Идеалистический подход к истории. Основы теории

Историческое время специфично в том смысле, что историк ведет себя по отношению к нему как самый настоящий творец. Поскольку в реальности существует только настоящее, а будущее и прошлое существуют только в сознании человека, то в действительности попасть в прошлое или будущее невозможно, а вот в своем субъективном мире человек может свободно путешествовать во времени. Историк это делает ежедневно[19 - «Для историка все исторические события прошлого присутствуют в его сознании: он может практически одновременно размышлять, например, об убийстве Цезаря, крестовых походах и Ватерлоо, что подразумевает одновременное „сосуществование“ каждого из этих событий в сознании, т. е. каждое из них находится в своей собственной „точке“ времени». См.: Савельева И. М., Полетаев А. В. История и время. В поисках утраченного. М., 1997. С.90.]. Не реже посещает будущее и футуролог. Оба они пребывают в единственно возможном прошлом и будущем, и если их описания отличаются от описаний других людей, то только потому, что в сознании этих других их субъективное прошлое и будущее отличаются.

Особенности видов времени определяются объектом, к которому это время применяется, а также мировоззрением, которое наделяет время смыслом и устанавливает его конкретные формы и параметры. В мифологический период время наполняется смыслом того конкретного мифа, который господствует в том или ином обществе либо разделяется создателем истории. Время в христианстве служит для движения души человека к Спасителю и спасению. В марксистской мировоззренческой парадигме время нужно для освобождения человека от эксплуатации и создания вечного рая на земле – коммунизма. В марксизме время очень похоже на христианское, но только оно не заканчивается с наступлением коммунизма, а продолжается. С наступлением коммунизма заканчивается история, поскольку изменений больше не будет, развитие останавливается, наступает последний период в жизни человечества. Также и в либеральном мировоззрении история заканчивается с победой свободного общества, а время продолжает существовать. Именно поэтому Ф. Фукуяма провозгласил конец истории, но при этом великодушно оставил нам время.

Историческое время непостоянно как в сторону прошлого, так и будущего. При этом оно зависит от главных мировоззренческих идей, которые господствуют в данное время в данном обществе. По концепции мироздания зороастризма, мир существует на протяжении 12 тысяч лет. В период господства христианского мировоззрения считалось, что начало времен произошло за 5508 лет до н.э., то есть чуть более семи с половиной тыс. лет назад. В соответствии с современными взглядами время существования Вселенной составляет более 13 млрд лет.

Историческое время, отводимое человечеству в будущем, также ограничено господствующими мировоззренческими взглядами. Так, в рамках религиозного мировоззрения человечеству отводилось, если понимать Библию буквально, очень непродолжительное время после смерти Иисуса Христа. Второй приход Мессии, Страшный суд и конец времен должно было застать поколение, жившее при Христе. Сам Иисус говорит об этом: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем»[20 - Мф. 16:28].

В рамках рационалистического мировоззрения срок жизни человечества ограничивался первоначально временем существования Солнечной системы. В соответствии с гипотезой Кельвина и Гельмгольца Солнце поддерживает свою громадную мощность благодаря процессу постоянного сжатия, при котором гравитационная энергия превращается в электромагнитную, и поэтому Солнце сможет продолжать излучать тепло и свет только около двадцати миллионов лет. В настоящее время считается, что солнечное излучение порождается освобождением ядерной энергии, и этот процесс может продолжаться постоянно тысячи миллионов лет, но из-за отсутствия какого-либо известного компенсирующего процесса он не может продолжаться бесконечно. Новые открытия источников энергии могут еще «продлить» гипотетическое время существования Земли и человечества, а выход за пределы Солнечной системы будет ограничивать будущее человечества временем существования самой Вселенной. Причем данные науки по своему прогностическому потенциалу ничем не отличаются от мифологических или религиозных, за исключением того, что могут постоянно пересматриваться, считаясь при этом единственно верными и объективными на данный момент.

В целом единого взгляда ни на начало времён, ни на их конец наука не имеет, а существующие мнения ученых постоянно пересматриваются их последователями.

Важнейшими категориями современного исторического времени являются прошлое, настоящее и будущее. При этом ни один из этих периодов однозначно не определен. Если настоящее есть лишь миг между прошлым и будущим, то когда происходят события? В этот миг? Но события могут обладать большой длительностью, и это ставит вопрос о том, где кончается прошлое и начинается настоящее; не менее труден вопрос и о его завершении. Все эти проблемы – следствие подчиненности категории времени мировоззренческим идеям, предмету исследования, тому, что каждый историк имеет свое индивидуальное представление о времени изучаемой им истории.

Обычно историки используют те формы времени, которые распространены в научном сообществе в данное время, хотя есть и исключения; как правило, они диктуются мировоззренческими причинами. Например, О. Н. Забегайло в своих трудах строго придерживается христианского понимания времени[21 - Забегайло О. Н. Духовное понимание истории. М., 2009.], поэтому его время начинается в день творения мира и заканчивается в день Страшного суда. Отдельные историки создают новые образцы времени, исходя из своих потребностей создания образа прошлого, и некоторые из них принимаются и на время становятся каноном – например, три скорости времени Ф. Броделя. Другие не принимаются историческим сообществом, как, скажем, сегодня это происходит с новой интерпретацией исторического времени А. Фоменко.

Историческое время формируется постепенно и зависит от главных мировоззренческих идей эпохи, в которую творит тот или иной историк. Сначала, когда время прошлого делилось на время правления вождей, понтификаты, царствования, историк мог создавать только локальные истории, такие, как история отдельного племени или народа, города (полиса) и т. п. Связать их воедино и создать единую историю было невозможно, да в этом и не было нужды. Идея всеобщей истории была создана в рамках христианского мировоззрения еще в начале I тысячелетия нашей эры, а вот единое историческое время – только через тысячу с лишним лет, когда в рамках астрономии для этого были созданы соответствующие условия и единая хронология была подтверждена авторитетом И. Кеплера. До этого не было возможности убедительно соотнести друг с другом ключевые события истории и привязать их к единой шкале времени.

В доисторический период, когда изменений нет, отсутствует необходимость и в историческом времени, которое создается для того, чтобы четко зафиксировать эти изменения относительно друг друга. Понятий «до» и «после» настоящего момента вполне достаточно для описания неуникальных событий. Даже в период древних цивилизаций историческое время было крайне примитивным. Так, Дж. Уитроу пишет, что «египтяне имели очень слабое историческое чувство или чувство прошлого и будущего. Ибо они представляли мир существенно статичным и неизменным. Он вышел полностью готовым из рук творца. Исторические события были, следовательно, не чем иным, как поверхностными нарушениями установленного порядка или повторяющимися событиями никогда не изменяющегося значения. Прошлое и будущее – отнюдь не имеющие самостоятельного интереса – полностью подразумевались в настоящем… Даже для греков вся история сводилась в общем к современной им истории»[22 - Уитроу Дж. Естественная философия времени: Пер. с англ. М., 2003. С.76.].

Единое историческое время – основа и условие для реализации некоторых важных идей. Например, идея прогресса не может быть обоснована вне единой истории, сопоставимых периодов ее развития, вне единого исторического времени. Все современные идейные системы – коммунизм, либерализм невозможны без развитой системы исторического времени, поскольку без этого невозможно их убедительное историческое обоснование.

Как и все остальные виды времени, создаваемые человеком, историческое время не является неизменным и навсегда данным. Как пишут И. М. Савельева и А. В. Полетаев, если в начале XVIII в. «сообщавшиеся в работах исторические сведения претендовали на роль абсолютной истины (независимо от степени их надежности). Соответственно историческое знание предполагалось „абсолютным“, а история прошлого – однозначной… Со второй половины XVIII в. время все чаще начинает рассматриваться не просто как среда, в которой происходят все „истории“, – оно приобретает историческое качество. Начиная с этого периода в исторической эпистемологии стало складываться представление, что истина в истории не едина… что прошлое в ретроспективе можно интерпретировать по-разному»[23 - Савельева И. М., Полетаев А. В. История и время. В поисках утраченного. М., 1997. С.92.]. В ХХ веке Ж.-П. Сартр смотрел на время уже гораздо более радикально: «Мы должны понять, что ни люди, ни их действия не находятся во времени: время, как конкретное свойство истории, созидается людьми на основе их изначального времяполагания»[24 - Цит. по: Савельева И. М., Полетаев А. В. История и время. В поисках утраченного. М., 1997. С.93—94.]. Исходя из этого можно предположить, что историческое время будет видоизменяться и в будущем под влиянием новых мировоззренческих идей и способов создания прошлого.

Некоторые исторические школы создают свои формы времени. Так, например, школа Анналов приняла разработанную Ф. Броделем концепцию трех времен: короткого, среднего и долгого. При этом время историка – это долгое время, а короткое и среднее – время социолога. Подобное деление времени позволило легитимировать изучение времени представителями других гуманитарных и общественных наук – таких, как экономисты, социологи, антропологи, демографы и др. Долгое время предоставило возможность исследовать изменения больших структур, составляющих основу цивилизаций.

Историк, как творец времени, свободно двигается в его потоке, представляя и описывая сначала более поздние события, а затем более ранние, хотя стрела времени должна быть направлена от более ранних событий к более поздним. Правда, в готовом труде события обычно развертываются в хронологическом порядке, но это не является общим правилом; главное, чтобы не нарушалась привязка к шкале времени, а последовательность событий историком выбирается исходя из замысла исследования и его целей.

Хронология позволяет выстроить не только последовательность событий, но и, если это необходимо, причинно-следственные связи, поэтому хронологическая шкала является важнейшим инструментом историка. В отличие от литератора он должен принципиально придерживаться хронологии и не может себе позволить поместить исторического героя, действие, событие в ненадлежащий промежуток времени, иначе нарушается одно из основополагающих требований исторической науки.

Надо сказать, что шкала времени является тем «становым хребтом» истории, на который «нанизываются» исторические факты. Нынешний «хребет» был создан Ж. Скалигером и Д. Петавиусом в конце XVI – начале XVII вв. До этого обходились локальными системами хронологии – по царствованиям, понтификатам, летописным сводам и др. Единая временная шкала создала несущий каркас для создания всемирной истории. В результате колоссальной многовековой работы многих десятков поколений историков создан взаимосвязанный комплекс работ, описывающих образ прошлого и главной объединяющей их чертой является единая хронология. Вытащи этот стержень – и история рассыплется на черепки, склеить которые и вновь подогнать друг к другу будет очень сложно. Конечно, было бы очень удивительно, если б Скалигеру и Петавиусу, с их математическим аппаратом и объемом данных, удалось с первого раза создать безупречную хронологическую шкалу. Действительно, она неоднократно подвергалась сомнению, в том числе и со стороны таких авторитетов, как Исаак Ньютон. Но к тому времени уже была наработана такая масса исторического материала, что обесценить его пересмотром хронологии историкам не представлялось возможным, поэтому мнение Ньютона не было принято во внимание. В настоящее время очередную попытку предпринял А. Фоменко, однако его яростная атака на традиционную хронологию тоже осталась без видимых последствий для исторической науки, потому что можно сколь угодно долго и убедительно доказывать, что существующая шкала времени неправильно рассчитана, но отказаться от нее – смерти подобно и для сегодняшней истории, и для нынешнего поколения историков. Даже незначительное, на несколько десятилетий, а Фоменко оперирует столетиями и тысячелетиями, изменение шкалы приведет к непредсказуемым последствиям для существующего образа истории. Принятие изменений, предлагаемых А. Фоменко[25 - Здесь я имею в виду только критику хронологии, которую приводит А. Фоменко, а не его образ истории, построенный на основе новой шкалы времени. Он показался мне, мягко говоря, «странным», в основном вследствие небрежного отношения к существующим методам построения истории. Однако сам эксперимент, который провел А. Фоменко, продемонстрировал научному сообществу, каким может быть история, если применить новую шкалу времени. Научное сообщество такую историю благоразумно не приняло.], влечет за собой почти полное переписывание существующей истории Древнего мира и Средних веков. Естественно, что на это, даже если предположить, что Фоменко прав, никто не решится. С другой стороны, что приобретает человечество от того, что поменяется шкала исторического времени? Разве от этого изменится прошлое? Его в реальности не существует. Зато будет нанесен непоправимый ущерб авторитету истории как науки. Поскольку историческая наука до сих пор не может отойти от ущерба, нанесенного ее авторитету постмодернизмом с его отрицанием объекта изучения истории, то новый удар для нее может оказаться роковым.

Для того чтобы создать историческое событие, историк привязывает его к шкале времени при помощи различных, порой сложных и хитроумных способов – таких, как толщина годовых колец в бревнах новгородской мостовой (дендрохронологический метод), либо к количеству радиоактивного изотопа углерода в золе сожженного образца древнего артефакта. Сами по себе ни бревна мостовой, ни тем более количество изотопов углерода к произошедшему некогда событию никакого отношения не имеют и связываются с ним только в сознании историка для упорядочения событий в его образе прошлого, для придания ему убедительности. Если количество изотопов совпало, то, значит, событие выглядит более убедительно, чем то, у которого этого совпадения не произошло. В этом случае либо событие помещают в другое время, либо ссылаются на погрешности радиоуглеродного метода и применяют иные методы привязки к шкале времени. Если историк достаточно авторитетен, то его дата принимается научным сообществом. Однако порой бывает так, что со сменой мировоззренческих парадигм авторитет ученого обнуляется (в советское время потеряли авторитет исследования «дворянских», «монархических», «религиозных» и прочих «буржуазных» историков, а в постсоветское время был обнулен авторитет уже многих советских историков), и тогда возможен пересмотр даты произошедшего события. Таким образом, привязка к хронологической шкале времени, несмотря на использование различных «объективных» методов, продолжает оставаться во многом субъективной.

С идеей единого исторического времени тесно связана и идея детерминизма в истории, которая не может быть реализована без универсальной временной шкалы. Поскольку выявление причинно-следственных связей между последовательными событиями является почти непременным атрибутом любого исторического сочинения[26 - Савельева И. М., Полетаев А. В. История и время. В поисках утраченного. М., 1997. С.90.], то привязка событий к шкале времени считается в этом случае обязательной, поскольку считается, что более позднее событие не может быть причиной более раннего, хотя влияние еще не произошедших событий на текущие достаточно хорошо известно. И это не только ожидание Второго пришествия Христа, под знаком которого проходит вся текущая религиозная история, но и более прозаические события, вроде ожидаемого очередного съезда руководящей партии или годовщины Великой Победы. То есть причиной настоящего может быть не только прошлое, но и будущее, даже если оно никогда не наступит. Тем не менее построение причинно-следственных связей в историческом исследовании невозможно без привязки событий к единой шкале времени.

Время историку необходимо для упорядочения событий и создания непротиворечивого образа прошлого, который не должен быть разрушен при его критике. И здесь нужна привязка не только к временной и пространственной точкам, но и к определенной эпохе. Несмотря на то что любое историческое событие или исторический персонаж уникальны, все они в той или иной мере связаны с эпохой. Человек – одеждой, мыслями, моралью и многим другим, событие – формой, типичной последовательностью действий и т. п. Когда эта связь с эпохой нарушается, то созданные историком исторические события выглядят так же малоубедительно, как и персонажи средневековых картин, изображающие античных героев в одеждах и доспехах XIV века. Однако образ эпохи у разных историков может отличаться, причем существенно, и это почти всегда приводит к тому, что находятся ученые, которые сочтут созданный образ события прошлого неубедительным, поскольку он не соответствует их видению эпохи, сформировавшемуся под влиянием иных идей, чем эпоха в сознании автора. Например, как бы тщательно ни отбирал факты для своего исследования истории Советского Союза либеральный историк, он никогда не создаст такой истории, с которой бы согласились историки, придерживающиеся коммунистического мировоззрения. Как бы идеалист вроде меня ни старался, ему никогда не создать убедительной картины прошлого для материалистически мыслящего историка. И термины будут резать слух, и образы окажутся неверными. Все будет плохо, поскольку картина прошлого не совпадет с тем образом эпохи, который уже создан в сознании историка-материалиста. В этих условиях читателю надо либо признать неверной свою картину исторического периода, что он вряд ли сделает (впрочем, в период смены мировоззренческих парадигм многие историки пересматривают свои взгляды; последний такой массовый пересмотр пришелся на годы перестройки и постперестроечный период), либо попытаться убедить самого себя и читающую публику в одиозном подборе фактов, в неверных ссылках, нарушениях методики, что сделать гораздо проще и безболезненнее, чем поменять мировоззрение.

Историческое время неоднородно. Оно является плотным во времена, насыщенные событиями; и, напротив, в периоды, где событий мало, оно ускоряет свой бег. Французский историк А. Про считает, что «эти колебания, свойственные течению исторического времени, являются коллективными, они не зависят от психологии отдельного человека. Их можно объективировать»[27 - Про А. Двенадцать уроков по истории. М., 2000. С.106.]. Думается, что это поспешный вывод. Историческое время не коллективно, оно индивидуально – это время историка, а не историков. Действительно, для всех пишущих российскую политическую историю 1917 год будет «длинным» годом, но для «Народной истории США» Говарда Зинна[28 - См.: Народная история США: с 1492 года до наших дней. М., 2006.] это в общем-то совершенно обычный год, что совершенно неудивительно, учитывая специфику предмета исследования. И уж совсем быстро пролетел 1917 год в «Истории домов моды» Д. Ю. Ермиловой[29 - См.: Ермилова Д. Ю. История домов моды. М., 2003.]. В истории моды оказались «длинными» совсем иные периоды, чем в политической истории. Хотя в другом тезисе, а именно, что «Время сегодняшних историков – это время нашего современного западного общества», с А. Про вполне можно согласиться[30 - Про А. Двенадцать уроков по истории. М., 2000. С.106.].

Некоторые отрезки времени в истории имеют разный смысл, разное значение и ценность с точки зрения содержания теории, которой руководствуется конкретный историк. Историк может один период насытить событиями, в результате чего образ этого временного отрезка будет казаться более продолжительным, нежели картина другого, равного ему на хронологической шкале, но который для историка покажется менее важным исходя из его теории, и потому в его историческом описании займет более скромное место. Обычно периоды смут, революций, реформ в социально-политической истории оказываются более насыщенными событиями, а потому и более продолжительными, нежели периоды спокойной жизни. Еще значительнее отличается время в исторических сочинениях авторов, принадлежащих к разным мировоззренческим эпохам – мифологической, религиозной, рационалистической.

Историк привязывает время своего повествования к астрономическому времени с помощью календаря и тем самым упорядочивает события. Время помогает создать ему убедительную картину прошлого. Но где существует эта картина и это время? Они существуют первоначально в сознании историка, а затем в тексте, из которого эта картинка вновь будет восстановлена в сознании читателя, но неизбежно уже в несколько измененном виде, поскольку будет «искажена» мировоззрением читающего текст. Представления читающего об историческом времени могут не совпасть с представлениями историка, и время в его картине прошлого, образованного в результате чтения текста, может отличаться от того, которым руководствовался историк. Например, время создания мира, так же как и последние дни земной жизни Христа, в сознании религиозного историка имеют совершенно иное значение, течение и роль, чем это же время у историка-атеиста.

Итак, время в идеалистическом подходе определяется его главными мировоззренческими идеями, а именно: время есть свойство сознания, а не внешнего мира и предназначено для упорядочения в человеческом разуме хаоса объективной и субъективной действительности. В рамках идеалистического подхода реально существует только настоящее. Прошлое и будущее – идеальные конструкции, создаваемые человеческим разумом.

Для упорядочения исторических событий относительно друг друга служит хронологическая шкала, позволяющая однозначно располагать события в историческом времени. Историческое событие привязывается не только к уникальной точке на хронологической шкале, но и имеет однозначную пространственную локализацию.

Несмотря на то что события прошлого существуют только в разуме человека, они связаны с настоящим и будущим в этом сознании и поэтому могут оказывать влияние на настоящую и будущую реальность через действия людей.

Поскольку в реальном мире с позиций идеалистического подхода времени нет, то нет и его движения, не существует и реального потока времени. Есть лишь условная ритмическая шкала, к которой привязываются события. В такой ситуации время само по себе не может вызывать изменений и являться причиной событий. Это не отрицает существования причинно-следственных связей, но они вызываются не временем, а иными причинами. При этом время, не являясь причиной чего-либо, тем не менее накладывает определенные ограничения на каузальность, поскольку считается, что только предшествующие события могут быть причиной последующих, но не наоборот.

Историческое время, как и время социальное, может обладать различной длительностью при формальном равенстве временных интервалов. Это происходит из-за того, что отдельные временные промежутки более насыщены событиями, нежели другие, и потому кажутся более продолжительными.

Хотя время направлено из прошлого в будущее, ничто не мешает историку мысленно перемещаться против его «течения», однако при этом существующие правила исторической науки обязывают его привязывать исторические события к тем временным промежуткам, в которые, как установлено в соответствии с определенными правилами, они происходили. Методика исторической науки – это методика построения прошлого, и одним из ее компонентов является соблюдение правил построения времени в историческом исследовании.

С категорией времени тесно связаны понятия эпохи и периода, т.е. определенных временных промежутков в прошлом, которые отличаются от иных интервалов своим определенным качеством, формируемым преимущественно господствующими в обществе идеями. Причем формирование эпох может производиться не только на основании идей прошлого времени, но и идеи, современные историку, также могут создавать исторические эпохи, как-то: феодализм, капитализм, социализм, модернизм, постиндустриализм и т. п.

Один из постулатов нынешней истории гласит, что прошлое неизменно, менять можно только будущее, тем не менее все историки всех времен и народов только и заняты тем, что переписывают существующую историю. Нет ни одной одинаковой истории, все они создают различный образ прошлого, оставляя при этом в неизменности только шкалу времени, все остальное непрерывно пересматривается и меняется. Правда, при этом постоянно утверждается, что само прошлое (которое, напомним, не существует в реальности) остается неизменным. В рамках идеалистического подхода прошлое создается историком, а значит, возможно и его изменение.

Таким образом, мы создали основные параметры исторического времени с позиций идеалистического подхода. Безусловно, в рамках иных подходов историческое время будет выглядеть по-иному, и это совершенно оправданно. Когда историки поймут, что используемый ими вариант времени и создаваемое прошлое напрямую зависят от занимаемых мировоззренческих позиций, тогда прекратится бессмысленный поиск «единственно верной» истории и мы вновь вернемся к изначальным временам «историй». Конечно, заплатить за это придется тем, что ценность этих «историй» для общества будет невелика, зато отпадет нужда в переписывании очередной «единственно верной», чем непрерывно занимается все историческое сообщество и с чего оно, собственно и живет.

Прошлое с позиций разных мировоззрений

Объект истории – прошлое, наряду с настоящим и будущим является одним из модусов времени. В зависимости от мировоззрения историки и философы по отношению к прошлому разделились на несколько больших групп. В науке Нового времени считалось, что реально существуют только события настоящего. Как писал Т. Гоббс, «…только настоящее имеет бытие в природе, прошедшее имеет бытие лишь в памяти, а будущее не имеет никакого бытия»[31 - Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. //Избр. произведения: В 2 т. М., 1964. Т. 2. С. 62.].

Идеалисты, не считавшие время характеристикой объективного мира, чаще всего рассматривали прошлое как несуществующую реальность. Гегель считал прошлое и историю тем, что «прешло и исчезло»[32 - Гегель Г. В. ?. Лекции по истории философии. В 3-х кн. Кн.1. М., 1993. С.99.]. Кантианцы утверждают, что прошлое существует лишь как субъективная реальность в сознании историка. «Представители презентизма полагают, что бытие и небытие, прошлое и настоящее совпадают. Реально только настоящее. Прошлое целиком сводится к настоящему, между ними нет различий. Поэтому единственный источник познания прошлого – современность, т. е. опять-таки субъективное сознание историка»[33 - Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М.,1987. С.95.]. По мнению А.-И. Мару, прошлое есть не более «чем мыслительная конструкция, которая легитимна… но абстрактна и… не является самой реальностью»[34 - Цит. по: Мегилл А. Историческая эпистемология. М., 2007. С.46.]. Правда, есть и представители идеализма, которые все же считают прошлое некой реальностью; так, Чарльз Бирд говорит об «истории как о прошлой реальности»[35 - Цит. по: Данто А. Аналитическая философия истории. Перевод с англ. А. Л. Никифорова, О. В. Гавришиной. М., 2002. С.90.].

Представители классического позитивизма, как пишет И. Д. Ковальченко, прямо «признавали объективную реальность прошлого и считали, что оно непосредственно дано историку в виде остатков – исторических документов и вещественных памятников»[36 - Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 1987. С. 95.]. Материалистическая традиция придерживается устойчивого взгляда на существование в той или иной мере исторической реальности. В марксизме «все знания – из опыта, из ощущений, из восприятий»[37 - Ленин В. И. Полн. собр. соч., Т. 18. С. 129.], и в этой связи возникают «вопросы о реальности прошлого и о применимости общих принципов научного познания к его изучению. Чувственно воспринимать, живо созерцать и ощущать можно только то, что является реальным. Отсюда – первая проблема: о прошлом как объективной реальности»[38 - Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М.,1987. С.94.]. В историческом материализме она решается положительно, и сегодня среди историков есть те, кто стоит на подобных позициях. Так, Георг Иггерс «убежден, что прошлое существует. Я осознаю сложности и трудности в его реконструкции, я признаю наличие элементов идеологии в прошлом, я понимаю ту степень, в которой власть влияет на познание, но я вижу и элементы объективности»[39 - Иггерс Г. Интервью / Доманска Э. Философия истории после постмодернизма. М., 2010. С.156.]