Шеф

Пошла заставка. Телефон Соловья опять зазвонил. Сорвав с головы наушники, Олег встал и бросился вон из студии. Коридор был пуст. С лифтовой площадки тянуло табачным дымом. Олег помчался к ней, сломя голову. Двух секунд ему не хватило, чтоб свернуть за угол.

– Стоять, сука! – рявкнул, выйдя из студии, Соловей. По голосу догадавшись, что у него в руке – пистолет, вынутый не ради пустой угрозы, Олег застыл у двери сортира. Медленно повернулся. Соловей шел к нему, опустив оружие стволом к полу. В другой руке у него был сотовый телефон.

– Что надо? – спросил Олег. Соловей, приблизившись, усмехнулся. Хотел он что-то сказать, но тут дверь сортира открылась. Вышел спецназовец. Увидав пистолет, он поинтересовался, что происходит. Взгляд Соловья скользнул на него. Олег, того лишь и ждавший, вложил в удар не только всю силу правой руки, но и массу тела, так как кулак увлек его за собой. Руку по всей длине пронзила короткая, но невыносимая боль. Квадратная челюсть Соловья хрустнула. Обреченно взмахнув руками, как поскользнувшийся на банановой кожуре, он грохнулся на спину. Пистолет отлетел к стене. Мобильник скользнул по полу к ногам Олега. Тот каблуком разнес его на куски и ринулся к лифту.

Мимо двух милиционеров на первом он прошмыгнул с такой скоростью, что те рты раскрыть не успели. Толкнув плечом стеклянную дверь, понесся к мустангу. Пока бежал, чуть не захлебнулся – с неба валилось на Москву море.

Узрев сквозь дождь силуэт приближающегося Олега, Инга открыла левую дверцу. Со всего лету прыгнув за руль, Олег запустил мотор, сорвал мустанг с места, вывел его на Новый Арбат и погнал к Садовому. Заносило. Новый Арбат превратился в реку с водоворотами. Широкие шины форда швыряли волны на тротуар.

– Придурок! Урод! – верещала Инга, вертясь и прыгая на сиденье, как на горячей сковороде. – Посмотри назад!

– Заткнись, я все вижу!

За фордом шел Мерседес. Тот самый, премиум класса. Фары его, рассекая дождь, яростно хлестали по зеркалам Мустанга.

– Что ж, погоняем, – сказал Олег, свернув на Садовое, и прибавил газу. Стрелка спидометра подползла к отметке сто девяносто. Инга со стоном закрыла лицо руками. Мерседес не отстал, напротив – приблизился. Олег уже не мог смотреть в зеркала, ловившие дальний свет. Из-под колес форда на Мерседес хлестало воды не меньше, чем с неба. С неба же лило так, что казалось – машины мчатся не по Москве, а по дну морскому.

– Сколько их там? – прохрипела Инга, опустив руки.

– Минимум – двое.

– Чего хотят?

– Крови.

– Твоей?

– Возможно, что и твоей.

– Вот это у них не выйдет.

Достав мобильник, Инга набрала номер. Ей ответили сразу. Она вскричала:

– Сережка, я погибаю! Честное слово! Меня убить хотят! «Черный мерин». Не знаю я! На мустанге по кольцу еду. Не одна, с другом. Ленинский, дом двадцать один. Хорошо. Пожалуйста, поскорее!

Оборвав связь, Инга обратилась к Олегу:

– Едем на Ленинский, к Юго-западу. Понял?

– Да.

– Понял или нет?

– Понял, понял.

– Быстро скажи мне, что происходит!

– Много чего.

– Кто они такие?

Этот вопрос был Олегом проигнорирован. Мерседес, следовавший за фордом, как на буксире, внезапно дал три сигнала – длинный, короткий и опять длинный.

– Они хотят нам что-то сказать! – догадалась Инга.

– Я говорю теперь только с шефом, – сказал Олег. Инга поглядела на него, как на дурака, но только с насмешкой, без тени паники. Можно было подумать – она о чем-то условилась не с каким-то плевать на нее хотевшим приятелем, а с архангелом Михаилом.

Ни один светофор не функционировал. В пять минут обогнув две трети кольца и нырнув в тоннель на Октябрьской, оба автомобиля чуть не поплыли – стоки не успевали поглощать воду, и она прибывала с каждой минутой. Притормозив на выезде из тоннеля, Олег свернул к затопленной также площади и, подняв на ней два цунами, перед мигающим светофором увел форд вправо, к Ленинскому проспекту. Мерседес занесло при аналогичном маневре, и он немного отстал.

На Ленинском светофоры также мигали. Белый свет фонарей кипел на асфальте, как молоко. Олег разогнал мустанг до двухсот.

– Пускай будет триста! – крикнула Инга, увидев, что Мерседес приближается. – Клади стрелку!

Олег вдавил педаль газа в пол. Пятьсот лошадей под капотом форда храпнули. Покрышки задних колес прогрызли асфальт на полсантиметра, потом сцепились с ним. Руль бешено загудел в побелевших пальцах Олега. Глаза его захлестнуло режущим светом. Ему почудилось, что мустанг опрокинул ночь, наполненную огнями, и те посыпались на него.

Инга продолжала смотреть назад. Мерседес ценой предельного напряжения колоссальных ресурсов своего двигателя не позволил форду мгновенно выскользнуть из лучей своих мощных фар, однако и форд не дал ему сократить дистанцию. Три мгновения они шли на равных, затем мустанг доказал свое превосходство. Его мотор, взяв дикие обороты, работал ровно. Двигатель Мерседеса, развив такие же, засбоил, а потом и вовсе начал захлебываться.

– Олег, Олег, мы их сделали! – взвыла Инга, запрыгав. – Мустанг – красавец! Мерседес – в жопе! Сбрасывай скорость, а то проскочим еще!

Олег убрал ногу с педали газа. Кромешный свет, слепивший ему глаза, рассыпался на огни, и он вновь увидел пенящийся асфальт, фонари, витрины и Мерседес, молотящий светом в зеркала форда. А Инга все никак не могла унять душивший ее восторг.

– Мы сделали их! Мой фордик – красавец! А Мерседес – консервная банка с тухлой помойки!

– Этот Сережка был у тебя? – спросил Олег.

– был. Надеюсь, ты не ревнуешь?

– Он вообще кто?

– Да, можно сказать, никто. Но он их замочит.

– Дом – слева?

– Да.

– Подъездов в нем сколько?

– Восемь. Я живу во втором.

– Во втором откуда?

– От Кольцевой.

– На подъездной двери какой замок?

– Электронный. Ключ к нему прижимаешь, и он пищит.

– Ты бегаешь хорошо?