Мечта маньяка

Всё началось с экономии времени, потому как путь к сто сорок седьмому этажу не близкий. Потом кто-то решил, что опасно устраивать скопление людей в замкнутом помещении. Видите ли, могут возникнуть плохие мысли или нерабочие желания. Позднее добавились ещё всякие разные поводы, такие как борьба с терроризмом, хищением и утечкой информации. И, в конце концов, все просто привыкли к новому.

– Войдите в резервуар.

Резервуар на самом деле – это нечто!!! Иногда он мне снится. Иногда, когда глаза устают перепроверять цифры и запятые, я на секунду закрываю глаза и вижу его. Это замечательно!!! Уверен, многие испытывают схожие чувства. Здесь не может быть сомнений.

За зелёным квадратом следовал металлический сток. Я шагнул в него. От экстатического волнения мне стало очень хорошо. Я бросил взгляд далеко вперёд, туда, где многие стоки переходили в трубы, которые делали несколько виртуозных петель, пока наконец не извергали своё содержимое в огромный прозрачно-голубой стержень, что невесомо существовал в сердцевине здания и тянулся от первого этажа до последнего.

Никто не сказал «активация» или что-то в этом духе. Лишь короткий электрический разряд прошёл сквозь щиколотки. А затем мир перед глазами резко расплескался.

В следующее мгновение я уже находился перед очередным считывающим аппаратом.

– Процедура прошла успешно.

– Спасибо.

Отвернувшись от ящика, встроенного в стену, я пошёл дальше по коридору. Мой путь привел меня к кабинету моего начальника.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Готово?

– Готово.

– Положите в вашу ячейку.

Я сделал, как было велено, и собрался было покинуть своего дериватора. Но он меня остановил.

– Постой, – сказал Николай Петрович.

Я обернулся. Рука сорвалась с дверной ручки.

– Тебя вызывают на сто сорок восьмой этаж.

– Кто?

– Высшее руководство.

– Зачем?

– О, если б я знал…

Николай Петрович со своими чёрными пушистыми усами не знал. Он был всего лишь одним из старших чинов – дериваторов.

– И что мне делать?

– Идти.

– Хорошо.

Я снова повернулся к выходу. Чуть погодя я покинул кабинет начальника. Однако вовсе не для того, чтобы вернуться на рабочее место. Так бывало обычно. Но не сегодня. Сегодня у меня было особое задание.

Мой путь повёл меня дальше – в самый конец коридора. Справа и слева от меня то и дело мелькали всё новые и новые таблички. Они блестели своим полированным металлом, удивляли многообразием имён и фамилий. А я шёл дальше, до тех пор, пока не оказался там, куда путь заказан отнюдь немногим.

Я знал, что это находится где-то здесь. Об этом ходили офисные легенды. Но как именно это выглядит и как происходит, я не знал. Об этом не знали и все мои знакомые. Об этом не знал даже Николай Петрович, хотя казалось бы его великолепным усам должно было быть подвластно всё. Но нет. Он никогда не бывал в конце коридора. Его не вызывали. А меня вот вызвали.

– Представьтесь.

Удивительно! Я вряд ли мог когда-либо поверить, что со мной будет разговаривать бронзовая статуя раненой амазонки. Но она действительно говорила:

– По всем правилам.

– А у амазонок есть правила?

Я лишь пытался уточнить.

– Вы правы.

Скульптура внезапно закатила свои бронзовые глаза и громко лязгнула бронзовой челюстью. А потом она очень неожиданно обратилась в прах. Большая и тяжёлая статуя внезапно стала кучкой трухи у меня под ногами. Я смотрел на эту пыль и вроде как чувствовал озадаченность.

На мои губы прокралась застенчивая улыбка. Но ненадолго.

Треск, хруст!!! Пол под ногами начал шевелиться, потом и вовсе затрясся. Большой кусок штукатурки свалился с потолка в метре от меня.

Я бросил взгляд по сторонам. Я уже не улыбался. Но испуган я тоже не был.

Ещё больше тряски! Ещё больше хруста!

Стена цвета слоновой кости в некий переломный момент дала кривую вертикальную трещину в своей условной середине. Ещё один кусок штукатурки упал совсем рядом.

Я напрягся, сделал максимальный упор ногами в пол. И как раз вовремя. Пол стало трясти до безобразия сильно. Это длилось две-три минуты, а затем было короткое мгновение бездействия, после которого две части треснувшей стены стали медленно разъезжаться в разные стороны. Здесь мне оставалось только выжидать. Было очевидно, что происходящее само меня направляет.

Через минуту или немногим более трещина в стене расширилась до удобоваримого прохода. И тогда движение частей прекратилось. Пол перестал вибрировать. Пыль штукатурки плавно оседала вниз.

Любопытство заставило меня снова оглядеться вокруг. Мне было очень интересно – а прибежит ли кто-нибудь в этот конец коридора и прокричит ли он, хватаясь за голову:

– Чё? Как?

Но никто не прибежал. Я никого не увидел за своей спиной. Ну а впереди меня ждала чарующая притягательность тёмного прохода в никуда. Я должен был в него пройти.

Вдруг в кармане задрожал телефон.

«Я смотрю настороженно на то, что ты вчера написал», – именно это я прочитал на экране.

«Напрасно!» – таким был мой ответ.

«Почему?»