Сирийский марафон. Книга третья. Часть 1. Под сенью Южного Креста

– В смысле? – недоуменно уставился Гуаль.

– Ну, мало ли …, – подполковник дернул плечами. – Старик Нептун, к примеру, осерчал. Или, там, Зевс-Громовержец молнию метнул. Аккурат в пороховой погреб.

– Тогда две, – хитро прищурился капитан-лейтенант. – По одной в каждый минный заградитель.

Вертолёт неожиданно рухнул в небесный ухаб. Тряхануло так, что попади язык между зубов, укоротило б в миг. Шепеляв потом до гробовой. Благо в десантном отсеке народ подобрался битый. Отделись ушибами да матом. На двух наречиях, кстати. Гишпанский в этом плане красноречив и образами богат. Опустошённые стаканчики из-под кофе (куда ж без него, как-никак Южная Америка кругом, а Южный крест за тучами), разлетевшись, как Бог на душу, заплясали сарабанду по вибрирующей рифленке пола. Кайда, изловчившись в последний миг ухватиться за поручень, на скамейке удержался и, мысленно ухмыляясь, наблюдал, как senior Teniente de Navio, с грациозностью бегемота, возился между лавками, баулами с амуницией, стоя на карачках.

– Командир! – плечом в плечо толкнул Носорог, что сидел рядом, как ни в чём не бывало. – Пернатый кличет!

В проеме маячила фигура в шлемофоне.

– Прощенья просим, – Александр, крепко схватив за спасжилет, рывком вернул Алехандро на место. Отпихнув ногой чей-то ранец, подмигнул. – Извини, camarade, не до церемоний.

Протиснувшись между радистом с физиономией истинного эпикурейца, он встал за спиной у штурмана. В кабине пилотов шумоизоляция оказалась получше. Воздушный навигатор трудился в поте лица, гоняя взгляд по цветному монитору. Скосив глаза на подполковника, венесуэлец обронил на английском:

– Мы на подходе. До «точки» три-четыре минуты. Вон зелёные отметки на радаре.

Почти в самом центре экрана, будто мухи в блюдечке с вареньем, мерцали несколько точек.

– Плоты? Только четыре? Что-то маловато для двух экипажей? – Александр пригляделся к монитору. – Гуд! На месте разберемся. Работаем.

Одна, вторая, третья, испуганными перепёлками, вспархивали сигнальные ракеты и, описав восходящую дугу, гасли. Внизу, световой столб от вертолетного прожектора уверенно держал спасательные плоты. Те, слабо покачиваясь, жались друг к другу, невольно образовав почти правильный квадрат.

Кайда, крепко ухватившись за скобу, в очередной раз выглянул в открытый проем. Black Hawk почти неподвижно висел над оранжевыми прямоугольниками. Метрах в семидесяти, судя по вспыхнувшему лучу прожектора, барражировал «Ирокез».

– Майна! – гаркнул Александр, отшагнув от проема. Еремеев кивнул и нажал желтую кнопку дистанционного пульта электрической лебедки:

– В натуре, никто кроме нас! Теперь и на Красный крест с полумесяцем шабашить подвязались. Планида, мля.

Стальной трос послушно крутил ролики, сползая в темноту.

Глава 4. «Ты куда летишь птица быстрая …»

– Экипажи канонерок! – грохотал наружный репродуктор, перебивая вой вертолетных турбин. Голос teniente de Navio, переполненный металлом, стегал тех, что внизу качались в плотах. Хотя до берега, по флотским меркам, было всего ничего (каких-то восемь миль), но ночь в бескрайнем океане, да ещё луна запропастилась, оптимизма не добавляла. Скорее наоборот. – Приготовиться к эвакуации. Первыми поднимаются офицеры! Паники не создавать! Заберем всех! На подходе «Кальдас». Фрегат будет в квадрате через пару часов.

– Вира! – в ударопрочном шлеме с опушенным забрало из ударопрочного пластика, Носорог смотрелся ухарем-такелажником, которому сам чёрт не брат. Он дернул подбородок в глубь десантного отсека. – Первый идёт. Готовьтесь паковать пассажира!

Лебедка исправно тянула и в нижнем обрезе проема появилась растрепанная фигура, перехлестнутая страховочными ремнями.

– Guten tag! – радостно, будто встретил старого приятеля, заорал Кайда, затаскивая бедолагу в салон. Тот, глупо скалился, ощутив, пусть вибрирующую, но всё же твердь. Один из венесуэльских коммандос, также в униформе с нашивками-шевронами колумбийских ВВС, помог снять подвесную систему и увел жертву кораблекрушения в хвост, крепко придерживая под локоть. Александр, проследив, что бедолагу мигом скрутили и обездвижили, облегченно вздохнул:

– Завертелся конвейер. Капитан, крути барабан. Банкуем!

Николай, зло улыбаясь, нажал кнопку пульта:

– Майна! Ловись карась большой и очень жирный!

Когда подняли на борт четвертого, которым оказался субъект в комбинезоне без знаков различия, из глубины салона послышалась возня и раздались придушенные вопли. «Четвертый», почуяв неладное, рванул к проему и сиганул вниз.

– Ну, ты мля и дуремонтус, ломишься, что сохатый, – ворчал капитан, запуская лебедку на подъем. – Икарушкой прикинулся, придурок недоделанный? Дак, тогда отстегнись от подвесной системы. С такой-то высоты утюгом к дедушке Нептуну пойдешь или блином размажет о воду. Цыплёнок-табака выйдет. Э-хе, хе. Хлопот только прибавил. Командир, Бога ради, дайте нарушителю дисциплины по кумполу. Фулиган! В лодках у товарищей каждая секундочка на счету…

– Несознательный клиент пошёл, – проворчал подполковник, затягивая брыкающегося «четвертого». Едва тот, встав на пол вертушки попытался лягнуть, Александр от души влепил ему в солнечное сплетение. – Без анестезии в нашем деле ну никак! Дёшево и сердито. Учись, сынок!

– Очень верное решение,– подражая герою бессмертной «Кавказской пленницы» товарищу Саахову, согласился Еремеев, помогая отстегнуть страховочные ремни с «четвёртого». Подоспевший венесуэлец в охапку сгреб обвисшее тело и без церемоний поволок в хвост Black Hook. Через минуту трос в очередной раз убегал вниз, в темноту.

Картинка была ещё та. Вертолёты, супружеской парой, заходили на взлетно-посадочной полосы базы, которая не дотягивалась буквально метров четыреста до кромки залива. Океан, плескаясь по утренней надобности, щедро рассыпал мириады бликов.

Sikorsky аккуратнейшим образом, будто в песочницу, присел в центр белого круга и тут же сбросил обороты двигателя. Пилот Bell слегка заторопился с посадкой, из-за чего изящество не свершилось. Стальные лыжи стервозно визгнули, прижимаясь к бетону площадки.

Александр, на манер купейной, откатил дверь и высунул голову наружу. Три оливкового колера автобуса, отдаленно напоминающие знакомые с детства «Пазики», с занавешенными наглухо черными шторами окнами, медленно двигались в их сторону. В кильватере ползла парочка открытых джипов с мордоворотами венесуэльских коммандос в полной боевой.

– Комитет по торжественной встречи найдёнышей океана, – фыркнул из-за спины Еремеев, разглядев нехилую кавалькаду. – Или сия ассамблея по наши скромные персоны?

– Ага, жди дожидайся. Для нас, сирых и убогих, вона коробчонка в дальнем углу, – подполковник дернул вправо подбородком. – Не “Mercedes” однако, но и не венгерский “Icarus” надо честно признать. Зато, встречает Сам!

– Николас Мадуро?! – дурашливо присвистнул Носорог, за Кайдой спрыгивая на бетонку.

– Бери выше! – едва «Пазики» остановились в безопасной близости от угомонившихся лопастей вертушек, из автобусных дверей горохом сыпанули спецназовцы. Офицеры предусмотрительно отошли в сторону. –С эскортом поедут, ихтиандры несостоявшиеся, мля.

–О, герр Чубаров собственной персоной. Без помпезности, но прикидон соответствует. Леворвер страхолюдный в кабур запихал, берцы что ботфорты у Портоса, даже панама «а-ля Наполеон в Африке», мать его за ногу. Красава! – завистливо вздохнул капитан. – Готовьтесь, ваше благородие, к раздаче плюшек на масле! Надеюсь, не на машинном.

Дверь, услужливо скрипнув, отворилась, едва Александр, постучав костяшками пальцев по морёной, а может и натуральной, поверхности, нажал на массивного ручку. В узком «предбаннике» без окон в дальнем углу за хлипким столом восседала дебелая тетка не в лучший период своей жизни и откровенно скучала. Офисный стул, придавленный хозяйкой, тоже видывал виды.

– Здрасьте, – переступая порог нейтральным тоном сообщил подполковник, хотя его нынешний костюм никак не ассоциировался с принадлежностью к армии. Скорее, причислял к многочисленной рати офисного планктона. Сероватый воротник некогда белоснежной сорочки на выпуск, слегка обвисшие колени бледно-голубых брюк, да черные ботинки с облупленными носами, создавала вполне целостный образ мелкой канцелярской крысы, коих в любом учреждении, а посольство даже великой и могучей, в первую очередь и есть контора.

Мымра за столом, взглянув как на пустое место, даже не шелохнулась.

– Константин Петрович у себя? – Он попытался извлечь голосом низкие вибрации. Так себе получилось. Тетка сняла трубку телефонного аппарата с дисковым номеронабирателем. Вычурно оттопырив мизинец с широким, что детский савок, малиновым ногтем дважды крутнула диск.

– Константин Петрович, – через паузу влюбленно сообщила она в трубку. – Пришло тут, … ммм. Пропустить? Хорошо.

Генерал стоял у зашторенного светлыми гардинами окна, насмешливо разглядывая приближающегося подполковника:

– Не дать, не взять! Клерк-неудачник.

– Не переборщил? – улыбнулся Кайда, пожимая протянутую ладонь. Терентьев придирчиво прошёлся глазами по наряду офицера:

– Вполне, вполне. И, рожа в меру простоватая, но не без некой крестьянской хитринки. Норм! Садись за стол. Согласно легенды, будем гумаги мусолить. Отчеты там, сводки, списки.

– Так понимаю, захватили кабинет у легальных посольских? – подполковник подошел к прямоугольному, без единого предмета, столу. Взял за спинку крепкий, хоть и изрядно пошарпанный, стул и оккупировал в один прием. – Мадам в приемной от прежних хозяев досталась?

– Похоже? – Терентьев взял тонкую, скрепленную ярко-красной скрепкой, стопку листов и, подойдя к столу, расположился напротив. Благо стул-близнец ждал дожидался. – Наш кадр.

– Вот, почитай-ка, – генерал протянул стопку. – Коллеги из венесуэльской контрразведки поделились.

– Протоколы допросов колумбийских моряков с канонерок?

– Да. Имеются там прелюбопытные моменты. На третьей и четвертой страницах. Обрати!