Пломбир с шоколадной крошкой

– Иди, крошка!

Холли, наверное, хотела слегка подтолкнуть меня к сцене, но не рассчитала с силой и буквально швырнула в объятия пианиста. Тот мгновенно подхватил меня и поставил на сцену. Вместе с оркестром мы смотрелись гармонично. Мелодия затихла, музыканты обернули ко мне взоры, большинство студентов замерли, возмущенные тишиной. Я и сама хотела возмутиться, но тут барабанщик начал отбивать бит, его подхватил трубач, чуть погодя вступил пианист, и я узнала мелодию – это была горячая, страстная мелодия песни «Smooth».

–Ну-ка зажги, детка! Эй, слышали, это моя девочка! – Голосила Холли.

Мне что же? Танцевать? На виду у всего Принстона? Сердце ударилось о ребра, словно подталкивало к танцу, мозг же лихорадочно твердил: «уходи со сцены, тебя могут увидеть девочки с балета!». Но я уже раскрыла веер, уже занесла его перед лицом и поплыла по музыкальным волнам, гонимая страстью. Длинная алая юбка летала из стороны в сторону, а затем развивалась в красивом узоре. Веер порхал, то прикрывая свою обладательницу, то развевался, словно требовал оваций. Я летала, парила, не слушая оглушительных аплодисментов, не обращая внимания на комплименты, меня окутала музыка, забрала к себе навечно!

На меня смотрели сотни глаз, но внезапно, ближе к концу мелодии, я ощутила один единственный взгляд. Такой, который пробирается цепкими пальцами под рубашку, от которого выступают мурашки и встают дыбом волосы, от которого хочется бежать, нестись без оглядки! От этого взгляда остается лишь пепел. Я даже на секунду остановилась, чтобы оглядеть зрителей, но ни от кого не ощутила той самой энергетики. Мне стало не по себе, и я спустилась со сцены под финальные ноты…

***

Вот и наступило второе ноября.

В воскресенье, после того, как мы с Холли очнулись ближе к вечеру в моей комнате, то первым делом записали меня на кастинг. В понедельник утром Холс заставила меня прикинуться заболевшей. Я посетила тренировку у Барбары, а по возвращению домой притворилась полумертвой. Так, через Джун я передала декану, что отравилась, а затем написала миссис Уайтстоун, что постараюсь не опоздать на вечерний концерт. Если на концерте будет декан, а я все же на него успею, то притворюсь, будто выпила обезболивающее и все прошло.

Утром Холли прочла мне целый инструктаж о том, как обычно проходят кастинги, чего ожидать, на что даже не рассчитывать, велела не унывать и показать себя в лучшем виде. Она без конца припоминала мне неожиданное выступление на главной площади университета.

– Когда ты станешь звездой, только попробуй не упоминать свою подружку Холли в каждом интервью, не то я своими ногтями… – снова и снова говорила она, будто я блистала так, что покорила всю Америку.

Но пока я ехала в поезде до Филадельфии и листала ленты социальных сетей, наткнулась не на одно, а сразу на семь видеороликов с моим триумфом.

«Загадочная незнакомка»

«Завораживающая мексиканская банда»

«Кровавая, страстная дева»

И, мой любимый заголовок: «Скелет с формами поразил кампус». Комментарии я намеренно не читала, боялась, что кто-нибудь вычислит мою личность, тем более рядом со сценой вопила Холли. Вся надежда была на костюмы и грим. Пересматривая одно из видео, я поднесла телефон чуть ли не к носу – это был тот самый момент, когда я ощутила требовательный, таинственный взгляд. Перематывала видео то назад, то вперед – никого подозрительного не заметила, однако по моему выражению лица все было ясно. Передернувшись, я заблокировала телефон, и потрясывая ногой, продолжила смотреть в окно до конца поездки.

В девять тридцать я уже шла по Мемфис-стрит. Холли составила мне образ, указав, что следует выбрать что-то наиболее сексуальное, и в то же время неоткровенное, что-то, что могло бы свести с ума во время танца, но не казалось броским при встрече. Учитывая древность моего гардероба – задачка перед нами лежала не из легких.

Уложив мне волосы (Холли помогла сделать более мелкие кудри), придав лицу свежести натуральным макияжем и глянцевым блеском для губ, Холли швырнула на постель шорты и укороченную футболку. Шорты эти я носила лет в двенадцать, потом выросла из них, но выбросить рука не поднялась.

– Ну-ка примерь, – велела Холс, хрустя чипсами.

– Да я в них не влезу! – Взвыла я.

И все же шорты сели отлично. Они стали коротковаты и оголяли самую аппетитную часть ягодиц. К черному низу был подобран белый топ без декольте, но подчеркивающий талию и оголяющий легкий пресс. Белый цвет отлично сочетался со смуглой кожей. Обувь я выбрала сама – танцевать мне проще всего было в «рибоках». Собрав сумку, я надела спортивный костюм, теплую куртку (с наступлением ноября заметно похолодало) и отправилась в короткое путешествие.

Однако в Филадельфии было теплее, пришлось тащить и сумку, и куртку в руках. Забежав за мороженым и арбузным лимонадом, я, словно многорукая богиня Лакшми, плелась к спортивному залу. Очередь на кастинг начиналась за углом. Что ж, не зря я взяла перекусить.

Бегло осмотрев других девушек, я ощутила себя пустым местом. Ладно, не зря же я потратила деньги на билет и прогуляла пары! Как станцую, так станцую. Плевать. Ко мне постепенно возвращался настоящий темперамент и настрой. Я снова почувствовала укол совести и уткнулась в телефон.

Через двадцать минут я стала третьей в очереди. Солнце скрылось за облаками, и появилась возможность разглядеть местность: жуткий был уголок, кричащий о бедности. Почти ничем не отличавшийся от моего района в Джерси-Сити. Куча маленьких магазинчиков, гаражи, напротив зала небольшая парковка, под завязку забитая машинами.

– Имя? – Так громко и резко спросил верзила-охранник, что я вздрогнула.

– Каталина. Каталина Джеферс. – Пропищала я.

– Номер сорок семь. По коридору налево, упрешься в зеркало, дальше направо – там раздевалка. Как будешь готова, иди в тренажерный зал. Сам кастинг проходит в комнате для групповых занятий. Свой номер услышишь по громкоговорителю. – Монотонно проговорил охранник и сразу перевел взгляд за мою спину. – Имя?

Повторяя в голове краткую инструкцию, я прошла в раздевалку. Зажмурившись, чтобы не завидовать телам других девчонок, я переоделась, поправила прическу, и пошла в тренажерный зал. Здорово, что именно его сделали зоной ожидания – можно было позаниматься на свободном тренажере и скоротать время с пользой. Как оказалось, кастинг был устроен не только для девушек, но и для парней, но они проходили в другой очереди и просматривались в другом зале. Наверное, их оценивали женщины.

– Номер тридцать! – Прошипел громкоговоритель.

Ещё шестнадцать человек передо мной. Неплохо, я-то думала, застряну здесь надолго. В зале из-за гомона девушек не было слышно музыки, которую включали во время кастинга. Жаль, хотелось быть готовой ко всему. Когда Номер Тридцать вернулась в зал, то предупредила:

– Врубают две песни, чтобы вы смогли переключиться от одного стиля к другому. В жюри сидят четверо мужиков, включая самого ВиДжея! – Имя его она произнесла ультразвуком, – как он шикарен, боже! Ладно. Удачи всем!

Мы дружно поблагодарили Номер Тридцать и продолжили менять тренажеры. С приближением своей очереди, я все сильнее нервничала. На сорок втором номере я решила отойти в туалет, дабы прийти в себя.

Выйдя из туалета, я подошла к кулеру. Коридор был совершенно пуст. Нужно было взять с собой воды и бежать на просмотр.

– На просмотр? – Спросил низкий, как гром, мужской голос.

Я удержалась, чтобы не подпрыгнуть, и медленно развернулась. Передо мной стоял широкий торс, обтянутый белой футболкой, сквозь которую просвечивались несколько татуировок. Подняв глаза, я встретилась с лицом обладателя торса. Вау. Кажется, мне нужно что-то ответить?

– Да. Ты тоже? – Спросила я, стараясь не так откровенно разглядывать его скулы, серо-голубые глаза и светлую шевелюру. Цвет кожи у него был до того бледным, что просвечивали синие вены. Вампир, не иначе.

– Типа того. У тебя какой номер?

– Сорок седьмой. Кстати, ты не слышал, какой называли последним?

– Кажется, сорок четвертый. – Призадумался он, и, с таким выражением лица и приподнятой бровью, стал ещё красивее. Какой ужас. Я слишком давно не видела красивых мужчин.

– А ты уже прошел кастинг? У вас, наверное, женщины в жюри?

– Да, парней просматривают женщины.

– Повезло. А у нас в жюри сам этот, как его…

– ВиДжей Таг? – Напомнил он.

– Да. Стыдно признаться, но я не слышала ни одной его песни. – Шепнула я, хихикнув.

– Я тоже! – Рассмеялся незнакомец.– Думаю, ты не много потеряла. Только зачем на кастинг в таком случае приехала?

– Я тоже думаю, что слушать там нечего. Очередной рэпер с текстами про титьки, попки, киски, – перечисляя, я покачивалась в такт выдуманной мелодии, незнакомец прыснул. – А пришла я, чтобы талант свой развивать. Подруга говорит, меня должны увидеть все. Ну, на то она и подруга, чтобы говорить такие вещи.

Что я несу?..

– Э, так, как тебя зовут?

– Волкер. Но друзья зовут меня Вол. – Он протянул гигантскую бледную лапу.

– Каталина. Но друзья зовут меня Кэтти. – Я вложила свою ручку в ответ на рукопожатие. Теплое, сильное, веющее… чем-то нездоровым, отчего следует бежать. Как и от его глаз. Двух льдинок.

– Очень приятно, Кэтти, но мне пора. Ещё увидимся. – Волкер резко дернулся с места и быстро зашагал прочь.