда не задаёт дурацких вопросов, которые его не касаются». Руководствуясь этой логикой, я и с Радой не особо откровенничал. Лишь сказал ей, что занимаюсь разработкой сайтов (хотя на самом деле уже давным-давно забросил это дело), помогаю друзьям в автосервисе и веду беззаботную холостяцкую жизнь.

Спустя какое-то время вино сделало своё дело. Пары алкоголя затуманили стеснительность и робость, придав Раде смелости и решительности. Она поцеловала меня сначала в щёчку, а затем сразу же в губы. Не скажу, что в этот момент вспыхнули былые чувства или что за шесть лет наша любовь нисколько не остыла. Конечно же, это не так. По большому счёту настоящей чистой любви между нами никогда и не было, лишь безудержная животная страсть, которой мы предались этой ночью. За эти годы разлуки Рада ничуть не утратила в стройности и привлекательности, скорее, наоборот, она стала ещё более сексапильной. Это была уже не неопытная глупая девочка, а раскованная зрелая женщина, прекрасно знающая свои преимущества и умеющая ими пользоваться.

Утром я проснулся от топота ног по квартире. Открыв глаза я увидел, что Рада уже собирается куда-то уходить.

– Не стала тебя рано будить, – затараторила она, увидев в зеркале, пред которым она прихорашивалась для выхода, что я проснулся, – Можешь оставаться. Я отведу Нику в садик, а потом на работу. Постараюсь сегодня пораньше быть дома.

Она полюбовалась на своё отражение в зеркале и, убедившись, что всё в полном порядке, поспешила к двери.

– Ну, пока! Не скучай! – помахала она ручкой на прощание.

– Пока – протянул я сонным голосом.

Едва захлопнулась входная дверь, я тут же снова отрубился. Далеко не всегда удавалось мне выспаться как следует. А сон в комфортных условиях и вовсе был для меня роскошью, которую я весьма редко мог себе позволить. Здесь на огромной кровати с мягким матрасом, чистым бельём и под тёплым одеялом я просто не мог бороться со сном, тем более после такой бурной бессонной ночи. Блаженным крепким сном я проспал половину дня. Как и обещала, Рада вернулась пораньше. Но по её суетливому поведению я понял, что она не со всеми делами закончила.

– Что суетливая такая? – спросил я прямо, чтобы и ей не пришлось вилять вокруг да около.