Приятель его, сердито подняв голову, проворчал:
– Что тебе еще надо! Говори скорей? Нам некогда.
Тот, сконфуженный, пролепетал:
– Нет, ничего, извини.
Форестье рассердился:
– К делу, черт возьми! Не теряй даром времени. Не для того же ты ворвался сюда, чтобы поздороваться с нами.
Тогда Дюруа, сильно смущенный, решился:
– Нет… вот… дело в том, что… мне опять не удается написать статью… а ты был… а вы были так… так… так милы в прошлый раз, что… что я надеялся… что я осмелился прийти…
Форестье оборвал его:
– Ты смеешься над нами, в конце концов! Так ты думаешь, что я буду за тебя работать, а тебе останется только получать деньги в конце месяца? Нет! Право, это недурно!
Молодая женщина продолжала курить, не говоря ни слова, и все время улыбалась неопределенной улыбкой, прикрывавшей ее насмешливую мысль.
Дюруа, краснея, пролепетал:
– Извините меня… я надеялся… я думал… – Потом вдруг отчетливо выговорил: – Приношу вам тысячу извинений, сударыня, и еще раз горячо благодарю за прелестную статью, которую вы за меня написали вчера.
Затем он поклонился и сказал Шарлю:
– В три часа я буду в редакции. – И вышел.
Быстрыми шагами он пошел домой, ворча: «Хорошо, я сейчас напишу эту статью сам, они увидят…»
Возбужденный гневом, он сел писать сейчас же, как только вошел в комнату.
Он продолжал развивать приключение, начатое госпожой Форестье, нагромождая подробности, заимствованные из фельетонов, невероятные случайности и напыщенные описания, – все это неуклюжим слогом школьника и жаргоном унтер-офицера. Заметка, представлявшая какой-то дикий хаос, была написана, и он понес ее в редакцию «Ви Франсез», твердо уверенный в успехе.
Первым, кого он встретил, был Сен-Потен, который, крепко пожав ему руку с видом сообщника, спросил его:
– Читали мою беседу с китайцем и с индусом? Забавно? Весь Париж смеялся. А я не видел даже кончика их носа.
Дюруа, который еще ничего не читал, сейчас же взял газету и стал пробегать глазами длинную статью, озаглавленную «Индия и Китай», а репортер указывал ему и подчеркивал наиболее интересные места.
Пришел Форестье, запыхавшийся, с деловым и озабоченным видом:
– Вот хорошо, вы мне оба нужны.
Он указал им ряд политических сведений, которые они должны были раздобыть в этот же вечер. Дюруа протянул ему свою статью.
– Вот продолжение статьи об Алжире.
– Отлично, дай, я передам ее патрону.
На этом разговор кончился.
Сен-Потен увлек за собой нового коллегу и, когда они вышли в коридор, спросил его:
– Были вы уже в кассе?
– Нет. Зачем?
– Зачем? А чтобы получить деньги. Знаете, всегда нужно забирать жалованье за месяц вперед. Мало ли что может случиться…
– Что ж… Я ничего не имею против.
– Я вас познакомлю с кассиром. Он препятствовать не будет. Здесь платят хорошо.
И Дюруа получил свои двести франков да еще двадцать восемь франков за вчерашнюю статью; вместе с тем, что осталось от жалованья, полученного на старой службе, у него оказалось в кармане триста сорок франков. Никогда еще он не держал в руках такой суммы, и ему казалось, что богатству его не будет конца.
Потом Сен-Потен повел его в редакции четырех или пяти конкурирующих газет, надеясь, что другие уже раздобыли сведения, которые ему поручили узнать, и что он сумеет их выведать с помощью своего хитрого длинного языка.
Вечером Дюруа нечего было делать, и он вздумал снова пойти в «Фоли-Берже». Набравшись смелости, он подошел к контролю:
– Я Жорж Дюруа, сотрудник «Ви Франсез». На днях я был здесь с господином Форестье, и он обещал устроить мне даровой вход. Не знаю, не забыл ли он.
Просмотрели список, и его имени там не оказалось. Однако контролер очень любезно сказал:
– Во всяком случае, войдите и обратитесь лично к управляющему; разумеется, он вам не откажет.
Он вошел и почти сейчас же встретил Рашель, женщину, которую он увел с собой в первый вечер.
Она подошла к нему:
– Здравствуй, котик, как поживаешь?
– Хорошо, а ты?
– Я недурно. Знаешь, я тебя два раза видела во сне за это время.
Дюруа, польщенный, улыбнулся:
– Ну-ну, и что же это значит?
– Это значит, что ты мне понравился, дурачок, и что мы повторим, когда тебе будет угодно.
– Сегодня, если хочешь.
– Да, я хочу.
– Хорошо, но вот что…