Плавания Баренца

Плавания Баренца
Геррит де Фер

«Плавания Баренца» – произведение, которое написал голландский мореплаватель Геррит де Фер (нидерл. Gerrit De Veer). «Плавания Баренца» – описание трех голландских экспедиций в поисках северного пути из Нидерландов в Индию и Китай. Ни в первой, ни во второй экспедиции Баренцу не удалось найти пролив между Новой Землей, которую он открыл, и материком. Баренц был уверен, что морской путь на Дальний Восток лежит севернее Новой Земли. Поэтому во время третьего плавания корабли пошли на север. Были открыты новые земли – Медвежий остров и Шпицберген. Когда лед сковал корабли, экспедиция осталась зимовать на Новой Земле. Это была первая в истории арктическая зимовка. Де-Фер детально описывает быт моряков, их занятия и научные наблюдения. Немного времени не хватило, чтобы дождаться весны – цинга сразила путешественников. Баренц принимает решение оставить корабли и место зимовки и пробиваться к материку. Части экипажа удалось спастись, но сам Баренц погиб и был похоронен на Новой Земле. Хроника «Плавания Баренца» имеет не только огромное научное значение, но и есть свидетельством невероятного мужества автора и его товарищей, несгибаемой воли, преданности своему делу, стремлению достичь поставленной цели. Произведение «Плавания Баренца» имеет огромное познавательное значение и будет интересно современному читателю.

Геррит де Фер

ПЛАВАНИЯ БАРЕНЦА

ПУТЕШЕСТВИЕ НА СЕВЕР

(ПЕРВОЕ ПЛАВАНИЕ)

Вряд ли можно выдумать или изобрести что-либо, обладающее большей общественной полезностью (особенно в наших странах), чем искусство мореплавания. Владеющие морем могут привлечь к себе все необходимое для их надобностей, и особенно плоды земные для поддержания жизни. Ведь по морю они могут с края света подвезти себе все, что нужно, и, наоборот, вывезти свои излишки. Все это, принимая во внимание удобства плавания, можно выполнять без всякого затруднения. Между тем, оборудование кораблей с каждым днем постепенно все улучшается на удивление не только видевшим корабли и мореплавание во время наших дедов, но и тем, кто сравнивает наше время с недавним, нам памятным прошлым. С другой стороны, теперь то и дело предпринимаются новые плавания. Не всегда они достигают желанной цели с одного, двух или трех раз, а иногда дают результаты лишь позднее. Поэтому никто не должен тяготиться испытываемыми им трудами и препятствиями, если даже желанная цель достигается не после первого плавания, а только после второго, третьего или еще более позднего. И в самом дело, какой труд можно признать более полезным и похвальным, как не труд для общей пользы. Пусть глупцы, насмешники и клеветники, судят по началу, признают бесплодной ту попытку, которая только в конце дает полезный результат. Ведь если бы знаменитые и славные мореплаватели – Колумб, Кортец, Магеллан и многие другие, открывшие самые дальние страны и царства, оставили свое намерение после первой, второй или третьей неудачной поездки, то впоследствии они никогда не достигли бы результата своих трудов.

Когда Александр Великий, заняв после Греции Малую и Большую Азию, попал в большие трудности у границ Индии, он сказал однажды: «Если бы мы не рискнули на то, что другим казалось невозможным, то до сих пор сидели бы в пределах Киликии, а между тем теперь мы заняли все эти обширные страны». Ничего нельзя найти и довести до совершенства с одного раза, ничего нельзя сразу найти и кончить.

Но не будем особенно уклоняться от цели. Если мы хотим уяснить повседневные достижения от полезного плавания, которое было закончено с большими издержками, затруднениями и мучениями, то сделаем подсчет, сколько длинных и мучительных трудностей и продолжительной и непрерывной работы надо было предпринять, чтобы довести до конца плавание и Восточную и Западную Индию, в Америку, Бразилию и во многие другие области, через Магелланов пролив и Южное море, неоднократно пересекая экватор, и кроме того объехать другие неведомые страны и острова. Обратим внимание на Белое море, по которому теперь столь часто совершаются плавания в северную часть Московии, и вспомним, сколько неприятностей и опасностей надо было перенести при открытии этого пути.

Что сделало это плавание теперь таким общедоступным и легким? Разве это не то же самое длинное плавание, что было и раньше? Конечно, то же самое, но тот путь, который теперь совершается в прямом направлении, раньше надо было обследовать, плавая по морю извилистыми путями из одной области в другую. Это и сделало путь из трудного легким.

Это немногое мне хотелось предпослать для краткого вразумления читателя, так как я решил описать три плавания на север, предпринятые в течение трех лет подряд в водах, омывающих Норвегию и Московию, в направлении к царствам Китайскому и Синскому. В двух последних плаваниях я принимал личное участие. Они не имели того исхода, на который мы надеялись. Моя задача состоит, во-первых, в том, чтобы показать тщательный и усердный труд, затраченный на отыскание прямого пути, которого мы не могли найти вопреки желаниям и ожиданиям; может быть мы и нашли бы его путем извилистых плаваний, если бы могли удержаться на прямой дороге, но нам помешали в этом лед, недостаток времени и сильные бури. Во-вторых, я имею в виду заткнуть рот тем, кто говорит про нашу попытку, что она бесполезна и бесплодна, тогда как она может все же принести пользу в будущем.

Меньше всего надо смеяться над человеком, пытающимся осуществить то, что кажется невозможным; наоборот, осмеяния заслуживает тот, кто по лености не хочет ничего предпринять.

Мы узнали, что величайшим препятствием для нашего плавания служило обилие льда, которое мы нашли около Новой Земли в широтах 73°, 74°, 75°, 76°; оно, однако, было не так велико в открытом море, между той и другой землей. Отсюда очевидно, что наибольший холод нам принесло не соседство Северного полюса, а лед, носящийся в Татарском море. Так как соседство полюса не дало нам наибольшего холода, то вероятно мы нашли бы какой-нибудь проход на север, если бы можно было продолжать взятый курс; но этого курса мы не могли держаться от Новой Земли, так как попали там во льды; мы не в силах были узнать, каков климат около Новой Земли, раньше чем этого не разведали, а когда мы уже сделали эту попытку, то нам нельзя было изменить взятого курса. Тем не менее неизвестно, что с нами могло бы случиться, если бы мы направили курс на северо-восток, так как никто еще не решался на такое плавание. Справедливо впрочем, что в стране, лежащей на широте 80° (мы полагаем, что это Гренландия), растут зелень и травы, которыми питаются травоядные животные, как олени и им подобные, а на Новой Земле, наоборот, нет ни зелени, ни травы и нельзя найти никаких животных кроме плотоядных, как медведи и песцы, хотя Новая Земля лежит на 4, 5 или 6 градусов южнее, чем названная выше страна. Кроме того известно, что к югу и северу от экватора солнце с той и с другой стороны, между обоими тропиками, на высоте 23 1/2° развивает такую же теплоту, как и под экватором. Что же удивительного, если сила холода по обе стороны Северного полюса, на одинаковое количество градусов, оказывается не меньшей, чем на самом полюсе? Я не выставлю этого, как непреложную истину, так как с той и другой стороны Северного полюса не было произведено наблюдений над холодом, подобно наблюдениям над жаром к югу и северу от экватора. Я хочу только подчеркнуть, что нельзя выводить заключения, будто холод помешает нашему плаванию, так как мы не выдержали намеченного прямого курса на северо-восток, ибо, как сказано, помехой нам явилось не море, не соседство полюса, но лед, оказавшийся около земли. Ведь сразу же, как только мы покинули сушу и вышли в море, мы тотчас почувствовали теплоту, хотя и стали ближе к полюсу. От этой внезапной перемены погиб наш штурман, Виллем сын Баренца, который, несмотря на сильнейшую и невыносимую стужу, перенесенную им, не терял мужества, но готов был со многими из нас биться о заклад, что закончит начатый путь, как только направит курс от северного мыса на северо-восток.

Но оставим это и приступим к описанию вышеупомянутых трех плаваний. Они были предприняты по почину и под влиянием могущественных Генеральных Штатов наших союзных областей и светлейшего Морица, принца Оранского, как начальника моря и славного города Амстердама, и доведены до тех мест, которые будут указаны ниже. Из этого описания читатель может на пользу себе почерпнуть, чего ему следует держаться или чего избегать.

Итак, в 1594 году были снаряжены четыре корабля, два в Амстердаме, один в Зеландии, один в Энхузе, для открытия удобного морского пути в царства Китайское и Синское, проходящего к северу от Норвегии, Московии и Татарии. Во главе двух амстердамских кораблей стоял Виллем Баренц, выдающийся, известный и весьма опытный капитан. Он отплыл из Амстердама в направлении к Текселю в самый день пятидесятницы.

5 июня они отплыли из Гекселя и благополучно добрались до Кильдина в Московии 23 того же месяца. Но так как этот морской путь достаточно известен, то мы воздержимся от его описания.

29 июня, в четыре часа пополудни, они покинули Кильдин и вначале взяли курс на NO, которым плыли 13 и 14 миль; ветер был NNW, погода пасмурная.

Потом, 30 июня, они повернули на ONO и прошли этим курсом 7 миль, пока солнце находилось на OSO. Ветер был N. Два главных паруса были развернуты без бизаней. Бросив там лот, они не могли достать дна, вытравив сто саженей.

В тот же день они проплыли до полудни пять миль в направлении на OtN, ветер был N. Главные паруса были без бизаней. Бросив там лот, они на глубине ста саженей не нашли дна. Плавание продолжалось в тот же день с полудня до вечера на О и OtN, до тех пор, пока солнце оказались на NW, на 13 миль; бросив лот, они нашли глубину равной 120 саженям; дно было глинистое и илистое.

ИЮЛЬ 1594

1 июля проплыли 4 мили на О и OtN. Бросив лот рано утром, они нашли дно на глубине шестидесяти саженей; оно состояло из илистых песков.

В следующий затем час был опять брошен лот; дно оказалось на глубине 52 саженей и представляло собою белый песок, перемешанный с черным, отчасти илистый. При дальнейшем плавании через три мили в направлении на NO дно оказалось на глубине 40 саженей и было покрыто пепельным песком, перемешанным с черным.

Затем, пройдя две мили к О, они нашли глубину в 38 саженей, грунт из красного песка, перемешанного с черным. Ветер дул с NNO.

Дальше они прошли три мили к OtS и SO, до полудня, когда широта места, определенная по высоте солнца, была 703/4°. Брошенный лот показал глубину и 39 саженей; дно состояло из мелкого песка пепельного цвета, отмеченного черными точками, и из обломков раковин.

Проплыв на SO одну две мили, они повернули затем на север; ветер был ONO. С трех часов пополудни они прошли 6 миль в направлении на NO; ветер был SO, погода холодная, брошенный лот показал глубину в 60 саженей; дно состояло из мелкого и илистого пепельного песка и больших пустых раковин.

В тот же вечер они проплыли в течение первой вахтыпяти миль в направлении на ONO и NOtO. Затем на протяжении пяти миль они держали тот же курс до утра 2 июля. Дно оказалось на глубине приблизительно 65 саженей и состояло из илистой черной грязи.

Затем они плыли от зари до полудня, держа постоянно курс на ONO в продолжение 3 и 4 миль. Дул бурный юго-восточный ветер, так что пришлось снять фор-стаксель и с одним парусом плыть три или четыре мили, при туманной погоде, до вечера, держа путь на О и OtS. Затем ветер перешел на SW. Около пяти часов пополудни был брошен лот на глубину 120 саженей, но он не достал дна.

К вечеру прояснилось, и при ветре с ONO плыли почти три часа на протяжении пяти миль. Затем налег туман, так что итти дальше не посмели и легли в дрейф. Лот дал глубину в 125 саженей, дно оказалось покрытым черным илом. Это было в воскресенье утром, 3 июля, когда солнце было на NO.

Оттуда они прошли 8 миль на ONO, пока солнце не оказалось на юго-востоке; лот показал глубину в 140 саженей, грунт состоял из черного ила. Была измерена высота солнца, и широта места оказалась 73°6?. Еще раз бросили лот на глубину 130 саженей; на дне был черный ил.

Затем плавание продолжалось дальше на ONO на протяжении шести или семи миль, пока солнце не перешло на NW.

В воскресенье, которое пришлось на 3 июля, день был очень ясный, ветер с SW. Виллем Баренц определил истинный меридиан следующим образом.

Он измерил высоту солнца астрономическим крестом, когда оно было на юго-востоке, и определил высоту его в 28 1/2°. Когда солнце находилось на WtS, оно имело снова ту же высоту 28 1/2° над горизонтом. Разница между обоими положениями солнца составляла пять делений с половиной, что при делении пополам дает 2 3/4 деления. Таким образом компас изменился на 2 3/4 деления. Широта места была 73°6?.

Потом плавание продолжалось на четыре мили в направлении на OtN до утра 4 июля; тогда брошен был лот, глубина оказалась в 125 саженей, грунт был илистый. Ночь была туманная; на заре дул восточный ветер. Затем они проплыли 4 мили на SOtS, пока солнце не перешло на восток. Брошенный лот дал глубину в 108 саженей и грунт из черной грязи. Отсюда они повернули на север и прошли 6 миль на NNO и NOtN, пока солнце не оказалось на SSW. Тогда, в шести или семи милях от них, в направлении на SOtO показалась Новая Земля. Грунт на глубине 103 саженей состоял здесь из черного ила.

Потом они повернули на юг и плыли курсом StW шесть миль, пока солнце не перешло на WNW. Глубина моря была 68 саженей, грунт жидкая грязь, как раньше; ветер дул с SO.

После того, повернув на восток, они на протяжении шести миль плыли на OtS. Тут, 4 июля под вечер, Виллем Баренц при помощи своего астрономического креста определил высоту солнца, когда она была наименьшей, т. е. когда солнце находилось между NNO и NOtS, и нашел ее равной 6 1/3° над горизонтом. Склонение солнца было 22°55?. Если отсюда отнять указанную высоту, то остается 16°35?. Отнимая эту величину от 90°, 73°25?. Этм наблюдения были проделаны приблизительно в 5 или 6 милях от Новой Земли.

Снова повернув на восток и проплыв пять миль на OtS и OSO, они достигли вытянутого в море низкого мыса, который назвали Лангенес (длинный нос). У самого мыса, в восточном направлении, был большой залив. Войдя в него, они на шлюпке достигли суши, но не заметили никаких следов людей.

В трех или четырех милях к ONO от мыса Лангенес был низменный угол суши или мыс, а в одной миле на восток от этого мыса находился большой залив; на восточном берегу этого залива стоял утес, несколько выдающийся из воды, на западной же стороне залива находился заостренный холм, который можно было хорошо различить. Перед входом в залив глубина составляла 20 саженей, грунт состоял из маленьких черных камешков, величиною с горошину. От Лангенес до низкого мыса, названного Капо Баксо (Саро Вахо), четыре мили в направлении на ONO.

От Капо Баксо до западного мыса залива, названного Ломсбэй (Lombsbay), пять миль, в направлении к NOtN, на этом протяжении имеются две бухты. Ломсбэй – обширный залив, на западной стороне его находится превосходная гавань глубиною в 6, 7, 8 саженей, при грунте из черного песка; здесь они высадились на берег и водрузили на память старую мачту, которую там нашли. Этот залив они назвали Ломсбэй, по имени породы ярких птиц ломс, найденных там в большом количестве.

Восточный мыс залива Ломсбэй низкий и неприметный, по соседству с ним имеется небольшой остров, находящийся в море; кроме того в восточной части этого низменного мыса есть широкая и вместительная бухта. Залив Ломсбэй лежит под 74 1/3° сев. широты.

От Ломсбэй до мыса на острове, которому они дали название острова Адмиралтейства, они плыли шести или семь миль в направлении на NOtN. Остров Адмиралтейства с восточной стороны невзрачен, очень ровный и на большом расстоянии недоступен. Кроме того глубины около него очень неравномерны: с одной стороны корабля глубина оказалась 10 саженей и сразу же с другой только 6, a затем неожиданно они получили 10, 11, 12 саженей; прибой производил большой шум на отvелях.

От восточной стороны острова Адмиралтейства они плыли пять или шесть миль в направлении на ONO к Черному мысу. Не доходя одной мили до Черного мыса, дно нашли грязное, как в Памфии, при глубине в 70 саженей. Прямо на восток от Черного мыса в бухте имеются две заостренные вершины, которые можно хорошо различить.

6 июля, когда солнце было на севере, они добрались до Черного мыса при ясной и светлой погоде; этот мыс лежит под 75°20? сев. широты.

От Черного мыса до острова Виллета они проплыли семь или восемь миль в направлении на ONO. Приблизительно в 1/2 мили расстояния между мысом и островом они нашли небольшой остров.

7 июля они отплыли от острова Виллема, и Виллем Баренц определил своим большим квадрантом высоту солнца над горизонтом. Он нашел, что при положении солнца на SW зенитное расстояние его было равно 53°5?, а склонение солнца 22°49?. Если сложить это с 53°5?, то сумма будет 75°54?. Это и была истинная широта этого острова. На этом острове они нашли большое количество плавника, а также многочисленных моржей, названных моряками Walruschen, чудовищ, живущих в море; с большими клыками, употребляемыми вместо слоновой кости. Там имеется также хорошая стоянка для кораблей глубиной в 12 или 13 саженей, защищенная от всех ветров, кроме юго-западных и западных; тут они нашли остов русского корабля.

8 июля ветер был ONO и погода туманная. 9 июля они поплыли в бухту, названную Медвежьей, недалеко от острова Вплтема, где встретили белого медведя. Увидев его, моряки тотчас сели в лодку и прострелили медведя пулей. Тем не менее медведь показал удивительную силу, небывалую ни у льва ни у другого дикого зверя: простреленный пулей, он все же встал и, прыгнув в воду, поплыл; моряки, усиленно гребя веслами, преследовали его, накинули ему на шею петлю и стали тащить назад к кораблю. Они никогда не видали такого медведя и рассчитывали притащить его на корабль живым, чтобы показать в Голландии; но медведь оказался настолько силен, что они сочли счастьем спастись от него и удовольствовались его шкурой. Он издавал такой громкий рев и проявил такую огромною силу, что это с трудом поддастся рассказу. Дав медведю немножко отдохнуть и отпустив веревку, которой он был привязан, они принялись медленно тащить его, желая утомить. При этом Виллем Баренц время от времени ударял его палкой. Но медведь, подплыв к лодке, положил на нее лапу. Тогда Виллем сказал; «Он хочет немного отдохнуть». Но медведь имел в виду другое. Он вдруг так навалился на лодку, что наполовину влез в нее. Это привело в ужас моряков; они перешли в переднюю часть лодки и почти отчаивались в своем спасении. Избавил их от опасности изумительный случай: петля или веревка, наброшенная на шею медведя, застряла на лопасти руля, так что зверь не мог двигаться дальше и был задержан. Когда он запутался таким образом, один из моряков, собравшись с духом, вернулся с передней части лодки и толкнул медведя половиной шеста, так что зверь скатился в воду. Тогда они стали грести обратно к кораблю и тащили за собою медведя, пока он совершенно не лишился сил. Тут его закололи и сняли с него шкуру, которую отвезли в Амстердам.

10 июля они на парусах покинули Медвежью бухту и в тот же день утром добрались до Крестового острова.

От Крестового острова они поплыли к мысу Нассау, держа курс на О и OtN, приблизительно на протяжении 8 миль. Этот мыс – низкий плоский, и его надо избегать, так, как там при глубине в 7 саженей имеются мели и рифы, вдали от берега. Мыс расположен приблизительно в широте 76 1/2°.

От западного конца острова Виллема до острова Крестового три мили; курс надо держать на NO.

От мыса Нассау они прошли под парусами пять миль на OtS и OSO. Им показалось, что они видят землю, расположенную на NOtO. Чтобы открыть эту землю, рассчитывая, что к северу от Новой Земли расположена еще другая земля, они прошли в направлении на NO пять миль. Но с запада поднялся такой сильный ветер, что они должны были опустить главный парус, а затем, так как ветер все усиливался, пришлось убрать и все паруса; море было настолько бурно, что в течение шестнадцати часов они дрейфовали без парусов, пройдя восемь или девять миль в направлении на ONO.

11 июля их шлюпка была залита большой волной и потонула, а сами они продрейфовали без парусов пять миль к OtS.