Маргинал

Лена ушла на кухню. Сергей закрыл глаза. Он не мог успокоиться. Тревожное чувство не покидало его от самого морга. Сергей чувствовал чужой взгляд. Чьи-то глаза искали его. Ощущение было таким сильным и ясным, что его била дрожь.

– Держи.

Сергей ухватил чашку двумя руками и пил, обжигая горло, почти не отрываясь.

– Сережа… Случилось что-то серьезное?

Сергей кивнул. Он подержал еще горячую, но уже пустую чашку, потом отдал ее Лене.

– Вчера в ресторане я был свидетелем убийства. Сегодня менты возили меня в морг на опознание. Но трупы из запертого морга пропали. А еще мне показалось, что там побывал кто-то с огнеметом. Не знаю… Я ничего не понимаю. Следователь, кстати, тоже. Какая-то дурацкая история.

– Это опасно?

– Не знаю. Все возможно… Если следователь разрешит, то послезавтра я уеду в командировку. Недели на две. Может, за это время все пройдет или хотя бы что-то прояснится…

Вдруг внутри у Сергея все заныло. Это был почти страх.

В дверь кто-то решительно зазвонил.

– Не открывай, – быстро сказал Сергей. – Лучше в милицию позвони.

– Ты что? Да ко мне Ирка должна зайти. – Лена вышла в коридор и щелкнула замком. – Вам кого?

– Снимаем показания счетчиков. – В голосе слышался какой-то легкий акцент, скорее даже неправильная интонация.

– У нас снимали.

– Нужна еще одна контрольная проверка.

– Какая еще контрольная… Сергей!

Ничего тяжелого под руку не попалось. Сергей вышел в коридор и увидел в дверях кудрявого детину, с красным ошпаренным лицом, лезшего в прихожую.

– Лена, отойди. – Сергей подошел ближе и ухватился за входную дверь, открывавшуюся вовнутрь. Он заметил, что Кудрявый подставил ногу и ее теперь не захлопнешь, а полуоткрытую не удержать.

– Разрешите войти? – Кудрядый попытался изобразить улыбку, но его лакированное лицо не растягивалось. Он просто оскалил зубы.

– Удостоверение покажите, – брякнул Сергей, чтобы оттянуть время. В прихожей тоже ничего подходящего для удара не было. Ботинком такого амбала не ушибешь.

Кудрявый стал рыться в кармане, тоже, видимо, соображая, что делать: вломиться силой или что-то еще соврать. А он – тугодум, -понял Сергей.

Из-за плеча Кудрявого показался человек, поднимающийся по лестнице. Крепыш среднего роста с аккуратной и короткой строжкой. Он в упор рассматривал спину Кудрявого, а Сергея, кажется, даже не замечал. В руке у него была штука вроде тех, какими орудуют в американских фантастических боевиках молодцы типа Шварценеггера. Дуло оружия наведено между лопаток Кудрявого, палец замер у красной кнопки.

Сейчас, понял Сергей. Он рывком распахнул дверь и всем телом навалился на Кудрявого. Тот не успел переставить ноги и полетел спиной на крепыша. Они вместе обрушились на площадку. Крепыш сориентировался быстрее и приложил рукоятку к затылку Кудрявого.

Сергей никогда не был болельщиком, соревнования его не интересовали. Он не стал следить за поединком, а повернулся к Лене. Она из коридора почти ничего из происшедшего не видела. На ее лице застыл испуг.

– Я ухожу. Запри дверь, никого не пускай. Вызови милицию.

Сергей захлопнул за собой дверь. Те двое все еще барахтались на площадке. Из подъезда путь заказан. Сергей побежал вверх по лестнице, загадав только одно желание, чтобы на чердачном люке не было замка. После того, как он толкнул Кудрявого, опять заныло плечо.

Ему повезло, крышка люка была прикручена проволокой. Сергей быстро ее раскрутил, забрался в люк. Тихонько опустил крышку на место и на ощупь нашел петли запора. Они оказались такими же, как и внутренние. Сергей дважды продел проволоку и, как смог, закрутил. Больная рука плохо слушалась. Несколько секунд он отдыхал с закрытыми глазами. Потом поднялся с колен и пошел по чердаку. Глаза привыкли и было уже не так темно. Под ногами хрустел шлак. Перешагивая через поперечные балки, Сергей дошел до последнего люка и дернул крышку. Она неожиданно легко подалась. Сергей спустился в люк, закрыл за собой крышку. Спрыгнул на площадку, задрал куртку, выдернул из брюк ремень. Снова влез на лестницу и связал им петли люка. Сергей понимал, что драка на площадке скоро закончится, и его опять начнут искать.

Внизу он осторожно выглянул из подъезда. Почти напротив двери стояла "Волга". Две стриженные головы на крепких шеях были обращены к подъезду, через который он вошел в дом. Сергей без скрипа прикрыл дверь. Остается только подвал или ход через чердак в другой подъезд. Опять удача. Подвал оказался открыт, и Сергей быстро спустился вниз. Он выбрал на противоположной стороне дома окно без решетки и рванул на себя раму. Она открылась, прочертив шпингалетом дугу на подоконнике. Вторая рама оказалась покрепче. Сергей локтем здоровой руки выбил стекло и пролез в окно.

Похоже, что за этой стороной дома никто не наблюдал. Сергей отряхнул одежду и быстро вышел на "Богданку". Стал голосовать. Через две минуты перед ним остановились синие "Жигули".

– До "Садко". Стольник.

– Садись. Что, колосники горят? Или догнаться надо?

– Давай быстрее. Я тороплюсь.

Водила еще что-то спросил, но Сергею было не до него. Они, наконец, поехали.

Кудрявый приходил за ним. Это ясно. А стриженный? Они, кажется, враги. Что им нужно от меня? Хотят убить свидетеля? Кудрявый мог это сделать раз десять. А стриженный целился в спину Кудрявого, а на меня не обращал внимания. Я ему был нужен или Кудрявый? А те, в "Волге", кого пасли? Или они вообще никакого отношения к делу не имеют? Во всяком случае, домой сейчас идти точно нельзя. Только бы Мамонт, его институтский приятель, оказался на месте. У него две квартиры, пару дней можно прокантоваться.

Мамонт был человеком редкой породы. Может и прозвище свое -вымершего вида – получил поэтому? Хотя скорее прозвищу способствовали высокий рост, большая голова на бычьей шее и сложение могучего животного: под наплывшим жирком скрывались, как под толстой звериной шкурой, упругие мускулы.

На самом деле Сергей не знал происхождение прозвища, пользовался уже готовым. Мамонт был зачислен на первый курс НИИЖТа с подготовительного отделения (ПО) с целой компанией друзей. Этот способ поступления был длинный способ, занимавший дополнительный год учебы, но зато сдать после ПО экзамены ни для кого не представляло сложности. К тому же он вполне удовлетворял Мамонт, предпочитавшего тратить на обязательные дела вроде работы и учебы минимум времени. Досуг он делал между сном и веселым питием в шумной компании душой которой всегда был сам. К тому же Мамонт без чьего-нибудь участия не представлял себе никакого дела. В одиночку он не мог сходить в магазин, столовую, библиотеку, туалет и проч. Он не мог один курить, пить, читать, смотреть кино. Казалось, если бы его вдруг оставили в одиночестве на пару часов – он бы погиб. И это была бы мучительная казнь.

Они учились в одной группе и Сергей часто предпочитал компанию жизнелюбивого Мамонта невнятному бормотанию старикашек, составлявших заметную часть преподавателей его факультета. Умение Мамонта обеспечивать свою веселую жизнь гармонично дополняло его образ.

Любимым рестораном Мамонта всегда был "Садко". Может быть потому, что располагался ближе других к его дому. Впрочем, и сам ресторан стал чем-то вроде второго дома – столько времени Мамонт в нем проводил. И называл его ласково "Садок". А однажды среди очередного застолья приятеля Сергея сразила гениальная идея. Раз уж он ходит в ресторан как на службу, то есть смысл официально оформить это положение и не платить за это деньги, а получать. Идея родилась еще в пору учебы на третьем курсе. С тех пор Мамонт работал в ресторане то швейцаром (читай вышибалой), то гардеробщиком. Сергей частенько к нему забегал.

Сергей правильно рассчитал рабочее расписание приятеля. Мамонт оказался на месте. Его смена.

– Привет. Чо смурной такой?

– Привет, – сказал Сергей.

– Проходи.

Ресторан только что открылся, посетителей почти не было. Мамонт приподнял по-магазинному сделанный прилавок и пропустил Сергея в гардероб. Опустил доску на место, закрыл окошко на крючок и проводил друга в маленькую комнатку, отгороженную от вешалок. Пустые металлические конструкции напоминали лес из плохого футуристического боевика. Сергей явно был не склонен сегодня к приятным ассоциациям.

Обстановку комнатки, обклеенной поверх обоев музыкальными плакатами и полураздетыми девицами, составляли тумбочка, два стула и маленький откидной столик покрытый пластиком.

Оживившийся Мамонт уже расставлял на столе водку, стаканы, мясное ассорти и пепси-колу.

– Отгул что ли?

– Вроде того.

– А что смурной? – повторил вопрос Мамонт.

– Потому что отгул после загула, – туманно пояснил Сергей.

– А-а-а, – понимающе кивнул приятель. – Садись. Сергей присел. Мамонт тут же сунул ему стакан с водкой.