На пределе

– Приветствую тебя, дорогой муж! – отозвалась я, не обратив внимания на Публия. – Наконец-таки я добралась до тебя! Путь был далекий, но я проделала его не одна. Знаешь ли ты, кого тебе привезла?

Квинт уставился на меня недоуменно. Думаю, хотел спросить, к чему эти речевые выкрутасы и почему бы мне не слезть с лошади, как и королям рядом со мной. Могли бы даже тайком улизнуть к нему в палатку, где он бы показал, как сильно соскучился, а потом покормил бы. Так вкусно пахнет…

– Я привезла тебе нашего сына, – с этими словами коснулась живота. У меня не осталось сомнений. Гахарит, затем Верховный подтвердили. Сказали, что будет мальчик. Мальчик!

Муж растерялся, взглянул на меня радостно, неверяще. Да, да! Эти слова встретили восторженным воплем моя дружина, зазвучали поздравления от королей. Новость понеслась по даррийскому лагерю, переходя от легионера к легионеру, толпившихся на вытоптанной площадке перед палатками командующего состава. Никто не знал, кроме отца, который второй день привыкал к тому, что станет дедушкой, а теперь – узнал каждый.

– Это еще не все, – продолжала я, наслаждаясь его улыбкой. – Со мной все короли Альбиона!

– Благодарю тебя, Аэлика! – отозвался Квинт, но я знала, что он благодарит не за королей, а за первое известие.

– Двенадцать племен, муж мой! – намекнула я.

Замолчала, давая возможность ему и Публию Тациту осмыслить сказанное. Посчитать. Без кальзедонов выходило одиннадцать, а с племенем моего отца… Король Витор выехал вперед. Я видела, как побледнел Публий Тацит, как посуровел взгляд мужа, выдвинулась вперед охрана Наместника, потянулись к оружию легионеры. Квинт медлил, не отдавая приказ о нападении, смотрел мне в глаза. Если что, беременных не бьют!

– Я, король Витор из племени кальзедонов, клянусь в верной дружбе и военной поддержке королю бригантов Ва… – начал отец.

– Измена! – не выдержал Публий. – Королева Аэлика привела врагов в даррийский лагерь. Взять их!

Воины схватились за оружие, короли тоже не остались в долгу, но тут раздался голос мужа.

– Отставить! – приказал легат, и солдаты… Солдаты его послушали. – Аэлика, ты играешь с огнем! Разве не знаешь, что кальзедоны – наши враги?

– Мы не враги тому, кто стал мужем моей дочери, – внушительно произнес Витор. – Я привел с собой двести драконов, Квинт Октавий Варран! Под твое начало, и поклянусь тебе в верности. Но знай, если хоть один волос упадет с головы моей дочери, или я застану ее в слезах, или же она будет несчастлива с тобой, то…

– Папа, ну не сейчас же! – взмолилась я. – Поговорим позже о… моей семейной жизни.

В лице Квинта что-то изменилось. Я предупреждала, в каждой женщине есть загадка. Кажется, моя побила все рекорды! Народ вокруг зашушукался, принялся посмеиваться. Гроза сходила на «нет», и обстановка немного разрядилась. Публий Тацит о чем-то напряженно размышлял.

– Это еще не все… – обреченно произнесла я.

– Неужели у тебя есть еще сюрпризы, моя дорогая жена? – с иронией спросил Квинт. – Или ты забыла рассказать мне о других родственниках? Может, двоюродный дядя…

– Папы с тебя хватит, – отозвалась я, и люди вокруг засмеялись. Все одиннадцать королей, нет, двенадцать. Новоиспеченный король Варран тоже улыбнулся. Моему отцу. Неужели?

– Если кальзедоны готовы присягнуть в верности Даррии, то я, как ставленник Императора и Сената, приму эту клятву, – засуетился Наместник, наверное, прикинув, какую выгоду можно извлечь из происходящего.

– Публий, – фамильярно перебила его я. – Ты ведь рад меня видеть?

Наместник замолчал. Задумался. Ненадолго, потому что я продолжала:

– Признайся, не показалось ли тебе, что королева бригантов вернулась к тебе с приветом из царства мертвых?

– Аэлика…

– Аэлика! – это уже голос мужа. – О чем ты говоришь?

– Я привезла еще подарки, муж мой.

Повернулась к седельной сумке Беляночки и вытащила оттуда отрубленную голову. Какая жизнь, такие, черт возьми, и подарки! Бросила ее в сторону Публия. Голова темноволосого мужчины с застывшим взглядом черных глаз покатилась, чуть было не коснувшись ног патриция. Мне стало плохо. Дурацкий токсикоз, как же не вовремя! Наместник резво попятился. Еще две головы достал Прасург, две – Руэйд. Драконьи в седельные сумки не лезли, мы привезли их на телеге. Веритакс вышел вперед, вывел под уздцы лошадь. В гробовой тишине сдернул покрывало, словно купец на ярмарке, показывающий товар.

Ничего такой товар, сногсшибательный. Возмущенный вопль прошелся по даррийскому войску, ведь на телеге лежали отрубленные драконьи головы. Карательный отряд мы уничтожили полностью. Восемь – в человеческой ипостаси, семь успели перекинуться, но кальзедоны и моя охрана не оставили им шансов.

– Измена! – заорал Публий.

– Измена? – переспросила я. – О нет, дорогой Наместник! Квинт, ты должен прочесть вот это!

Спрыгнула с лошади и пошла к мужу со свитком, который дал мне Люций, но Квинт смотрел на телегу с отрубленными головами. Молчал. Одна из них принадлежала его трибуну. Узнал ли он его среди остальных, черных?..

Тогда я опустилась на колени, склонила голову и поклялась в верности королю свободного Альбиона Варрану. А вот это измена, согласна! Короли зашумели, заорали радостно. Небо разорвали синие сполохи из посохов друидов – сигнал племенам. Началось! А вот чем закончится? Мы рисковали, и еще как! Отдай муж приказ, даррийцы убьют нас раньше, чем их сотрет с лица земли армия Альбиона. Но я знала, чувствовала, что все обойдется. Сложится наилучшим образом. Для ребенка, для нас с Квинтом…

Но пока что короли спешно спрыгивали с лошадей, чтобы присоединиться ко мне. Звучали слова клятвы, раздавались звуки вытаскиваемых мечей. В лагере Девятого Легиона царило замешательство. Наместник верещал, Квинт хранил молчание. Вентурий опустился на колено рядом со мной, сжимая в руке кинжал, успел шепнуть, что славная будет битва. Я все же надеялась, что Квинт не допустит.

– Убей ее, – в очередной раз приказал Публий. – Почему ты медлишь, легат? Отдай приказ войскам! Ты пригрел змею на своей груди!

– Прочти письмо, – попросила я, протягивая Квинту свиток. – Потом убивай, если захочешь.

– Не бери это, мой друг! – воскликнул Публий. – Не позволяй женщине встать между тобой и Даррией!

Муж взял письмо. Ему хватило нескольких секунд, чтобы прочесть содержимое. Посмотрел на Публия. Наместник попятился к своей палатке, охрана ринулась вперед, заслоняя его. Нет, уже не человека, а дракона, взметнувшегося в темное, звездное небо. Две луны – кроваво-красная и золотая – равнодушно наблюдали, как бывшего Наместника Пятнадцатой Провиции преследовали несколько драконов по приказу, отданному королем свободного Альбиона Квинтом Октавием Варраном.

Эпилог

Гораций довольно урчал, словно мотор нового «БМВ». Положил голову на колени, попытался запустить когти в вязание, вместо этого я запустила это вязание куда подальше. Все никак не получалось, и я решила не мучиться. Хотя, говорили, это успокаивало нервы. Лучше всего их успокаивал муж, но весна пришла на Альбион, леса вокруг Инсурима были полны дичи, а меня надо хорошо кормить! Так что утром он с отцом, Прасургом и Руэйдом уехал на охоту. Веселая такая компания! Сказал, на пару часов, не больше – в последние дни он не оставлял меня надолго.

Кот попытался пристроить голову на мой огромный живот, за что получил ногой в ухо. От того, кто там живет. Фыркнул недовольно, вновь улегся на колени. Правильно, ребенку и так места мало. Кстати, пора бы уже на свет – заждались, да и притомилась я с таким животом ходить. У меня давно отобрали лошадь, колесницу, повозку и другие средства передвижения. По пятам с настойчивостью маньяков следовала группа друидов – два моих, один из племени кальзедонов, Верховный и пара лекарей, выписанных мужем из Даррии. В общем, роды ожидались увлекательными и в обществе, с которым не соскучишься! Друиды постоянно ссорились с лекарями, Верховный все норовил кому-нибудь заехать посохом. Даррийцы давили преимущественно интеллектом и именами знаменитых в Империи философов и врачей.

Мальчик у нас оказался с характером, все не торопился на свет. Верховный заверял, что по его видениям это произойдет завтра. Завтра так завтра, только скорее бы оно наступило! Муж тоже, подозреваю, переживал, хоть не подавал виду. Постоянно был рядом, несмотря на то что я пыталась выставить его «на работу». Работы прибавилось, ведь ему пришлось взять на себя и мои обязанности. Последние две недели я занималась только тем, что носочки вязала и наследника высиживала.

До этого были нелегкие восемь месяцев. Зато какие! Столько всего сделано, столько еще сделаем! Июльским днем, когда двенадцать королей провозгласили Квинта королем свободного Альбиона, он произнес пылкую речь перед даррийским войском, объявив себя правителем Пятнадцатой Провинции. Девятый Легион поддержал. Почти весь. За небольшим исключением, которое выслали из страны вместе с Публием, после того как у того зажили переломанные крылья, вернее руки. Угу, руки-крылья-хвост… Квинт собирался казнить Наместника, но я упросила помиловать. Беременные – такие сентиментальные!

Затем муж подумывал пойти войной на Даррию, решив забрать принадлежавшие по праву корону и трон. Армия-то какая! – больше трехсот тысяч копий плюс поддержка верных кальзедонов. Даже боевой флот появился – отбили у ютов и гедаров. Гедаров, кстати, тоже разбили, следующим утром после провозглашения Альбиона свободным. Правда, меня в бой не пустили, но я и не рвалась.

Повоевать с Даррией не удалось. Вернее, Квинт передумал. Проктулус Сулла засуетился, извинился за оплошность, сказал, что казнил секретарей, которые «неправильно поняли и передали тот злосчастный приказ», назвал моего мужа «любимым племянником», подарил ему и наследникам в знак любви и уважения Пятнадцатую Провинцию. Мы получили дарственный документ с гербами и подписями. В общем, откупился, чтобы сидели и молчали. Я уговорила мужа, что Альбиона ему за глаза хватит.

Времена были неспокойные. Империя трещала по швам. Третья, Седьмая, и Десятая Провинции норовили восстать, поэтому Проктулус воевать с нами не хотел. Присылал множество писем и подарков. Звал в гости, наверное, чтобы заручиться военной поддержкой «любимого» племянника, но мы не поехали. В Даррию приглашали не только нас. Отец и племя кальзедонов тоже стали «дорогими друзьями» Императора. Витор покрутил пергамент, фыркнул и заявил, что ему и на Альбионе хорошо. Никто не всадит кинжал в спину. То-то и оно!

Квинт озаботился созданием регулярной армии. Альбион готовился отразить любое нападение. В любое время. Муж возглавил совет из двенадцати королей, вернее одиннадцати плюс одна королева. Друиды заверили, что Древние Боги благословили сие мероприятие. Мы заседали в Лондиниуме, в бывшем дворце Наместника. Посмеиваясь, приказала плотникам соорудить круглый стол, иногда называла мужа королем Артуром, из-за чего он нервничал и ревновал. Налоги Даррии больше не платили, но одна десятая часть доходов каждого из племен шла на военные расходы.

Пока Квинт разруливал политические и военные вопросы, разбирался с армией свободного Альбиона, я строила лечебницы, школы, открывала храмы. Налаживала экономические связи с Империей, с которой мы первое время были на ножах, а потом, когда все улеглось, стали заново торговать со всем известным миром. Как и собиралась, начала строительство порта на землях бригантов. Частенько моталась в Лондиниум через Линд, останавливаясь во дворце Вентурия. Подружилась с его молодой женой. Терпеливая женщина закрыла глаза на бывшие похождения мужа и многочисленных незаконных отпрысков, и, кажется, пара была искренне счастлива.

Мои дни были заполнены заботами и хлопотами, но каждый раз, возвращаясь домой в королевские покои Инсурима, я падала в объятия мужа. Правда, объять меня в районе талии становилось все сложнее…

Ребенок снова толкнулся. Наверное, Квинт пришел. Малыш чувствовал приближение отца, словно у них была связь крепче, чем со мной. Пришел, пришел! И вкусненькое принес! Поцеловал меня. От мужа пахло лесом, лошадью и крепким мужским потом.

– Люблю тебя, – сказал он. Кивнула в ответ, не сомневаясь в его словах. Любит!

– И я тоже.