Сто страшных историй

Разносчик поперхнулся: когда я на него набросился, он, как обычно, что-то жевал. Глаза Мэмору вылезли из орбит, лицо обрело цвет панциря вареного краба. Перерожденец отчаянно закашлялся – сотрясаясь всем телом, перхая горлом, отплевываясь. Я поспешил отстраниться – для общего блага. Если он меня заплюет, я ему, паршивцу, все кости переломаю!

Расторговался Мэмору раньше обычного: когда мы вернулись с кладбища, он был уже во дворе, проверял коптильню. Едва я увидел его, как у меня от голода живот свело и кишки узлами завязались. Сейчас бы кожаную подошву съел! Может, у этого прохвоста еще остался тофу?..

Теперь понятно, почему он так быстро управился. Если и с другими людьми рядом с Мэмору происходит то же самое – это настоящий дар будды для разносчика! Кто его ни увидит – бегом бежит, еду покупает! Полкорзины, не меньше. В три-четыре двора зашел, пару прохожих встретил – вот и с барышом.

Это ж какой талант полезный, а?!

Завидев входящую во двор жену, Мэмору вознамерился устроить ей выволочку: где это она бродит в отсутствие мужа?! Но в итоге без промедления огреб сам.

– …Нед-да…

– Что?

– Неда-кха…

– Отвечай!

– Неда-кха-кха… Недавно!

Мне отчаянно захотелось вмазать жалкому лжецу кулаком по физиономии. Так, чтобы нос хрустнул. Чтобы кровь… Так захотелось, что даже голод отступил. Не знаю, как я сдержался. Может быть, вовремя вспомнил: в этом тщедушном, но все-таки мужском теле – женщина.

Старуха. Мать.

Бить слабую женщину?

Мои глаза все сказали ему – ей! – ясней ясного.

– Месяц! Месяц назад!

– И это по-твоему недавно?!

– Простите, виновата! Месяц, как этот негодяй меня утопил!

– И месяц ты скрывал… скрывала фуккацу?!!

– Простите, умоляю! Старая я, глупая. Испугалась, растерялась. Думала сперва – обойдется. Ну, вроде как я – Мэмору, поганец этот. А потом не смогла. Уразумела: все одно себя выдам. Да и неправильно это! Не по закону. Верно я говорю? Не по закону, да! Вот я и пришла… Чтоб все по закону, чтобы грамота… А когда, как давно – забыла сказать. Старая я, дряхлая, память дырявая… Вы уж простите меня, дуру окаянную…

Забыла она, как же. О законе вспомнила, вот прямо сейчас! Вот про «все одно себя выдам» – это, похоже, правда.

– Тебе известно, что за сокрытие фуккацу положено наказание?

Молчит, в землю смотрит.

– Суровое наказание! Чтобы другим неповадно было.

Сгорбился, лицо прячет. На лице – страх, ужас. Не спрячешь, я все вижу.

Пожалуй, достаточно.

– Явишься завтра к Часу Лошади в управу Карпа-и-Дракона. Решу, что с тобой делать, какое присудить наказание. И попробуй только не явиться! Рассказать, что тогда будет?!

– Н-не надо! Простите!

– Смотри у меня!

– Смотрю! Простите! Я приду! В Час Лошади!

Уже на выходе из квартала, хлюпая деревяшками гэта по кривой и грязной улице, я вспомнил, что не спросил у перерожденца: почему на могиле нет таблички с посмертным именем. Мое упущение. Но не возвращаться же теперь?

Завтра явится в управу – спрошу.

Глава пятая

Остров для родной матери

1

Страх порождает черных демонов

Не иначе, вчерашнее утро получило сегодня новое рождение. Все повторялось в точности. Унылый мелкий дождь зарядил, едва я вышел за ворота. Возвращение за зонтом. Моя постыдная спешка. Невозмутимо вышагивающий позади Широно…

– К вам посетитель, Рэйден-сан, – уведомил секретарь, едва я переступил порог. – Ждет в общей приемной.

– Благодарю, Окада-сан.

Если ко мне снова заявился сосед-горшечник… Нет, не горшечник.

– Я велел тебя явиться в Час Лошади! А ты когда пришел?

– Умоляю сжалиться…

– Иди вон отсюда! Вернешься, когда назначено.

– Прошу, простите!

Кажется, Мэмору стоило немалого труда заставить себя опуститься передо мной на колени. С чего бы это? Какой-то разносчик… Ничего, справился. Опустился. Ткнулся лбом в пол.

– Не гоните, прошу! Я пришел с заявлением. Она ушла!

– Кто ушел? Кто пришел?

– Я пришел! А она ушла!

– Она? Да кто же это?!

– Она… Он… Дух моей покойной матушки!

– Следуй за мной.