Дело петрушечника

Старичок медленно пригладил редкие седеющие волосы на круглой голове и так же медленно стал отвечать:

– Дело, господин Муромцев, вот в чем – ежели речь идет только о руке кукольной, что во ртах убитых находили, – то такую и гимназист первых классов смастерит, в ней нет ничего сложного. А вот если предположить, что мы имеем дело с деталью от настоящей скоморошьей куклы либо куклы-перчатки, то здесь сноровка нужна.

Старик говорил и при этом водил руками, словно управлял невидимой куклой:

– Суставы у нее, шельмы, на шарнирах специальных двигаются, считай как у людей! Сложно такое выполнить. Однако подсказку вашу мы поняли и попытаемся выяснить, кто такие куклы может изготавливать в городе.

Муромцев улыбнулся и, сев рядом со стариком на свободный стул, сказал:

– Эту версию можно еще больше углубить.

– Это как же? – спросил сыщик.

– Убийца может быть вовсе не скоморохом, но большим любителем подобного зрелища. Необходимо будет узнать, кто из мещан или крестьян часто посещает такие вертепы. Также стоит узнать, кто мог покупать куклы или, напротив, продавать. А мы, в свою очередь, попробуем провести более глубокий психологический анализ и предложить вам иные версии. Но только после того, как основательно ознакомимся с протоколами допросов.

Глава 4

В просторном гостиничном номере, куда градоначальство поселило Муромцева, собрался обновленный отряд «Ловцов черных душ», теперь уже не с отцом Глебом, а с Лилией Ансельм. Роман решил вернуть ей право голоса на время совещания, для которого они, собственно, и собрались. Обрадованный Нестор, не унимаясь, рассказывал ей об их успехах в расследовании, кружа вокруг спиритистки, которая сидела на массивном старом стуле и, словно не замечая Барабанова, отрешенно курила сигарету, вставленную в длинный коричневый мундштук.

– А старик и говорит, мол, любой может такую ручку деревянную выточить, – тараторил Нестор, размахивая руками, – представляете?

Лилия молча выпустила струйку дыма в его сторону и стала смотреть в окно, сохраняя таинственное молчание.

Муромцев, до этого сидевший на широком кожаном диване, наконец, встал и подошел к Лилии.

– Госпожа Ансельм, – сказал он, прервав жестом руки Барабанова, – может быть, вы поделитесь своими соображениями по поводу нашего дела? Вы целый день провели, изучая протоколы допросов и прочие материалы. Есть какие-нибудь конкретные выводы, которые вы сделали на основе логики и, так сказать… хм… ваших парапсихологических способностей?

Девушка вздрогнула, словно выйдя из оцепенения, и посмотрела на Романа. Пепел с сигареты упал ей на юбку, и она неловко стряхнула его, оставив серый след на черной ткани.

– Если вас интересует парапсихологическая сторона моего исследования, то в транс мне войти не удалось. Но, изучая фотокарточки этих несчастных мужчин, я четко смогла увидеть, что у каждого из них есть, – Лилия на секунду задумалась, устремив взгляд к потолку, – есть нить.

– Нить? – переспросил Нестор, – что еще за нить?

– Да, нить – горячая, жаркая нить, красно-лилового цвета!

Барабанов кинулся к столу и принялся рассматривать в который раз фотографии жертв, что-то бормоча под нос. Муромцев с усмешкой смотрел, как Нестор пристально рассматривает фотографии. Наконец, Барабанов отошел от стола, одернул полы пиджака и смущенно сказал, краснея:

– Конечно, я понял, это метафора такая.

Лилия вытащила окурок из мундштука и протянула его Нестору. Тот взял его и некоторое время непонимающе смотрел на девушку. Лилия улыбнулась и сказала:

– Нестор, выкинь его в пепельницу, пожалуйста! – и добавила: – Тебе надо срочно отдохнуть. Ты сколько уже не спишь?

Барабанов смущенно потушил сигарету в медной пепельнице, полной окурков, и, не ответив, уселся на диван. Роман открыл окно и, опершись на подоконник, сказал:

– Никаких связей, к сожалению, найти между жертвами не удалось, Лилия. Все эти люди были из абсолютно разных кругов, разного возраста и достатка, не знакомые между собой. Хотя стоит проверить более тщательно, но для этого парапсихология не требуется.

Нестор вскочил с дивана, встал позади Лилии, словно адвокат на судебном процессе, и взволнованно сказал:

– Роман Мирославович, но это ведь не значит, что Лилия плохо сработала! Ведь у нас тоже с результатами не густо. Я предлагаю взять ее завтра в морг, чтобы она попробовала установить контакт с духами!

Муромцев закатил глаза и тихо проговорил:

– Нам здесь только спиритических сеансов в морге не хватает.

– Прошу вас! Она оденется как медицинская сестра и станет мне ассистировать. Можете не переживать, ведь она окончила курсы сестер милосердия и знает, что к чему! Она мне на самом деле поможет!

– Хорошо, – сдавшись, сказал Муромцев, – есть что-то еще по делу?

– Я довольно долго медитировала на кукольную ручку, – тихо сказала Ансельм, – и она мне о многом сказала.

Муромцев бросил гневный взгляд на Барабанова. Тот вжал голову в плечи и плюхнулся на диван, смотря куда-то в сторону.

– На ручку? – крикнул Роман. – Откуда у вас взялась ручка в этой гостинице?! Она была подшита к делу и лежала в архиве полицейского управления!

Вопрос был адресован Лилии, но Роман смотрел на Барабанова, потирая лоб – боль пронзительно вернулась и в глазах привычно потемнело.

– Роман Мирославович, – начал негромко и виновато оправдываться Нестор, не поднимая глаз, – ручку я верну! Она, наверное, случайно оказалась в папке, которую я принес сюда. Но ведь она дала важные результаты! Все к лучшему!

Роман раздраженно сел на кресло, которое жалобно заскрипело под ним на все лады, и спросил устало:

– И каковы же результаты, позвольте поинтересоваться, этой… как ее… медитации?

Нестор оживился и ответил, закуривая:

– Ручка эта, как показал результат исследования, сделана из дуба и окрашена древесным лаком. Ее происхождение, то бишь какой мастер ее изготовил, мы и будем изучать!

– Это ты из медитации Лилии сделал вывод? – с сарказмом спросил Роман.

Нестор смутился и бросил страдальческий взгляд на Ансельм. Та посмотрела на Муромцева и тихо сказала:

– Мастер этот давно умер, Роман Мирославович. И это очень важно.

Глава 5

Муромцев, закрывшись в кабинете, временно пожалованном полицмейстером под нужды столичных сыщиков, уже долгое время бесплодно перелистывал толстую пачку рапортов, морщась от подступающей мигрени. Подчиненные Цеховского провернули огромную работу, но все было не то. Было во всем этом какое-то огромное упущение, какая-то важная, невидимая им всем деталь, вокруг которой они бродили, словно слепые, ощупывая ее руками, но не решаясь назвать. Сыщик со вздохом отодвинул в сторону документы, достал из внутреннего кармана жестяную коробочку и ак-куратно выложил на вытертое сукно стола маленькую кукольную ручку, рядом с ней еще одну и еще. Было что-то зловещее в этих маленьких деревянных предметах. Муромцев, сдерживая дыхание, словно опасаясь повредить хрупкую улику, медленно вынул из ящика стола массивную лупу в бронзовой оправе и принялся в сотый раз изучать находку, изредка моргая многократно увеличенным глазом.

В дверь кабинета постучали. Муромцев осторожно положил лупу на сукно и пригласил войти. Через порог, шаркая, переступил пожилой сыщик в поношенном сюртуке.

– А-а-а… Денис Трофимович! Рад вас видеть, с чем в этот раз пожаловали?!

Муромцев оживился, предлагая гостю одно из кресел напротив стола. Тот, бормоча слова приветствия, отодвинулся от двери, пропуская в кабинет хмурого старика с седыми вислыми усами, одетого в выгоревшую ситцевую вышиванку. Сыщик с необычной фамилией Спасибо обстоятельно прокашлялся и представил своего спутника:

– Вот, как и обещал. Осип Иванович, самый среди столяров-кукольников опытный, все другие мастера советовали к нему обратиться…

– Советовали! – сварливо перебил его столяр. – И насоветовали! Теперь я городового вижу чаще, чем свою старуху! Сколько ж можно одно и то же по кругу рассказывать? И сегодня что? Снова-здорово – волокут в управление! А працувати кто будет? У меня вторую неделю палисандровый гарнитур стоит недоделанный! Пан с меня шкуру спустить хочет из-за тех советчиков!

Выговорившись, старик еще пару раз недовольно пошевелил усами и уселся в предложенное кресло рядом с сыщиком. Заметив на столе лежащие рядком кукольные ручки, он поежился и машинально перекрестился, шевеля губами.