Мечта маньяка

– Кнопка?

Я удивился.

– Да. Так её зовут.

Со мной говорила очень худая девушка в возрасте за двадцать. Её крупные голубые глаза были спрятаны за большими очками. Блестящие темно-каштановые волосы были собраны в хвост на затылке. На ногах у неё я обнаружил большие чёрные ботинки походного варианта.

– Вы за мной? – спросил я, изучив этот натюрморт.

– Вас вызывают к адвокату.

– Зачем?

– Чтобы поговорить.

– О чем?

– Не знаю.

Разговор не принёс исчерпывающих ответов. Как обычно. Он лишь заставил ещё больше задуматься.

– Так вы идёте?

Пристальный взгляд сквозь очки не давал мне спуску.

– Иду.

– Удачи, милок, – сказала старушка, – Буду ждать твоего возвращения.

Я прошёл мимо старушки, прошёл мимо девушки и оказался в светлом коридоре.

В коридоре тоже не было излишеств. Всё те же выбеленные стены и потолок. Только вот серый деревянный пол был здесь заменён на красно-коричневую мраморную плитку.

Едва дверь за моей спиной оказалась запертой, мне было сказано:

– Шагай!

Я подчинился. Но было так скучно и неоригинально просто шагать по коридору в качестве конвоируемого преступника, что, в конце концов, меня пробрало на эксперименты.

– Как тебя зовут?

– Нам не положено разговаривать.

Голос девушки был глухим, сдержанным. Он был практически идентичен топоту её тяжёлых ботинок по гранитной выстилке пола. Словно она была безжизненной машиной, роботом. Однако же эта девушка вовсе не была такой, какой хотела казаться в тюремном коридоре. Ведь совсем не таким убиенным голосом она прежде разговаривала с собачкой. В тех словах были живые чувства. В них была нежность.

– Я – Вова…

– Вы – убийца!

Неожиданно.

Я очень хотел переварить это, но коридор закончился, и меня вытолкали в следующее помещение.

– О, господин Шпендель! Какая долгожданная встреча!

Новое помещение было попросторнее прежних. Однако цветовая гамма сохранилась. Прямоугольный формат размером шестнадцать на десять метров вмещал шесть небольших столиков с белой крышкой из прессованного дерева и витыми металлическими ножками. Столики располагались в два ряда по три столика в каждом. Их положение в комнате было центрировано, так что перед ними и позади них было свободное пространство. В каждом случае это свободное пространство упиралось в широкие выдвижные двери из матового стекла.

В одну из них вошёл я, в другую – Мадлен Пихаевич.

Теперь он сидел за одним из столиков – за вторым во втором ряду. И он радостно восклицал…

– Как я рад, что с вами всё в порядке!

Однако он не встал, не предложил дружеское рукопожатие. И настоящей радости я не обнаружил на его лице. Лицо снова было спрятано под маской.

При хорошем искусственном освещении (совсем иные условия были в затенённом баре и полутемном проулке) я смог уделить внимание деталям этой маски.

Конечно, я мог ошибаться. На это были все причины. Но мне показалось, что маска стала другой.

– Новая маска? – спросил я, усаживаясь на стул напротив Мадлена Пихаевича.

Он не приглашал меня присесть. И всё же я это сделал.

Мне очень хотелось увидеть потупленный взор именно в его исполнении. Но его лицо продолжало прятаться за маской.

– Да?

– Да.

– И в чем смысл?

Я спрашивал, а глаза мои тем временем цеплялись за детали…

Я помнил, что накануне маска была телесного цвета. Сегодня же она имела прозрачно-голубоватый оттенок. В остальном же всё то же самое. Тонкий-тонкий слой синтетического материала поверх кожи, в котором намертво запечатаны приветливые черты лица.

– Зачем этот маскарад?

– А вы не знаете?

– Нет.

Из человека напротив вырвался сдавленный звук. В этот момент под пластиком несомненно пряталась усмешка.

– Вы же знаете, в каком обществе мы живём…

– Знаю.

– Тогда почему спрашиваете?