Илион. Город и страна троянцев. Том 1

Обстоятельства вынудили меня пробыть почти весь 1869 год в США, и только в апреле 1870 года я смог вернуться в Гиссарлык и произвести предварительные раскопки, чтобы проверить глубину, на которую простирался культурный слой (artificial soil). Я делал раскопки на северо-западном углу, там, где величина холма значительно возрастала и где, соответственно, скопление руин эллинского периода было очень большим. Здесь, только углубившись на 16 футов ниже поверхности, я обнаружил стену из огромных камней толщиной 6

/

фута, которая, как показали мои позднейшие раскопки, принадлежала башне македонской эпохи.

§ III. Первый год работы в Гиссарлыке: 1871

Чтобы произвести более обширные раскопки, мне нужен был фирман от Блистательной Порты, который я получил только в сентябре 1871 года благодаря любезному содействию моих друзей, дипломатического представителя США в Константинополе, г-на Уэйна Маквея, и покойного драгомана посольства США, г-на Джона П. Брауна.

Наконец, 27 сентября я отправился к Дарданеллам вместе со своей женой, Софией Шлиман, которая является уроженкой Афин и горячей почитательницей Гомера и которая с жизнерадостным энтузиазмом присоединилась ко мне в осуществлении той великой задачи, которую примерно полвека назад я в своей детской простоте обещал осуществить своему отцу и которую планировал вместе с Минной. Однако на нашем пути вставали постоянные помехи со стороны турецких властей, и лишь 11 октября мы наконец смогли фактически начать нашу работу. Поскольку у нас не было никакого другого крова, нам пришлось поселиться в соседней турецкой деревне Чиблак, в миле с четвертью от Гиссарлыка. Проработав в среднем с восемьюдесятью рабочими в день до 24 ноября, мы были вынуждены прекратить раскопки на зиму. Однако за это время мы смогли выкопать большую траншею на поверхности крутого северного склона и углубиться на 33 фута под поверхность холма.

Сначала мы обнаружили здесь остатки позднего эолийского Илиона, которые, в среднем, достигали глубины 6

/

фута. К несчастью, нам пришлось разрушить фундамент здания длиной 59 футов и шириной 43 из больших обработанных камней, судя по надписям, найденным в здании или близ него (они будут приведены в главе о греческом Илионе), очевидно, представляло собой булевтерий, или Дом Сената. Под этими эллинскими руинами на глубине около 13 футов руины состояли из нескольких камней и кое-какой очень грубо сработанной вручную керамики. Под этим слоем я нашел большое количество стен домов из необработанных камней, сцементированных землей, и в первый раз обнаружил огромное количество каменных орудий и жерновов, а также еще больше грубой керамики ручной работы. На глубине примерно от 20 до 30 футов мы не обнаружили ничего, кроме обугленных руин, огромные массы высушенных на солнце или слегка обожженных кирпичей и стен домов из них, много жерновов, но меньше каменных орудий других видов и керамику, сделанную вручную, но гораздо более качественно. На глубине 30 футов и 33 фута мы нашли фрагменты стен домов из больших камней; многие из них были грубо обтесаны; мы также нашли большое количество огромных блоков. Эти камни из стен домов выглядели так, как будто их отделило друг от друга страшное землетрясение. Мои рабочие инструменты для раскопок были весьма несовершенны; мне приходилось работать с одними мотыгами, деревянными лопатами, корзинами и восемью тачками.

§ IV. Второй год работы в Гиссарлыке: 1872

Я вернулся в Гиссарлык с женой в конце марта 1872 года и возобновил раскопки со 100 рабочими. Но вскоре я смог увеличить число моих рабочих до 130, и часто у меня работало даже до 150 человек. Теперь я был хорошо подготовлен к работе, поскольку мои досточтимые друзья г-да Джон Генри Шредер и компания в Лондоне снабдили меня самыми лучшими английскими тачками, мотыгами и лопатами, а также прислали трех надсмотрщиков и инженера, г-на А. Лорана, чтобы сделать карты и планы. Последний получал ежемесячно 20 фунтов, надсмотрщики – 6 фунтов каждый и мой слуга – 7 фунтов 4 шиллинга; в то время как ежедневная заработная плата моих обычных рабочих составляла 1 франк 80 сантимов, или около 18 пенсов. Теперь я построил на холме Гиссарлык деревянный дом с тремя комнатами и складом, кухней и т. п. и покрыл здания водонепроницаемым войлоком, чтобы защитить их от дождя.

Рис. 1. Вид на Трою с Кум-Кея в июне 1879 г.

На крутом северном склоне Гиссарлыка, который поднимается под углом 45° на глубине 46

/

фута по перпендикуляру к поверхности, я выкопал платформу шириной 233 фута; там я обнаружил огромное количество ядовитых змей; среди них весьма многочисленные экземпляры маленькой черной гадюки, которую называют antelion (????????): она лишь чуть толще земляного червя и получила свое название от народного поверья, что человек, которого она укусила, доживает только до заката.

Впервые я наткнулся на скалу на глубине около 53 метров под поверхностью холма и обнаружил, что низшая часть культурного слоя состоит из очень компактных руин домов, твердых как камень, и стен из небольших кусков необработанного или очень грубо обтесанного известняка, сложенных так, что соединение между двумя камнями в нижнем слое было всегда покрыто камнем в слое над ним. За этим нижним слоем следовали стены домов из больших известняковых блоков, чаще всего необработанных, но нередко и грубо обтесанных приблизительно в форме параллелепипеда. Иногда я обнаруживал большие массы таких массивных блоков, которые плотно лежали друг на друге и выглядели как разрушенные стены какого-то большого здания. Следов большого пожара не было, как в слое зданий, построенных из больших камней, так и в нижнем слое руин; в самом деле, многочисленные ракушки, обнаруженные в этих двух нижних слоях, совершенно не пострадали, что вполне доказывает, что они не подвергались воздействию сильного жара. В этих двух нижних слоях я нашел те же каменные орудия, что и раньше, но керамика была другая. Керамика также отличалась от керамики в верхних слоях.

Поскольку раскопки большой платформы на северной стороне Гиссарлыка продолжались довольно медленно, 1 мая я заложил вторую большую траншею с южной стороны; однако, поскольку склон здесь был не очень крутым, мне пришлось дать ей угол наклона 14°. Здесь близ поверхности я обнаружил небольшой аккуратный бастион, состоявший из больших блоков известняка, который может быть датирован эпохой Лисимаха. Южная часть Гиссарлыка была образована в основном руинами позднейшего, или Нового, Илиона, и поэтому греческие древности обнаруживаются здесь на гораздо большей глубине, чем на вершине холма.

Поскольку моей целью было раскопать Трою, которую я ожидал найти в одном из нижних городов, я был вынужден уничтожить многие интересные руины в верхних слоях; так, например, на глубине 20 футов под поверхностью руины доисторического здания 10 футов вышиной, стены которого состояли из обтесанных блоков известняка, совершенно гладких и сцементированных глиной. Это здание, очевидно, принадлежало к четвертому из огромных слоев руин (считая от материка); и если, в чем нельзя сомневаться, каждый слой представляет собой руины отдельного города, оно принадлежало к четвертому городу. Оно стояло на обугленных кирпичах и других руинах третьего города[48 - В моей предыдущей работе, «Троя и ее остатки» (Troy and its Remains), было сказано, что сожженный город, который я считал Илионом Гомера, является вторым от материка. Причины, по которым я теперь считаю его третьим, я назову в нужном месте.]; последний был, очевидно, отмечен руинами четырех разных домов, которые следовали на этом месте один за другим; самый нижний был основан на остатках стен или просто камнях, относившихся ко второму городу. Я также был вынужден уничтожить небольшую канаву, выложенную зеленым песчаником шириной 8 дюймов и глубиной 7, которую я обнаружил на глубине около 36 футов под поверхностью и которая, возможно, служила сточной канавой в каком-то доме.

С согласия г-на Фрэнка Калверта я также начал 20 июня с помощью семидесяти рабочих раскопки на его поле на северной стороне Гиссарлыка[49 - См. большую траншею, помеченную V, на северной стороне справа от пункта С на плане I (план Трои). Планы и карту Трои см. в кн. 2.], где, рядом с моей большой платформой и на глубине 40 футов по перпендикуляру под плоскостью холма, я выкопал на его склоне другую платформу, шириной примерно 109 футов, с верхней террасой и боковыми галереями, чтобы облегчить срытие руин. Как только я начал работу, мы наткнулись на мраморный триглиф с великолепной метопой, изображающей Феба Аполлона и четырех коней Солнца[50 - См. рисунок и описание в главе о греческом Илионе.]. Этот триглиф, а также несколько барабанов дорических колонн, которые я обнаружил здесь, не оставляли никаких сомнений в том, что здесь некогда существовал храм Аполлона, построенный в дорическом ордере, который, однако, был настолько разрушен, что я не обнаружил ни единого камня фундамента in situ.

Стена построена из больших блоков, соединенных с маленькими; ряды камней наклонены и, видимо, следуют углу наклона древней почвы. Стена А еще древнее; это abamurus, или поддерживающая стена; она должна была поддерживать склон холма.

Рис. 2. Вид спереди на стены, относящиеся к первому и второму городам

Когда я выкопал эту платформу на расстояние 82 фута в глубину холма, понял, что начал ее по меньшей мере на 16

/

фута выше, чем следовало, и вследствие этого я забросил ее, удовольствовавшись тем, что вырыл в центре ее траншею шириной 26 футов вверху и 13 футов шириной на дне[51 - См. эту траншею, помеченную W, в центре большой траншеи V справа от точки С на плане I (план Трои).]. На расстоянии 131 фута от склона холма я нашел большую стену высотой 10 футов и толщиной 6

/

фута (см. рис. 2В), вершина которой находилась только на 34 фута ниже поверхности. Она построена в так называемой циклопической манере – из больших блоков, соединенных с маленькими; некогда она была гораздо выше, как, видимо, доказывает множество камней, лежащих рядом с нею. Она, очевидно, принадлежала к городу, построенному из больших камней, второму от материка. На глубине 6 футов под этой стеной я нашел поддерживающую стену из более мелких камней (см. рис. 2А), которая поднималась под углом 45°. Эта последняя, конечно, должна была быть гораздо древнее первой: она, очевидно, служила для того, чтобы удерживать склон холма, и, несомненно, доказывает, что со времени ее постройки холм вырос на 131 фут в ширину и 34 фута в высоту. Мой друг профессор А.Г. Сэйс[52* - С э й с Арчибальд Генри (1845—1933) – английский филолог и ассириолог.] был первым, кто указал, что эта стена А построена точно в том же стиле, что и стены домов первого и самого нижнего города: соединение между двумя камнями в нижнем слое всегда покрыто третьим камнем в верхнем. Соответственно, соглашаясь с ним, я, без сомнения, отношу эту стену к первому городу. Руины нижнего слоя были тверды как камень, и мне было очень трудно раскапывать их обычным способом; мне было легче подрыться под них, пробиваясь через них по вертикали; с помощью лебедок и огромных железных рычагов (примерно 10 футов длиной и 6 дюймов в обхвате) мне удалось расшатать их и таким образом разбить на фрагменты высотой 16 футов, шириной 16 и толщиной 10 футов. Однако я нашел такой способ раскопок очень опасным, поскольку двое рабочих оказались под массой руин объемом 2560 кубических футов, и спаслись лишь чудом. После этого происшествия я отказался от идеи прокопаться через большую платформу шириной 233 футов по всей длине холма и решил сначала выкопать траншею шириной 98 футов вверху и 65 футов у дна[53 - См. рис. 4, справа, а также план III (в разрезе) в конце этой книги. Буквами X—Y на этом плане помечена восточная сторона этой большой траншеи, которая обозначена теми же самыми буквами на плане I (план Трои).].

Рис. 3. Большая башня Илиона: вид с юго-востока. Верх находится на 8 метров (26 футов) ниже поверхности холма; основание стоит на скале 14 метров (46

/

фута) глубиной; высота башни составляла 20 футов

Поскольку большие масштабы моих раскопок делали для меня необходимым работать не менее чем с 120–150 рабочими, 1 июня я был вынужден, ввиду начала сезона жатвы, увеличить поденную плату до 2 франков. Но даже это не позволило бы мне набрать достаточное число людей, если бы покойный г-н Макс Мюллер, германский консул в Галлиполи, не прислал мне 40 рабочих оттуда. Однако после 1 июля я легко мог получить 150 рабочих на постоянной основе. Благодаря любезности г-на Чарльза Куксона, английского консула в Константинополе, я достал 10 ручных тележек, которые везли два человека и толкал третий. Таким образом, у меня было для работы 10 ручных тележек и 88 тачек; вдобавок к этому я держал 6 повозок с лошадьми, каждая из которых стоила 5 франков, или 4 шиллинга в день, так что общая стоимость моих раскопок доходила до более чем 400 франков (16 фунтов) в день. Помимо винтовых домкратов, цепей и лебедок, мои инструменты состояли из 24 больших железных рычагов, 108 лопат и 103 мотыг, все – лучшего английского производства. У меня было три бригадира, и моя жена и я сами присутствовали на раскопках от рассвета до заката; однако наши трудности постоянно возрастали, поскольку ежедневно расстояние, на которое мы должны были отвозить мусор и щебенку, увеличивалось. Кроме того, постоянный сильный ветер с севера бросал нам в глаза ослепляющую пыль, что было крайне неудобно.

На южной стороне холма из-за небольшого естественного склона мне пришлось проложить свою большую траншею с наклоном 76°. Здесь я обнаружил на расстоянии 197 футов от начала траншеи большую массу каменной кладки, представлявшую собой две отдельных стены, каждая примерно 15 футов шириной, построенные близко друг к другу и заложенные на скале на глубине 46

/

фута ниже поверхности. Высота обеих составляет 20 футов; поверхность внешней стены на южной стороне имеет угол наклона 15°, а на северной стороне – вертикальна. Внутренняя стена имеет угол наклона 45° на южной стороне, которая находится напротив северной стороны внешней стены. Таким образом, между двумя стенами пролегает глубокая впадина. Внешняя стена построена из небольших камней, сцементированных глиной, однако она не состоит из сплошной каменной кладки. Внутренняя стена построена из больших необработанных кусков известняка; на северной стороне сплошной камень доходит только до глубины около 4 футов; здесь стена опирается на нечто вроде вала шириной 65

/

фута и высотой 16

/

фута, который отчасти состоит из известняка, который пришлось снять, надо было сровнять скалу для того, чтобы построить на ней стену. Эти две стены наверху совершенно плоские и никогда не были выше; длина их составляет 140 футов, общая ширина 40 футов с востока и 30 футов на западном конце. Остатки кирпичных стен и массы разбитых кирпичей, керамики, пряслиц, каменных орудий, жерновов и т. д., которыми они были покрыты, судя по всему, говорят о том, что стены использовались жителями третьего, или сожженного, города, как и основания Большой башни; итак, чтобы избежать недопонимания, я буду называть в данной работе эти стены Большой башней, хотя, возможно, первоначально строители предназначали их и для иной цели. Рис. 3 схематично показывает две стены так, как они выглядели тогда, когда были впервые обнаружены и когда они все еще казались сплошной массой кладки. Гораздо лучший вид на эти две больших стены дает рис. 144.

§ V. Третий год работы в Гиссарлыке: 1873

Я прекратил раскопки 14 августа 1872 года и возобновил свою деятельность в обществе своей жены 1 февраля следующего года. Предыдущей осенью рядом с нашими двумя деревянными бараками мы построили себе дом из камней, обнаруженных в ходе моих раскопок, и сделали стены толщиной 2 фута[54 - См. рис. 9, дом справа, изображенный также на рис. 10, слева – это один из деревянных домов, перемещенных туда.]; однако нам пришлось поселить в нем наших бригадиров, поскольку у них было недостаточно одеял и покрывал, и иначе они просто пропали бы от страшного зимнего холода. Поэтому бедная моя жена и я очень страдали, поскольку ледяной северный ветер (заставлявший вспомнить о частых упоминаниях порывов Борея у Гомера) так яростно дул через щели в стенах нашего дома, которые были сделаны из досок, что вечером мы даже не могли зажечь лампы, и, хотя в очаге у нас и был огонь, термометр показывал -4° по Реомюру, или 23° по Фаренгейту, так что вода, которая стояла рядом с очагом, замерзала в сплошную массу льда. Днем мы хоть как-то могли терпеть холод, работая на раскопках, однако вечерами ничто не согревало нас, кроме нашего энтузиазма от великой работы – открытия Трои[55 - Ради удобства в ходе всей этой работы я буду использовать название Троя, которое в особенности используется для обозначения сожженного города, третьего по счету от материка, – каково бы ни было имя, которое в конечном счете даст этому городу ученый мир.].

Однажды мы просто каким-то чудом едва не сгорели заживо. Камни нашего очага лежали просто на досках пола, и то ли через трещину в цементе между камнями, то ли по какой-то другой причине, но однажды ночью огонь перекинулся на пол, и он загорелся; когда случайно в три часа ночи я проснулся – увидел, что большая часть пола горит. Комната заполнилась густым дымом, и северная стена уже начала гореть; нескольких секунд было бы достаточно, чтобы в ней прогорело отверстие, и тогда весь дом загорелся бы меньше чем за минуты, поскольку с той стороны дул сильный северный ветер. Однако я не потерял присутствия духа. Вылив содержимое ванны на горящую стену, я немедленно остановил огонь в том направлении. Наши крики разбудили рабочего, который спал в соседней комнате, и он позвал бригадиров из каменного дома нам на помощь. Не теряя ни минуты, они схватили молотки, железные рычаги и мотыги; они разбили пол, разобрали его на куски и набросали на него кучи мокрой земли, поскольку воды у нас не было. Однако, поскольку нижние бревна горели во многих местах, прошло четверть часа, прежде чем мы потушили огонь и опасность миновала.

Первые три недели у меня было в среднем только 100 рабочих, однако 24 февраля нам удалось увеличить их число до 158 и позднее до 160; таким оставалось среднее число наших рабочих вплоть до самого конца.

Кроме продолжения раскопок на северной стороне на поле г-на Фрэнка Калверта, я открыл другую траншею шириной 42

/

фута на той же стороне, на восточном конце большой платформы[56 - См. рис. 4 слева и на плане I (план Трои) буквы P—P к югу от точки С.], на которую я должен был бросать основную часть выработанного мусора, поскольку трудно было бы относить его на отдаленное расстояние. Кроме того, я копал в северо-западном направлении из юго-восточного угла древнего города[57 - См. на плане I (план Трои) траншею Z—Z и на плане IV (в разрезе) точки Z—Z.].

Рис. 4. Троянские здания на северной стороне. Справа – большая траншея, которая проходит через весь холм, – вид на раскопки в июне 1873 г. В начале траншеи, справа и слева, видимая часть большой внешней стены

Поскольку в этой точке холм был очень пологим, мне пришлось дать новой траншее значительный угол наклона, однако мы смогли сделать восемь боковых проходов для выемки отвалов. Опыт показал, что масса драгоценного времени была потеряна на разборку земляного вала длинными железными рычагами с помощью молотов и что гораздо полезнее и менее опасным для рабочих было всегда оставлять земляной вал под восходящим углом 55°, поскольку тогда они смогут копать так, как этого требуют обстоятельства, и вынимать мусор из-под мотыг.

В этой новой траншее мне сначала пришлось пробиться через стену толщиной 10 футов, состоявшую из больших блоков мрамора, большинство из которых были барабанами коринфских колонн, сцементированных известью; затем мне пришлось пробиться через стену Лисимаха, которая также имела толщину 10 футов и была построена из больших обтесанных камней. Кроме того, нам пришлось пробиться через две троянских стены – первая толщиной 5 с четвертью футов, вторая – 10; обе они состояли из камней, сцементированных землей[58 - См. на плане I (план Трои) траншею Z—Z и на плане IV (в разрезе) точки Z—Z.]. Производя эти раскопки, я обнаружил большое количество крупных глиняных винных кувшинов (пифосов) высотой от 3

/

до 6

/