Исход – заговор ушедших. 2 часть

– «Нас должны подобрать в сотне километров отсюда. А дальше – по обстановке». Снова насмешливый взглд. Лангеру очень хотелось спросить, откуда его собеседник, зная, что сам никогда первым не спросит.

По какому-то неведомому ему, Лангеру, замыслу были присланы эти молчаливые странные люди. Он также понимал свою роль «приводного маяка», о чем ему не говорили, но к выполнению которой его исключительно и готовили.

Началось с перехода до Фарерских островов на «Nordperd». Впрочем, все начиналось еще раньше, со службы в Kampfschwimmerkompanie 11 в Кюлюнсгборме. Лангер служил уже третий год обер-лейтенантом. Его судьба решилась апрельским утром, когда был запланирован выход в море с тренировкой высадки на берег без буксировщиков.

…Позвонил телефон на столе дежурного. И через час, сдав снаряжение, Лангер ехал в закрытой машине…

Задание ему предложили вначале обдумать, но он, не имея никакого представления о том деле, что ему предстояло исполнить, согласился сразу же и подписал все, что нужно, не читая.

Лангеру пришлось забыть все свои специфические навыки – высаживаться, стрелять, плавать, прыгать с парашютом, вести ближний бой. К счастью, все это умение оказалось настолько крепко вбитым в него, что он благодарил судьбу и свое упорство, когда осваивал то, что, как казалось, станет его профессией до конца жизни… Или конца того государства, которому он дал присягу.

Лангеру не говорили, каким образом он окажется в месте назначения – ему сообщили только конечный пункт: Виндхук в Намибии. И адрес его дяди…

Только после многих лет Лангер осознал, насколько цепкими были невидимые сети, захватывавшие множество разнообразных людей по всему миру, заставляя их выполнять навязанную им волю.

«Нордперд» невозмутимо рассекал море под низко пролетавшими «Фантомами», «Скаггенами». Он бешенно раскачивался, почти касаясь бортами воды, на кильватерной волне проходившего вплотную британского крейсера, но не сбивался курса. И после трех дней хода по океанским волнам, трепавшим изящный корпус с удлиненным баком, «Нордперд» бросил в вечернем тумане якорь в виду скал Фарер, встававших в дымке из океана гигантскими вертикальными стенами. Лангера в водолазном костюме переправили на борт подводной лодки, легшей на грунт Фарерской банки.

Все время перехода до Карибского моря Лангер практически просидел в кубрике. С ним общался лишь человек, говоривший на немецком, как родном. А дальше – после двух дней в Доминиканской республике его, так и не увидевшего ничего, кроме комнаты в отеле, посадили в этот раз на гидрографическое русское судно, и снова пришлось болтаться больше недели в каюте… Чтобы душной тропической ночью пересадить его во всплывшую у борта судна другую подводную лодку. В конце концов он снова облачился в привычный водолазный костюм, в котором вышел на пустынный пляж в бухте Людерица. Лангера там уже ждали…

От него ускользал смысл таких сложных манипуляций по переброске его в Виндхук. Лангер стал постепенно приходить к выводу, что своим спасением он был обязан себе самому и людям, нарушавшим правила тайной войны.

…Африканская ночь упала сразу, закрыв на мгновения непроницаемым пологом мир. Разгорелись звезды так, что стало все ярко различимо на синеватой в небесном свете земле. Тусклый блеск Южный креста давил безысходностью… Саванна ожила звуками, далеко разносившимися в душном ночном воздухе.

…Самолет высился в ночи громадой, отбрасывая горбатую лунную тень. По упавшей аппарели въехала машина, за ней, глухо стуча ботинками, зашли люди. Ирбис крикнул :

– «Все!»

После бесконечного, казалось, времени крякнула с треском, натолкнувшись на края выходного проема, аппарель.

– «Надеть парашюты!»,

– Лангер понял, что скомандовали по-русски. Все устроились вдоль борта. Самолет гудел, вздрагивая. Закрепленная в проходе машина раскачивалась, тонко скрипели рессоры. Загрохотало вокруг и сверху, дернуло. Пол под Лангером подскакивал мелкими толчками. И вдруг тяжесть прошла через подошвы и нагнула плечи … Так продолжалось бесконечно долго.

В иллюминаторы блеснул голубой свет, Лангер приподнялся, Ирбис устало сказал :

– «Оторвались… Теперь только добраться осталось…»

Люди, пришедшие с Лангером, сидели, невидяще глядя перед собой, кто-то спал, опершись головой об автомат, положенный на колени. Лангера охватывал убаюкивавший ровный гул…

– «Луи, не тяните же, говорите, какой сюприз у Вас для меня», – Ангелика взяла Фюрне под руку. «Если вкратце – я решил наудачу послать фото, что мы разыскали вчера, во Франкфурт. И комиссар Йеннингер ответил, что человек, очень похожий на того, кто на фото, там в пятницу был…»

– «Похоже, что Норберту, как самому опытному, дали и самое безнадежное дело.»,

– невесело проговорила Ангелика, задержавшись перед дверью. Фюрне пропустил Ангелику вперед.

– «Вы знаете его?»

– «Луи, я знаю почти всех, кто старше пятидесяти, в полиции. Если не лично, то по делам, которые нам довелось расследовать. А их было столько, что Вы себе и представить не можете. Хотя столько, сколько в нынешнее время навалилось, не было… Нелегко вам всем будет, и это только начало»,– ответила Ангелика, усаживаясь за стол. Фюрне уже раскладывал перед ней документы :

– «Мой запрос…А тут – неофициальный ответ из Полицей-Презииума Франкфурта.»

– «Комиссар не спрашивал, почему мы интересуемся этим человеком?»

– «Он спросил только, имеет ли он отношение к его делу?»

– «Луи, тут надо быть очень осторожными. Ведь если мы скажем, что мы кого-то подозреваем, то, во-первых, с нас потребуют хоть какое-то основания для проведения проверки. С ними у нас, мягко говоря, очень плохо. А, во-вторых, каждый официальный ответ придется прикладывать ко всем бумагам дела. Соответственно, это даст возможность тем, кто нас контролирует, упрекнуть, или даже обвинить, в выборе ложного направления расследования. К счастью, коллега Йеннингер сам все это прекрасно понимает, и нам повезло, что у нас такая поддержка.»

– «Коллега Рамзайер, я по тексту циркулярного сообщения – Вы его как раз читаете, как я вижу – заметил несомненную схожесть обоих преступлений. В обоих случаях действовал человек с явно профессионально выработанными качествами. Я хотел сказать «профессиональный убийца», но это, пока что еще, не совсем так… У нас – убийство, как реконструировано – произошло быстро, убийца не оставил никаких практически следов. Разве что смазанные отпечатки пальцев на ветках деревьев. Там – во Франкфурте – как установил комиссар Йеннингер – все произошло в считанные минуты.»

– «Да, Луи, очень много совпадений…Но отпечатков никаких на месте преступления нет. »

– «..Так вот – я попросил комиссара проверить, не было ли в тот вечер указанного лица. Я послал только фото, никаких персональных данных.»

– «Абсолютно правильно!» , – одобрила Рамзайер.

– «..Оказалось, что его признал официант, причем совершенно уверенно. Даже показал, за каким столом тот сидел.»

– «Значит, они и отпечатки сняли?», – воскликнула в нетерпении Ангелика.

– «Они сняли, но обработку еще не закончили. Чтобы нам переслать пальцы с заключением, нужен официальный запрос. Впрочем, Вам коллега Йеннингер может сделать послабление.»

– «Луи, вот что нам надо в первую очередь сделать. Сначала я хочу Вас похвалить – действительно, никогда не скажешь, в скольких направлениях надо двигаться, чтобы получить разгадку. Иногда случается и удача, но на удачу надеяться исключительно мы не можем. Поэтому мы разделимся – я займусь основательно проверкой переписки убитого – там, как утверждал наш основной свидетель, можно найти, кто что писал и как угрожал. Вы же начнете прорабатывать линию установленного человека в связи с его возможным отношением к обоим убийствам. Только поймите, что это не больше, чем догадка. Возможно, что и не даст результата. Но мне кажется, что слишком уж много совпадений. Хотя нас любой не то что адвокат – начинающий следователь легко разобьет.» Фюрне помрачнел :

– «То есть, Вы, коллега, не считаете то, что нам прислали, важным?»

– «Наоборот – очень важно! Но пока без доказательств. А Вы, как раз, и должны собрать доказательства. Наверное, Вам придется поехать во Франкфурт. Оформление служебной командировки я возьму на себя. Но Вы будете все-равно работать в полном контакте со мной. Так, коллега Фюрне?» Ангелика улыбнулась, Фюрне силился тоже выдавить улыбку в ответ, как Рамзайер охладила его азарт. Он только спросил :

– «Чем мы займемся сегодня?»

– «Коллега, у меня предчувствие, что поддержка со стороны министра не будет бесконечно долгой, и нам надо ее использовать по максимуму. Я предлагаю снова обратиться в EDV и сообразить, как нам получить доступ к почте убитого. Я ведь в этих технических вопросах почти не ориентируюсь. А Вы как?» Фюрне снова взял насмешливый тон :

– «Молодое поколение просто в силу возраста вынуждено знать больше. Но я с Вами, коллега Рамзайер, полностью согласен – по переписке, если только ее открыть, можно много узнать. По-крайней мере, если ему писали с домашнего компьютера, хотя я сомневаюсь – убийца явно предусмотрителен – можно много вытащить. Предлагаю еще раз порасспросить нашего главного свидетеля.» Ангелика оживилась :

– «Луи, я сейчас свяжусь с EDV, а Вы постарайтесь поговорить со свидетелем и вызвать его в ближайшее время. На любое! Хоть ночью!»

Ангелика взялась за телефон, Фюрне запер бумаги в сейф, затем тоже стал звонить…

Неприятности посыпались с самого утра понедельника.

– «…То есть, Луи, вы позвонили нашему свидетелю, а он отказался приехать!? И чем он обосновал свой отказ?», – спросила Ангелика Фюрне, когда тот с кислым лицом вернулся в девять сорок две в кабинет. Она машинально отметила время на больших часах над дверью.

– «..Господин Штернберг сказал, что нашел адвоката и теперь может с нами разговаривать только в его пристутствии.» Ангелика усмехнулась :

– «…Странно он себя ведет. Зачем ему адвокат, когда мы не предъявляем никакого обвинения. К тому же этот Штернберг всего лишь свидетель.» Фюрне пожал плечами:

– «Наверняка, ему подсказали, либо он насмотрелся американских сериалов, где постоянно твердят, мол, все вопросы только в присутствии моего адвоката.» Фрау юстицрат промолвила :

– «Его право в конце концов.» Оба помолчали. Фюрне снова пожал плечами :