Лимонник. По материалам израильских литературных вечеринок

Я плохо соображала: прошлое и настоящее, детская одесская наша жизнь, заполненная счастьем до краёв, и сегодняшний день, снова столкнувший нас во времени и пространстве, знакомые имена и незнакомые события, происходившие с этими людьми, которых я знала когда-то и совсем не знала сейчас… Мне хотелось остаться одной и просто нареветься всласть. Слишком сильны были эмоции, я плохо с ними справлялась.

Биньямин отпустил мою руку, вытащил из кейса мобильник.

– Давай свой номер телефона.

Я продиктовала. Он перезвонил, и я сохранила его номер. Мы уже попрощались, он обнял меня и сказал:

– Тетя умерла три года назад. Еще успела вырастить внуков. Очень их любила. Они ее тоже. Ну, пока. Звони.

И, уходя, вдруг повернулся ко мне:

– Кстати, знаешь, какое полное имя было у тети Симы? Просто роскошное. Она его стеснялась.

– Какое? – спросила я.

– Семирамида… Представляешь? – он улыбнулся, махнул мне рукой на прощанье и пошел, чуть прихрамывая, вверх по улице.

«Что ты помнишь обо мне?..»

Что ты помнишь обо мне?
Где живу я в нашем прошлом?
Может, там, где припорошен
Снегом след мой на земле?

Что ты знаешь обо мне,
Кроме баек, что твердила
Я тебе, пока любила,
При краснеющей луне?

Что бы ты хотел вернуть,
Если б выпала возможность —
Может, ту неосторожность,
Безоглядность, нетревожность,
Бесшабашность?… Что-нибудь!…

Что я помню о тебе…
Представляешь, очень мало!
Только самое начало…
Джаз… и соло на трубе…

«Вы так замечательно врёте!..»

Вы так замечательно врёте!
Вы так невозможно правдивы!
И как вы на свете живёте,
Такой весь загадочно дивный?

Какие вас сны посещают?
Какие рассветы вам светят?..
Вопросы мои повисают,
И вряд ли на них кто ответит…

А раньше, бывало, в столовке,
Из плохо помытой тарелки,
Вы ели котлеты с перловкой,
Такой… сероватой и мелкой…

Ещё говорили о Гёте,
О жизни прерафаелитов,
И виделась в мутном компоте
Мне их золотая палитра!

Как всё изменилось, однако,
Теперь вы – все больше о боге,
О трудной и долгой дороге,
О сущности вашей инакой,
О том, что виденье вам было,
Что избраны вы и причастны,
Что вы над собою не властны,
Такой… серафим шестикрылый…
_____________________________________
А я вспоминала столовку,
И Гете, и шум, и перловку…

Анатолий Золотушкин

Кладбище

Еврейское кладбище в Киеве.
Здесь нет деревянных крестов,
Стаканов, наполненных водкой,
Детей и заплаканных вдов.
Там только могильные камни,
Кусты, да по пояс трава,
Уехал народ мой из Киева.
Никто не приходит сюда.
Здесь мертвых никто не тревожит
Житейской своей суетой.
Они обрели наконец-то,
Обещанный вечный покой.
Сияет над кладбищем солнце,
И птицы поют надо мной,
А Город вдали громыхает
Дорогой своей окружной.
Уехал навеки из Киева
Мой вечный и мудрый народ.
Остались лишь камни залогом,
Что память о нем не умрёт.