По ту сторону нуля

– Я не ослышался: секьюрити женского пола? Твоя личная, а не случайно подвернувшаяся? – дался диву дипломат.

– Тебя это удивляет? Меня нет. Ты в России, приятель, стране, где ни компас, ни барометр не работают. Царство стихии… – делился дорожными впечатлениями Алекс.

– Дальше, – процедил сквозь зубы дознаватель.

– Дальше, как в наспех состряпанном боевике: стрела со снотворным в живот секьюрити, в течение секунды ее обездвижившая, четверка бойцов в балаклавах, готовая фигурально набросить на меня сетку, и новая четверка, нейтрализующая первую. Спустя минуту-другую перестрелки шесть трупов. Тут, наконец, до меня доходит: рви когти, куда глаза глядят. Главное, подальше от паркинга. Поскольку интервенты в основном друг друга перебили, сделать это оказалось несложно. Затем такси и Посольство Израиля. К слову, водитель знал адрес наизусть – навигатор не потребовался. Я и не предполагал, что координаты посольства прежние, за тридцать лет не изменились. Ведь тогда, в девяностом, оно квартировалось у голландцев, насколько я помню…

– Послушай, Алекс, – оборвал повествование дипломат, – в твоем гладком рассказе две зияющие дыры. Одна диаметром поменьше, другая побольше. С какой начнем? Хорошо, учитывая обилие времени, с меньшей. Так вот, коим образом при тебе паспорт и портмоне, упакованное евро и рублями? По твоим словам: с места инцидента ты смылся мгновенно, в свое жилье не заглядывая…

– Ты точно мои хозяева, – чуть подумав, откликнулся Алекс, – у тех тоже глаза на лоб полезли от моего ультиматума: за пределы квартиры – только с паспортом и портмоне. Им было невдомек, что я Заслуженный турист ЕС, разумеется, в неофициальной номинации. Так вот, случись со мной по выходе из дому беда, либо удобная для властей и соответственно моих родственников идентификация, либо при побеге – самообеспечение. Кстати, они, русские, мне так и не поверили, но, скрипя зубами, согласились. Только потому, что любой выход из дома – только с эскортом, ну и я уперся рогом…

– Вера – расплывчатая, лишенная строгих правил категория. Так что ограничусь единственным: объяснение зафиксировано, – заметил дипломат, после чего перешел к заявленной повестке. – Итак, второй вопрос: почему о боевом столкновении, в котором, по твоим словам, шесть трупов ни слова, ни полслова в новостях.

– Не знаю, – струил сомнения Алекс, – с одной стороны, молчание СМИ предсказуемо – такого рода происшествие из категории государственных тайн. Но, видишь ли, я своими глазами видел тройку амбулансов и с десяток машин Росгвардии, ФСБ и полиции. Стало быть, герметику не обеспечить, утечки неизбежны. Так что им самое время запускать фейк, типа бандитской разборки…

– Ладно, разогрев закончен, к делу перейдем, – объявил, оказалось, промежуточный итог дипломат-дознаватель. – Адрес инцидента и что из себя твоя миссия в России представляет?

Алекс изобразил мину то ли изумления, то ли осуждения. Выставил указательный палец вверх, словно от чего-то предостерегая. Затем несколько картинно осмотрел потолок, будто в поиске видеокамер. Сосредоточенно почесав за ухом, заговорил:

– Послушай, я как понимаю, ты офицер безопасности, иными словами, резидент Израиля в Москве. То есть и без моего безумного кейса твоей группе риска не позавидуешь, несмотря на дипломатический иммунитет…

– Ты снова за старое – нравоучения через губу? – возмутился дознаватель, возведенный подследственным в должность резидента «Моссада».

– Я не за старое и не за новое, я за самого себя, упирающегося выжить промеж лопастей самолетной турбины. Если тебя моя сверхагрессивная среда не смущает, добро пожаловать в мой ад, в котором лишнее слово смерти подобно. Две вещи намотай на ус: весь мой кейс на сегодняшний момент – геополитическая пустышка, то есть в информационном плане с меня как с козла молока. При всем том любое вторжение в эту тайну влечет за собой отнюдь не метафорические трупы, в чем я никогда не сомневался, – делился сокровенным Алекс. – Вот, что еще: твои коллеги около года назад сдали меня русским, и глазом не моргнув. Благо слово – мое призвание, дружу не только с ним, но и смыслами.

– Скажи мне, Алекс, зачем ты сюда явился? Сам хоть понимаешь? – искренне озадачился дознаватель. – Здесь не гостиница и не ночлежка для бездомных. Твое досье не предполагает статуса нахлебника, пустых рук…

– Я здесь потому, что у этого долбанного заведения хоть какая-то общественно полезная функция должна быть! Если по-простому, то государство – вечный должник перед своими подданными, а не наоборот. Я, быть может, не самый дисциплинированный налогоплательщик, но как гражданин – пример для подражания. На этом свете не найти человека, кого бы я ущемил или обидел. Бюрократы не в счет. А скольким бескорыстно помог, ограждая от жулья и мошенников всех проб. В отличие от вашей братии, силовиков, гораздых лишь ломать чужие судьбы, – взывал к столь волатильной категории как совесть Алекс.

– Заканчиваем, в больших дозах ты неудобоварим, человек-кактус я бы сказал – подводил черту под беседой дознаватель, и впрямь мало познавательной. – Первое и последнее предложение: к 16.00 на этот стол ты выложишь нечто, измеряемое информационным КПД. Не произойти этого, твое пребывание здесь, в охраняемом убежище, переходит в категорию условного. Пока же по своим каналам мы выясним, не числится ли за тобой в России криминал…

– Потеряешь время, что с первым, что со вторым. Лучше выясни, что за три микроавтобуса парковались напротив посольства, когда меня сюда заводили, – небрежно бросил Алекс, приводя в действие телевизор.

***

Спустя три часа, Москва (24 сентября 2019 г.)

В штаб-квартире российского консорциума «Альфа-Групп» шло совещание. Однако среди присутствующих его сотрудники не замечались, если не считать совладельца «Альфа-Групп» олигарха Алексея Кузьмичева. Да и тот, несмотря на внушительные габариты, словно затерялся промеж двух жесткой фактуры генералов – ФСБ и Росгвардии. Важно заметить, силовики на форуме преобладали – пятнадцать из двадцати двух. Был он экстренной летучкой антиправительственного заговора, идеологически и организационно созревшего, едва ВВП был избран на четвертый срок. Председательствовал Вячеслав Сурков, лидер и духовный вдохновитель подполья, в миру – советник президента РФ, один из приближенных к трону.

Нервозность будто не замечалась, но предельная сосредоточенность всех и каждого подсказывала, насколько злободневна повестка дня. Включала та единственный вопрос: «Последствия неудавшегося похищения Алекса Куршина. Зачистка концов».

Таковых, на первый взгляд, немного: один тяжелораненый, одной ногой на том свете (состояние критическое), но под охраной поста полиции, и бесследно исчезнувший водитель микроавтобуса, который доставил в «Башню Федерации» четверку похитителей, как и его пассажиры, сотрудник ЧОП, привлеченного под чужим флагом к операции.

– Скажи мне, Дмитрий Геннадьевич, – обратился Сурков к генерал-майору ФСБ Кондрашову, – как можно было не в одной, а сразу в двух стандартных ситуациях облажаться? То есть прозевать пригляд Куршина твоими коллегами, должно быть, многонедельный, и не просчитать элементарного: кроме посольства Израиля Куршину-беглецу стучаться не к кому. Там, на подступах к посольству, он околачивался целых полтора часа, пока не был запущен…

– Вячеслав Юрьевич, – замотал головой генерал, – ЧОП это ЧОП, причем наш подрядчик на рынке новичок. Ибо согласился принять гнилой, сумасшедшего риска заказ, причем без подноготной. Большая часть их коллег отказалась бы. Мы же из соображений конспирации своими силами реализовать мероприятие не могли…

– Авторитет из таганских, который вел с ЧОП – с нами за ширмой – переговоры, где он сейчас? – Сурков повернулся к генералу Покровскому, главе погранслужбы аэропорта Домодедово.

– Рейс на Франкфурт, в воздухе уже. Едва он узнал об обломе, уговаривать уносить ноги не пришлось. У таганских в Европе лежек хватает – и встретят, и обогреют, и разместят – в задумчивости разъяснил генерал, казалось, проверяя комбинацию на прочность.

– Мог бы и завтра утром улететь, – сокрушался Сурков, дважды демиург российского закулисья. – Теперь, как у чоповцев данные на водителя, сделавшего ноги, выудить? Но, вообще-то, руководству ЧОП, как и таганскому авторитету, в ближайшие пару месяцев в России не место.

– Может, закрыть дирекцию ЧОП на полгода пока суд да дело? – предложил полковник полиции Литовченко. Заметив недоумение у председательствующего, поторопился разъяснить: – Их можно не включать в базу данных или исказить идентификацию, если они раньше не привлекались…

– Слишком сложно, стало быть, рискованно. Попахивает, будто мы сами властям на блюдечке их выкладываем, – заключил после кратких раздумий Сурков.

– Быть может, из разряда экстренного, так сказать?.. – предложил «делегат» от ФСБ Кондрашов.

– Это не наш метод, – возразил олигарх Кузьмичев. – Чем мы тогда от этого безбашенного режима, живущего сегодняшним днем, отличаемся, чья идеология вмещается в одном слове – «насрать»?

Сурков с помесью раздражения и усталости в лике перевел взгляд с Кондрашова на Кузьмичева, но промолчал. После чего стал нечто перебирать в уме. Недолго, однако. Озвучил решение:

– Вот как поступим. У каждой прозвучавшей идеи возьмем сегмент рационального: дирекцию ЧОП закроем, но в частном порядке, обеспечивая должными условиями. Во-первых, так купируем потенциальный, хоть и очень сомнительный для властей источник информации. Ведь авторитет, выходивший на дирекцию, рекрутировался втемную. Во-вторых, они, дирекция ЧОП, могут еще понадобиться. Хотя бы для того, чтобы Алекса Куршина из посольства выколупывать… В который раз я убедился, насколько этот израильтянин идеальный солдат закулисного, то есть нашего фронта, да еще родившийся под созвездием удачи.

– Не преувеличиваем ли мы значимость персонажа в нашей подковерной борьбе с президентом? Ведь после столь громкого инцидента, грозящего разгерметизировать проект, Куршина могут списать от греха подальше. Причем необязательно по решению ВВП, достаточно инициативы, исходящей от узкого круга исполнителей, по капризу президента увязших в проблемном предприятии, чья подоплека – сплав преступной халатности и госизмены, – усомнился Геннадий Гудков, персона дивной судьбы: некогда диссидентствующий майор КГБ, депутат Госдумы от «Единой России» и «Справедливой России», ныне непримиримый оппозиционер, владелец десятка ЧОП, мультимиллионер и… зодчий похищения Алекса Куршина, остававшийся за кадром.

– Видите ли, господин Гудков, в качестве свидетеля на потенциальном суде над ВВП и, соответственно, аргумента в торге с ним Куршин несомненный актив, – будто размышлял вслух Вячеслав Сурков. – Однако этот раздел его «резюме», на мой взгляд, второстепенен или приоритет более низкого порядка. Незнание им наших реалий, приблизительное разумение властной вертикали и соотношения сил, как ни парадоксально, расчистило его аналитический горизонт, где проступает лишь фундаментальное, системообразующее. Ему плевать на наши традиции, статус-кво, сложную, противоречивую начинку политических процессов. Ощущение, словно его концепты и обобщения вырублены топором, изумляя при этом своей грубой очевидностью, непреложностью истины. Его не колышет, как нейтрализовать ту или иную социальную страту, обременяющую прогресс и являющую собой чисто русский феномен, откуда возьмутся необходимые предпосылки, без коих социальным трансформациям не бывать – он со многими на то основаниями смотрит на наш политический расклад как на недолговечную нелепицу. Оттого полагает, что неуместно ее воспринимать всерьез и тем более брать в политологический расчет. Для него наша клоака – насморк. Либо отмахнись, либо прими на ночь рюмашку-другую. При этом его политтехнологические наработки изумляют своей незамутненной простотой и основательностью посыла. Словом, Куршин – think tank, который нам нужен. Главное-то дело он сделал – президент его прогнозом инфицирован, значит… пора поработать на нас. Так что, господа Гудков и Кондрашов, не позднее завтрашнего утра план, как изъять Куршина из посольства Израиля, помня, что Кремль будет рвать подметки, преследуя ту же цель. Сбежавшего водилу – разыскать и сдать властям, сбивая их так со следа. Как водила, так и тяжело раненный боец – нулевая для нас угроза.

Кондрашов и Гудков переглянулись и едва различимо кивнули друг другу, будто соглашаясь.

***

В те же минуты, Администрация президента РФ

Алекс Куршин присутствовал в повестке еще одного разбирательства. Форум, правда, в разы жиже, чем предыдущий – всего четыре персоны. Впрочем, удивляться не приходилось, на то она и власть – берет одним авторитетом, а точнее, крепостью своего фасада, нередко мнимой. И не беда, что вся четверка – полковники, а у раскольников среднеарифметическое звание – генерал. Вся мощь госмашины в их полном распоряжении. И если им нечто приходится скрывать, так это, какого лешего их подопечному, обернувшемуся для них геморроем и гипертонией разом, делать в России. Впрочем, только двоим, посвященным: Бондареву, председательствующему, советнику ВВП по силовому блоку, куратору Алекса Куршина, и Селиванову из СВР, автору одноименного проекта. Полковники Макаркин (ФСО) и Костиков (ФСБ), отвечавшие за режим и охрану Куршина, кто он на самом деле, не знали. Селиванов, правда, прошлой осенью намекнул: Куршин, якобы дернувший из Израиля под угрозой разоблачения, сверхценный агент. Поверили они или нет, не суть важно. До сегодняшнего утра предыстория Алекса их не интересовала. Ныне же, в силу его дерзкого похищения, без нее, им казалось, не обойтись.

– Николай Степанович, просветите нас, что за фрукт этот Алекс Куршин, который, некогда говорилось, будто сбежал из-под колпака израильской контрразведки, – обратился к Бондареву Костиков, важный чин в центральном аппарате ФСБ. – Так что его рывок к своим гонителям, в посольство Израиля, с той версией не вяжется…

– О чем ты, Иван Александрович? – Бондарев резко повернулся к Костикову. – Царапина на лодыжке тебя беспокоит больше открытого перелома нижних конечностей? При чем здесь биография и послужной список Куршина, когда у тебя под носом возник подкоп, заставляющий усомниться, кто в России хозяин – законно избранный президент или заговор, нагло забивший на власть?

– Да я имел в виду другое, – оправдывался Костиков. – Хотелось бы понять, кому мог понадобиться раскрытый, стало быть, списанный в утиль агент. Причем, целым и невредимым. Как и выяснить, почему, поручая усиление охраны Куршина неделю назад, вы ни словом не обмолвились, какова на то причина.

– Потому что я знал едва больше твоего. Несколько третьестепенных признаков и выстроенная на них гипотеза. И поверь, столь скорую развязку и в страшном сне представить не мог, – огрызнулся Бондарев. Обхватив лоб ладонью, задумался, но вдруг уставился на полковника Макаркина из ФСО: – Вот что, Константин Эдуардович, за физическую охрану объекта в поле ты отвечал лично. Провал такого масштаба, ясен пень, тебе никто не простит. Проспать похитителей, обосновавшихся на подземной стоянке, на лицах которых мигало «агент-профессионал», надо было уметь. Проблема иная: тебя увольняют с пенсией или с голым задом? Если сумеешь отчасти реабилитироваться, то позора и нищеты избежишь, если нет, то не обессудь… Снять вину сможешь только одним: если задержишь Куршина, когда его из посольства станут вывозить. Под кого ты будешь косить – бандитов или инопланетян, меня не волнует, главное, чтобы мы, власть, остались в стороне. Если проколешься, не только с пенсией распрощаешься, но и свободой…

– Кстати, Николай Степанович, – поспешил на помощь коллеге Селиванов, со-куратор проекта «Алекс Куршин», – наш источник в посольстве нашептал: у посольских с Куршиным химии нет, а с резидентом – настоящий конфликт. Тот пригрозил отлучением от дома, то есть выставить на улицу, не начни Алекс с ним сотрудничать. Здесь несколько моментов: для «Моссада» Куршин чужак, заносчивая выскочка с туманным потенциалом, вдобавок он сторонится сотрудничества с кем-либо, кто вторгается в его кейс извне. Кроме того, у него аллергия на любую власть. Так что я не стал бы сбрасывать со счетов банальный от ворот поворот – достаточно реалистичная для Куршина перспектива. Следовательно, коллегам из ФСО я бы рекомендовал контролировать пеший выход из посольства, выездом не ограничиваясь. Ну и мы, разумеется, через свои источники будем на пульсе руку держать, информируя коллег о тех или иных подвижках.

Бондарев скривился, будто находя цеховую солидарность, не получившую визы начальства, нарушением субординации, или, быть может, и того хуже, вторжением в прерогативу верхов примерно наказывать проштрафившихся. Однако промолчал, чем приглашенных неприятно озадачил. После чего и вовсе огорошил, внезапно, без всяких предпосылок распустив форум, при этом вернул Костикова из ФСБ с полпути. Покинув кабинет Бондарева, Макаркин и Селиванов в течение пяти минут сделали несколько звонков и отправили полдюжины на двоих сообщений, прежде разойдясь в противоположные стороны коридора.

– Иван Александрович, с этой минуты Куршин для тебя факультативный объект, – объявил Костикову Бондарев, едва тот уселся напротив. Посверлил визави взглядом и, будто сверяясь с неким цензором, пауза за паузой продолжил: – Но… прежде все же введу тебя… в курс дела. И не с ведомственным грифом секретности, а с наивысшим, правительственным. Следовательно, для тебя это как почетно, так и задирает планку твоей ответственности до небес. Так вот… Алекс Куршин… не отставной агент, а аналитик, консультирующий, скажем так, наше правительство, причем весьма успешно. С каждым днем… его значимость, эффективность… возрастали. И вот, полторы недели назад, к его персоне и лицам, которых он обслуживал, мы зафиксировали… неформальный интерес. В связи с чем предприняли превентивные меры, оказалось, бездарно профуканные ФСО. И лишь по счастливой случайности Куршин избежал похищения. При этом ушел из-под нашего контроля, хоть и оправданно. Что ему оставалось, как не выплывать самому, коль хозяева проморгали покушение?.. Так вот… беглый взгляд отсвечивает: покушение провернул антиправительственный заговор… весьма влиятельных персон. На мой взгляд, состоящий из сливок политико-силовой надстройки. Но то беда малая, они – реально крутые. Не столько вездесущи, сколько продавливают задуманное могучим интеллектом, потому, довлеет впечатление, неуязвимы. Так вот, ты назначен… руководителем сверхсекретной группы, призванной заговор разоблачить. В Конторе в курсе только Бортников – причина, думаю, понятна…

Костиков нарочито выразительно покрутил головой, но было ли то согласие или, наоборот, индикатор сомнений, оставалось догадываться. Бондарев умолк, казалось, расшифровывая реакцию визави, но вскоре, будто разобравшись, возобновил повествование-инструктаж:

– Подберешь пять башковитых офицеров, всех кого пожелаешь. И по самое не могу начнешь копать. Спросишь, почему мы не включили миноискатель, когда прозвенел первый звонок? Отвечу: твоя Контора – ФСБ – заговором прихвачена, пусть фрагментарно. Так что заняло время прозондировать, кто остался присяге верен. Запомни… неприкасаемых нет и быть не может. Начнешь с похищения и… прощупаешь каждый стык схемы, шаг за шагом поднимаясь к голове. Там не оплошай, не спугни раньше времени. Однако учти: огласка… нам тоже без надобности…

– Вопрос можно? – спросил Костиков, дождавшись очередной паузы.

– Да я, собственно, закончил. Единственное дополнение: по мере развития ситуации тебя проинформируют о некоторых деталях. Пока не время. Ну а теперь спрашивай.