Российская политическая культура. Особенности и перспективы

Российская политическая культура. Особенности и перспективы
Григорий Львович Тульчинский

Систематически рассматриваются ценностно-нормативное содержание российской политической культуры, источники и этапы его формирования. Специальное внимание уделяется советскому цивилизационному эксперименту, перспективам современной российской политической культуры.

Рассчитана на студентов бакалавриата и магистратуры, специалистов и всех, интересующихся отечественной историей, состоянием и перспективами развития российского общества.

Григорий Тульчинский

Российская политическая культура. Особенности и перспективы

© Г. Л. Тульчинский, 2015

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2015

Рецензенты: доктор политических наук, профессор О. В. Попова доктор культурологии, академик, профессор В. А. Сулимов

Предисловие

Политическая культура – один из наиболее дискутируемых концептов современных политических наук, теории и философии культуры. Особенно жаркие споры вызывает отечественная политическая культура, в первую очередь – ее потенциал и перспективы. В этом плане разброс мнений достигает полярности: от уникальности и чрезвычайной перспективности российской политической культуры – до ее исчерпанности.

Аналогична ситуация и в учебно-методическом плане. Тематика политической культуры представлена разделами (главами и параграфами) в учебниках по политологии, культурологи и социологии культуры, в которых политическая культура рассматривается в контексте практик политического участия, роли личности в политике, психологии поведения, т. е. преимущественно в качестве мотивационного фактора. Иногда авторы ограничиваются описанием политических культур исторического прошлого или своеобразия политических культур различных стран. Из работ, посвященных особенностям российской политической культуры, в этой связи следует отметить книгу Ю. С. Пивоварова «Политическая культура пореформенной России» (М.: ИНИОН РАН, 1994), публикацию очень содержательной дискуссии «Куда ведет кризис культуры?» (М.: Либеральная миссия, 2011), в которой принимали участие А. П. Давыдов, И. М. Клямкин, А. В. Тихонов, И. А. Яковенко и другие видные отечественные исследователи и эксперты.

Ни в коей мере не оспаривая содержание и значение этих и ряда других работ, а наоборот – в соответствующих разделах, по возможности, отсылая к ним, автор данного текста позволил себе сделать акцент на нескольких аспектах, которые хотелось бы оговорить.

Во-первых, в данной работе делается акцент на ценностно-нормативных аспектах социогенеза, что позволяет не только рассматривать динамику политической культуры, ее роль в развитии общества, но и позволяет не противопоставлять различные концепции и подходы (либерализм и коммунитаризм, марксизм и корпоративизм, институционализм и солидаризм, рационализм и постсекуляризм и проч.), рассматривать их как не исключающие, а взаимодополняющие друг друга, раскрывая их возможности в зависимости от исторической и конкретной политической ситуации в конкретном обществе. Это позволило нам опереться на результаты международной программы World Value Survey (WVS), в рамках которой на протяжении почти 40 лет отслеживалась динамика ценностей в более чем 80 странах и на данных которой Р. Инглхартом и его коллегами была построена модели человеческого развития, на ряд других авторитетных международных исследований, таких как «Culture matters», исследования Г. Хофстеде, Р. Льюиса, органично использовать их результаты в контекст учебника.

Этот нормативно-ценностный подход позволил, во-вторых, как представляется уйти от понимания политической культуры как преимущественно ментального (психологического) феномена, показать ее объективное институциональное содержание и значение. Политическая культура систематически рассматривается как проявление социогенеза, в контексте его ценностно-нормативного, институциональным содержания. Особое внимание при этом уделено факторам, определяющим формирование и развитие политических культур, что открывает возможность не только учитывать роль политической культуры в процессе выработки и проведения реформ, но и управления развитием самой политической культуры, ее связь с национальными и корпоративными деловыми культурами, что весьма плодотворно для осмысления политической культуры на макро— и микро-уровнях рассмотрения.

И, наконец, в-третьих, такой подход открывает возможность систематического осмысления политического развития российского общества, история и современность которого является удивительно благодатным материалом для использования практически всей палитры концептуального аппарата, развитого современной политической мысли.

Содержание данной книги во многом является дополнением и развитием двух работ «Политическая философия» (М.: Юрайт, 2014) и «Политическая культура» (М.:Юрайт, 2014), выполненных под общей редакцией автора. Поэтому данная работа рекомендуется в комплексе у этими книгами.

Ряд основных идей относительно особенностей содержания и судьбы российской культуры был сформулирован автором ранее в работах: «Самозванство. Феноменология зла и метафизика свободы» (СПб: РХГИ, 1996); «Свобода и смысл. Новый сдвиг гуманитарной парадигмы» ((Российские исследования в гуманитарных науках. Том 16). Lewiston-Queenston-Lampeter: The Edwin Mellen Press, 2001); «Постчеловеческая персонология. Новые перспективы свободы и рациональности» (СПб: Алетейя, 2002), а также журнальных публикациях. Без публикаций в таких периодических изданиях, как «Вопросы философии», «Культура и семиозис», «Публичная политика», «Философские науки», «Человек. ru», «Journal of Russian Communication» и других ряд авторских идей, используемых в данной работе, не прошел бы научную апробацию.

Искренняя авторская признательность Российской ассоциации политических наук (РАПН). Конгрессы, конференции и симпозиумы, организуемые РАПН и при ее поддержке, всегда отличаются высоким теоретическим уровнем и широкой палитрой обсуждаемых вопросов, что весьма помогло дать максимально возможный обзор современных точек зрения, позиций и подходов к осмыслению роли и значения политической культуры в современном обществе, специфики российской политической культуры.

Автор также благодарен своим коллегам по кафедре прикладной политологии НИУ Высшая школа экономики (Санкт-Петербург), студентам – бакалаврам и магистрантам, принимавшим активное участие в семинарах и коллоквиумах, на которых обсуждались многие идеи, представленные в книге, что позволило более точно расставить акценты.

1. Политическая культура: значение и подходы к изучению

Понятие и роль политической культуры

В теории культуры давно отмечается обилие подходов к трактовке феномена культуры – факт хорошо известный гуманитариям. Однако все это разнообразие определений можно свести к нескольким группам. Прежде всего, это «ценностное» понимание культуры, при котором под культурой понимается совокупность материальных и духовных ценностей народа или человечества в целом. Действительно, ни одно общество не может существовать и развиваться без накопления опыта предшествующих поколений, ибо только на их основании становится возможной жизнь последующих. Согласно другому – «деятельностному» («технологическому») – подходу, культура есть способ жизнедеятельности. Все люди спят, едят, трудятся, любят, но в каждом обществе это делают по-своему. Именно «быт и нравы», или принятые в данном сообществе способы, осуществления жизненных актов понимаются здесь как выражение конкретной культуры. В «деятельностно-технологическом» понимании к культуре относятся и такие сомнительные, с точки зрения ценностного подхода, явления как, скажем «культура преступного мира», «технология» средств массового уничтожения. Существует и третье понимание, когда культурными признаются не все без исключения способы осуществления жизнедеятельности, а только такие, которые способствуют развитию, совершенствованию и возвышению человека.

«Ценностный», «деятельностно-технологический», «человекотворческий», каждый в чем-то по своему справедлив, поскольку акцентирует внимание на разных, но, в то же время, действительно важных сторонах культуры. Особый интерес представляет предложенное Ю. М. Лотманом определение культуры как «внегенетического механизма наследования социального опыта». Действительно, в отличие от животного, поведение человека программируется не только и не столько генетически, сколько социально-культурно. Поведение животного регулируется инстинктами, то есть является врожденным, полностью заданным каждому животному и каждому виду животных генетически. Животное, а точнее – вид, выживает за счет того, что он уже «заранее» приспособлен жизни в определенной среде. Если же среда меняется вид может сохраниться только за счет изменения генотипа (мутации). Человек, не меняясь как биологический вид, он изменяет саму окружающую среду, как бы заставляя ее «мутировать» в нужном ему направлении: он заменяет природную среду искусственно создаваемой культурной средой, превращая натуру в культуру. Но, оказываясь в новой, им самим созданной среде, человек испытывает на себе ее обратное воздействие. Его собственное «творение», в свою очередь, начинает изменять его самого – но уже не как вид, а как личность.

В этом плане, обобщая упомянутые подходы, культуру можно понимать как систему порождения, накопления, хранения, передачи социального опыта.

Культура упорядочивает деятельность человека тем, что фиксирует конкретные нормы – правила этой деятельности по достижению целей. Последние могут быть конкретными, выражающими представления о желаемом результате, а могут и выражать представления о нереализуемом полностью, но желаемом идеале (истины, добра, красоты, свободы, святости). В обоих случаях речь идет о материальных и духовных ценностях – образцах желаемого должного. Ценности – не предметы, не вещи, а их значения для человека и общества. Мир ценностей – мир значений. Здание – памятник культуры, книга – ценности не в силу их материальной вещественности, а в силу того значения, которое они имеют для социального опыта и памяти о нем. Ценностные установки и ориентации определяют стремления и намерения людей. Их реализация предполагает деятельность, осуществляемую по каким-то правилам, образцам – тем же нормам, определяющим социально приемлемые средства и способы достижения целей. Наиболее развитой формой норм являются институты, к динамике формирования и развития которых мы еще вернемся.

Ценности и нормы образуют единые комплексы – нормативно-ценностные системы. В основе любой сферы человеческой деятельности мы можем обнаружить такую нормативно-ценностную систему. Деятельность всякого социального института от религиозной секты до Академии наук, от политической партии, до семейного круга строится на том или ином нормативно-ценностном фундаменте. Именно в нем аккумулируется социальный опыт, который есть не что иное как совокупность определенных программ эффективной (результативной) целесообразной деятельности.

Культура, таким образом, предстает совокупностью нормативно-ценностных систем, действие которых закрепляется в многообразных формах вовлечения человека в социально упорядоченную деятельность. Формы такого вовлечения достаточно многообразны. Это и детские игры, и личный пример окружающих, прежде всего – родителей, и обучение (школьное и профессиональное) – все то, из чего складывается личный опыт личности. Итогом этого процесса и является социализация личности – формирование социального субъекта, способного к активной продуктивной деятельности.

В определенном отношении культура напоминает игру. Игра вообще имеет в культуре важнейшее значение. Важность этой свободной, вроде бы необязательной, несерьезной деятельности трудно переоценить. В играх усваивает первоначальный жизненный опыт ребенок. Игры взрослых не только связаны с досугом, отдыхом, развлечениями. Широкое применение имеют обучающие игры, деловые игры как метод принятия решения.

Художественное творчество включает в себя явно выраженный игровой компонент. Политика, бизнес во многом имеют соревновательный (игровой) характер. Конфликты, переговоры, даже войны содержат в себе игровые моменты. Религиозные ритуалы, придворный церемониал, дипломатический и бытовой этикет, все это происходит по правилам, представляющимся совершенно естественными их участникам, но с точки зрения постороннего наблюдателя могут показаться какими-то непонятными играми взрослых, серьезных людей. Все мы постоянно, удачно и не очень, играем какие-то социальные роли: ребенка, родителя, товарища, пассажира, покупателя, продавца и т. п. И вообще, как известно: что наша жизнь? – игра!

Что характерно для игры? Прежде всего, любая игра условна, осуществляется по каким-то правилам, о которых играющие договариваются специально или они должны быть им заранее известны и, пусть даже и молчаливо, приняты. Любая игра ограничена в пространстве и времени. Игра имеет какие-то границы, место: арена, площадка, стадион, стол… В нее можно войти, а можно выйти. Игра начинается, длится, заканчивается – имеет границы во времени. У каждой игры имеется свой сюжет, завязка, интрига, завершение, итог. Игра вызывает напряжение, требует мобилизации физических, интеллектуальных, духовных сил. Она вовлекает человека, способна доставить ему удовольствие и удовлетворение. Игра предполагает успех или неудачу, соревновательность. Каждая игра творит свой порядок, осуществляется по правилам и требует послушания этим правилам, их соблюдения. Тем самым игра объединяет, создает сообщества. Одновременно игра отделяет играющих от «непосвященных», создавая даже иногда атмосферу секретности. В игре выражаются способы деятельности и осмысления действительности, человека, его возможностей и целей.

Все эти характеристики применимы и к культуре, к человеческой жизни в целом. По отношению к самым серьезным вещам всегда можно найти какую-то внешнюю, стороннюю позицию, когда они предстают игрой. Но тогда – существует ли что-то «всерьез», не игра? Ответ на такой вопрос, фактически есть вопрос личностного самоопределения, смысложизненный выбор личностью ценностной позиции, задающей смысл его существования, с которой он оценивает себя и действительность всерьез. Другими словами, «игры», которые кем-то играются всерьез, составляют содержание его идентичности, самоопределения. Если признать, что игра – понятие более общее, чем культура, то можно сказать, что игра – «инстинкт» культуры, тогда как культура – «сознание» игры.

Культура «предлагает» человеку определенные программы деятельности, в которых человек осваивает действительность. Она как бы очерчивает горизонт этой действительности, показывая человеку, что он может желать в этой жизни и какие средства удовлетворения этих желаний могут быть доступны ему в его положении. А поскольку человек осмысляет мир только в контексте своей деятельности и ее программ, то культура очерчивает границы и осмысленного (имеющего значение и понятного) мира человека, «рисует» ему определенную картину этого мира. Такая «картина мира», система взглядов, мировоззрения и миропонимания является основанием отличия одной культуры от другой. Эта картина мира выражается и закрепляется в мифах, религиозных верованиях, философских учениях и научных теориях.

В свете сказанного политическую культуру можно рассматривать как механизм порождения, сохранения и трансляции политического опыта.

Если политика – деятельность, связанная с властными отношениями (принципами, нормами, институтами), гарантирующими жизнеобеспечение и развитие общества, то, вне зависимости от конкретной политической системы и исторической ситуации, реализация политического опыта предполагает решение вопросов о власти, жизнеобеспечении общества, а значит – проблем безопасности, развития, справедливого порядка, регулирующего реализацию интересов социальных акторов. При этом следует различать политику (policy), как конкретное решение, программу действий по решению проблем, реализации интересов, как конкуренцию различных идей, целей, интересов, например, в связи с легализацией нового закона, нормы, положения, и политику (politics) – как борьбу за получение и удержание власти.

При этом, однако, центральным, системообразующим политический опыт является феномен и идея власти, которая не сводится к формированию и развитию государства. Политическое существовало до возникновения государства, оно проявляется в отношениях между различными организациями, в гражданском обществе, в межличностных отношениях.

Таким образом, политическая культура включает в себя целый ряд компонентов:

? политические институты, включая собственно политическую систему государства, порождения и функционирования законодательной, исполнительной и судебной власти, политических партий и групп интересов, процедуры принятия политических решений, политической самоорганизации гражданского общества.

? политическое поведение, включая формы политического участия, профессиональной политической деятельности, традиции, практику правоприменения, разрешения конфликтов;

? политическое сознание, совокупность политических идей, знаний, убеждений, представлений, мнений.

Человек как социальное существо не принадлежит абстрактному обществу вообще. Его социальность всегда реализуется в конкретных общностях: семье, дворовой компании, компании школьных сверстников, трудовом коллективе, профессиональной группе. И для каждой из таких общностей характерны свои нормы, ценности, традиции и герои, предания и легенды, нередко – язык или жаргон. Культура всегда предстает не монолитным единством, а единством многослойным, многоукладным, наполненным пестротой быта нравов, обычаев. Люди всегда входят в некие профессиональные, возрастные, региональные и прочие сообщества, образующие «субкультуры». Субкультуры, выступая промежуточным звеном между личностью и обществом воздействуют на сознание человека, на его эмоциональную жизнь. В этом процессе огромную роль играют образцы, личный пример, подражание, формирующие представления о допустимом и недопустимом, правильном и неправильном, справедливом и несправедливом, честном и бесчестном.

Политическая культура реализуется на нескольких уровнях: как национальная политическая культура, как региональные политические культуры и как политические субкультуры, различающиеся, прежде всего, в зависимости от политических взглядов, убеждений и целей людей.

В политическом плане наиболее значимыми являются некоторые профессиональные субкультуры (бизнеса, чиновничества, военных, научного экспертного сообщества), возрастные (молодежь, ветераны и пенсионеры). Значимость их определяется как электоральными возможностями, так и другими формами социального капитала. Своей спецификой обладают и субкультуры политической элиты, иногда сознательно отделяющие себя от общего социума местом проживания, формами досуга, системой образования и т. д.

В целостной системе культуры общества политический опыт играет особую роль, обеспечивая совокупное единство этой системы. Политика в чем-то аналогична медицине. Так же как целью медицины является обеспечение здоровья (целостности) организма, так и целью политики является обеспечение здоровья (целостности) социума (общественного «организма»). Более полное содержание аналогии см. Табл. 1

Таблица. 1.

Аналогия медицины и политики

Это означает, что политика – не просто одна из подсистем социальной культуры, а одновременно, при этом и некий ее системообразующий принцип. Тем самым политическая культура:

– обеспечивает воспроизводство политической жизни, ее преемственность и развитие;

– участвует в социализации личности, усвоении ею норм и ценностей политической жизни конкретного общества, открывая личности возможность участвовать в жизни общества, реализовывать свои интересы в соответствии с принятыми политическими нормами, правилами;

– способствует обретению личностью сопричастности политической общности;

– выступает средством консолидации социальных сил и общества в целом.