Хранитель подземелий

– Думаю, разумнее будет умертвить его внезапно, – подал голос Скорпион, – отравить, скажем, во сне, во время приема пищи или нежданно напасть на него и задеть отравленным оружием. Достаточно лишь поцарапать человека одним из моих ножей, чтобы он отдал концы.

Заргул молча смотрел перед собой и наконец ответил:

– Вы думаете, какой-то человечишка стоит моего внимания? – расхохотался властитель горхолдов, – каким бы сильным воином он ни был, на что вы, маги? С ним-то вы сумеете сладить?

Ответа не требовалось, вопрос был риторическим. Но Варзхелу на ум пришла отчаянная и безрассудная попытка Глоддрика достать его клинком, ганраец ни секунды не сомневался в необходимости такой меры, как будто Варзхел не мог за секунду превратить его в горстку пепла. Даже Стакуга своей неиссякаемой злобой не внушал такой страх в черного мага, повидавшего столько, что, казалось, все, что заставляло его бояться, давно истлело. Самые жестокие равшары вроде Убийцы Магов внутри были эгоистами и думали о своем тщеславии, возвеличивании себя, тогда как Глоддрик полностью отрешен от страха за свою судьбу, окутан верой в то, что ему есть, за что бороться. Он вел себя так, будто ему было нечего терять, при этом не был лишен страсти к победе ради будущего своего народа, своей земли. Очевидна была и другая причина, он был психически нездоров, зависим от ожесточенных схваток насмерть, но ганрайский воин умел направить свое пагубное влечение в нужное русло.

– Наш ответный удар будет жесток, – ответил Варзхел, – можете в этом не сомневаться, Великий.

– Хотелось бы верить, – сказал дух Заргула, – иначе почувствуете на своей шкуре, как должны были поступить с нашими врагами.

Хейларгу хотелось сказать своему властителю, что он зря сыплет угрозами тем, кто ему еще может пригодиться, но вовремя одумался. Заргул прощал ему недостаточную почтительность в обращении, но перечить этому существу было себе дороже даже для первого из магов на весь город Азарельд. Уже несколько десятилетий Хейларг пытался возродить былое величие Азроговых магов. Он по крупицам собирал знания о магических искусствах из свитков и книг древних, заброшенных библиотек в катакомбах, полных опасных демонов. Затем, обучившись самому, он пытался передать свое мастерство юным умам народа Азрога. Его стали называть мудрым, обращались за советом, чаще – за излечением от болезни. Причудливый горхолд в одеянии творца чар, нашедший в пещерах близ крепости Азарельда один из редких волшебных кристаллов, вселял в народ горхолдов веру в возрождение их культуры и былого могущества. Бесспорно, маг был одной из самых влиятельных личностей во всей империи Азрога, но даже он не мог отвадить соплеменников от сламывающего волю влияния Заргула. Сильные рассудком, возможно, вняли бы его словам, но беда была в том, что Хейларг сам попал под влияние изречений темного владыки и внушил себе надежду на то, что Заргул подарит его народу счастливый шанс.

Чародей так глубоко погрузился в свои мысли, что и не заметил, как проекция Заргула растворилась, пламя в котле потухло, а в доме воцарилось молчание. Лишь снаружи доносился звон ковки оружия и доспехов, крики тренирующихся и смеющихся воинов. Маги и Стакуга со Скорпионом хранили безмолвие. Хейларг направился к дверям.

– Варзхел, распорядись о сборе войск. Выступаем завтра с первым лучом солнца.

***

– Стойте здесь и не двигайтесь, именем Его Императора Камайраса! – окликнула стоящих возле дома клана Плавящихся Скал Энмола.

С клирийкой прибыл почти весь костяк Карательного Отряда – Эдрагил Драконобой, вооруженный шипастым моргенштерном и окрасивший свой ирокез на этот раз в зеленый цвет, Кэлрен, двумя руками держащаяся за веревку заплечного мешка, в котором хранились целебные травы и хирургические инструменты, девушка настороженно оглядывалась. Рассмотреть было что – выжженные молниями куски земли, плевки слизи, растекшиеся по пыльной земле, трупы равшаров, выглядывающие из дома преступной группировки вместе с лужами крови, вытекавшими оттуда. Разумеется, Энмола и ее спутники, как и остальная сотня рядовых солдат Карательного Отряда, слышали отзвуки сражения и замечали вспышки молний и огня от заклинаний Алагара. Больше они удивились, что все уже затихло, и сражаться им было не с кем, если только эта сомнительная группа с красноволосым магом и его окружением не представляла угрозу.

– Дорогая моя, – расплылся в снисходительной улыбке Алагар и шагнул вперед, – с чего ты взяла, что имя вашего императора несет для меня хоть какую-то ценность? Если хочешь поговорить по душам, я не против, но не приплетай сюда так называемых сильных мира сего.

Каратели остановились, Энмола недоверчиво взглянула на Алагара, хотела его резко осадить, но решила попридержать язык. Алагар, судя по всему, мог разнести все приведенное ею воинство в считаные минуты, и это не было преувеличением. К тому же ее словно сдавила та же неумолимая, парализующая сила, сквозившая в словах и взгляде мага. Драконобой, выйдя вперед, присвистнул, хотя Кэлрен пыталась его дернуть за рукав, чтобы тот не делал глупостей.

– Вы, я погляжу, сделали всю работу за нас! Примите мои благодарности, в таком случае мне искренне плевать, на чьей вы стороне.

– Для начала разберись, на чьей стороне ты сам. Судя по татуировкам на твоей груди, ты имел отношение к преступному миру. Оглядываешь Сухие Колодцы словно дом родной. Раньше ты грабил честных людей с беспринципными ублюдками, теперь ты укрепляешь власть узурпаторов, что сидят на шее у честного народа. Когда ты захочешь встать плечом к плечу с равными тебе, парень?

– Равными мне? Ха! – Драконобой выпятил грудь колесом и подбоченился, – да ты шутник, кудесник.

– Отнюдь, – отрезал Шаабан, подбрасывая один из своих ножей, – может, мы не равны в возможностях, к примеру, я могу уничтожить тебя в любую секунду. Но перед Араем Илгериасом, Богом нашим, равны все. Твои способности и сила даны тебе на время. Через недолгое время ты одряхлеешь и уже не будешь так крут. Единство братьев и сестер же вечно и неизменно. В отличие от власти ваших царей, что так же недолговечно, как пузыри на кипящей воде.

Юкиара посмотрела на Арстеля и мотнула с улыбкой головой в сторону Алагара, дескать, вот же наш монах, не уступит возможности читать проповеди.

Алагар одобрительно кивнул и добавил:

– Верно, Шаабан. Все мы равны изначально, но играем разные роли. Тебе, – он указал пальцем на Энмолу, – , выпала роль храброй воительницы, охотницы на нарушителей закона, а тебе, – на Кэлрен, – роль целительницы, ведь так? А может, в следующих воплощениях все будет наоборот? Может, эта девочка-травница вообще станет суровым бородатым воином с Севера.

Хельд выскочил из-за спин Шаабана и Алагара и обратился к Энмоле и ее спутникам:

– Между прочим, пока ваши суровые воины тащили сюда свои отсиженные в Гилеарде задницы, мы людей спасали, прикиньте? Так что с вас причитается материальное вознаграждение за помощь сознательных жителей Союза! А еще раз прикажете стоять на месте, я, – он потряс магическим посохом, – я швырну посох прямо в лобешник этому с петушиным гребешком на голове!

Такого оскорбления Драконобой не мог стерпеть, сравнение с пернатыми в преступной среде считалось смертельной обидой, которую можно было смыть лишь кровью. Он уже крикнул: «Ну, крылатый, сейчас ответишь!», но Энмола вышвырнула цепь из-под манжеты куртки и опутала его туловище цепью, лезвие на конце которой устроилось аккурат возле шеи Эдрагила.

– Спокойно, Эдрагил, не нервничай, – немного натянув цепь для профилактики, она отпустила друга.

– Фильтруй базар! – крикнул бывший криминальный авторитет трактирщику.

– Друзья, – сказала Юкиара, поднимая руки в примирительном жесте, – мы не хотели устраивать конфликт с местными органами безопасности, поверьте. Кстати, я лично знакома с Глоддриком, он должен меня еще помнить. Мы лишь, как выразился наш друг, спасали своих. Быть может, не будем устраивать попусту разбирательств и разойдемся, как в море корабли?

– Я бы и рада, – ответила Энмола, – но на нашей земле орудует группа людей, среди которых есть маги. Ты же руководишь ими, не так ли? – она махнула рукой в сторону Алагара, – мы не хотели бы заставлять, сначала вежливо попросим пройти с нами в Гилеард для установления личностей. Заодно расскажете, откуда вы, чем занимаетесь и все прочее. Карательный Отряд должен знать, кто действует на его землях.

– А если мы откажемся? Дела в селении сами себя не сделают, – сказал Алагар.

– Тогда мы будем вынуждены применить силу, пусть не сейчас, но мы разыщем вас и выведем на чистую воду.

– Знаешь ли, – усмехнулся маг, – ты не в том положении, чтобы ставить условия и тем более угрожать.

Послышался бодрый шаг плетеных бамбуковых сандалий, постукивание деревянного посоха.

– К чему такая агрессивная риторика? К тому же необоснованная, вы ведь прекрасно понимаете, с кем имеете дело. Позвольте старику поговорить со своим бывшим учеником.

Йоши-Року собственной персоной. Его бурый ворсистый плащ был запятнан щебнем, песком и пылью, рубаха с узловатыми застежками успела помяться, а коротковатые штаны еще больше поистрепались в пути. Держался он по-прежнему здорово, полон жизни и энтузиазма. Ум его был остер, но холоден. Старик не был взволнован ни на йоту, но искренне интересовался и даже наслаждался происходящим. Он был рад видеть своего близкого в прошлом друга.

– Я должен был догадаться, что рано или поздно мы встретимся, – сказал Алагар с озабоченным видом.

Что ввело его в напряжение? Неужто он боялся, что этот старик может помешать его планам?

– Это он, – пояснила Юкиара Арстелю, – Йоши-Року, тот самый.

Арстель кивнул. Он и без ее слов догадался, кто стоял перед ними.

Йоши тепло улыбнулся, оглядев союзников Алагара:

– Вижу, с тобой собралась дружная компания. Шаабан, надо же. Мы не встречались с тех самых беспорядков в Клирии.

Монах пожал плечами:

– В те годы я был совсем другим человеком, мастер.

– Да, конечно! Жизнь есть движение и все подвластно изменениям кроме самого факта жизни. Ничто не берется изниоткуда и не исчезает вникуда, лишь преобразуется подобно рисункам на песке, – старик повернулся к Карателям, многие солдаты уже разбрелись по Сухим Колодцам дабы осмотреть место развертывания недавней баталии, – Энмола, как ты смотришь на то, чтобы я минимизировал расход сил ваших людей? Я бы с удовольствием отправился в прибежище этих славных людей и ознакомился с мотивами бывшего ученика, тогда как вы сможете заняться допросом пленных, в том числе и этих, – он махнул рукой в сторону пребывающих в забытьи равшаров, – иммигрантов.

Драконобой с ехидным видом наклонил голову:

– Ах, вот оно что! Прикрываешь задницу своему дружбану, по-тихому перетрете с ним не пойми где, а Глоддрику скажешь, что все в порядке? Неспроста же эти выскочки спрятались в укромном уголке.

– Спрятались? – презрительно скривился Алагар, – вы всегда можете найти нас в Крестале, паренек. Только вряд ли тебе понравится знакомство с нашим людом, если будешь столь дерзок.

– Ха! – крикнул Драконобой лишь бы не выглядеть проигравшим в этой перепалке, но, по правде говоря, он искренне боялся дальше провоцировать Алагара.

Энмола еще некоторое время сомневалась, отправить ли с мастером из Хаглоры сопровождение, чтобы от собственного источника получить сведения о поселении, занятом сомнительной группой людей. Кэлрен мягко намекнула своей старшей по возрасту и званию подруге, что негоже оказывать недоверие верховенствующему магу во всех землях Ранкора.

– Я бы мог остаться и оказать поддержку побратимам из Ганрая, но нас ждут неотложные обязанности, разрешите откланяться.

Алагар вздернул посох кверху, кертахол сверкнул, Юкиару, Арстеля, Хельда и остальных опутало свечение, исходящее из яйца на вершине Алагарова посоха.