Дом у дороги

Поиски ни к чему не привели, но Ник нашёл себя сам. Не прошло и получаса, как послышался звук мотора. Вскоре в поле зрения попал, наверное, первый в мире, белый джип, из окна которого кто-то махал рукой. Это был Ник. Он решил отплатить хорошей монетой, и ночью, рискуя потеряться, решил во что бы то ни было отыскать какое-нибудь место, где живут люди, которые могут ему помочь. После часа поисков он кое-как разглядел сквозь дождь огни отеля Кастелло, куда он спешно отправился. В здешнем баре он нашёл механика Локи, огромного волосатого мужика с копной волос до несколько округлого живота, который и согласился помочь. Семья ликовала.

– Эко, Вас занесло! – удивлялся Локи, водя из стороны в сторону баранкой. – В заповедник собирались, раз поехали по сельской дороге?

Вопрос был обращён к Бену. Он, потрясая головой от качки на пригородной дороге, хмурил брови и глядел на игрушку-собаку, качающую головой в такт вертикальным движениям машины. Рядом с ним на правом сидении сидел Ник, который немного придерживал малыша, чтобы он, невзначай, не влетел в стекло. Тогда бы им обоих пришлось отчитываться перед родителями. Мэри и Тед ехали в своей машине позади, влекомые канатом, и, кажется, выясняли, кто виноват в неудачной поездке. В любом случае, если ссора и имела место быть, то лишь не минуту, пока Бен хмурил брови и рассматривал собаку. Затем он ответил: «Дядя Ник – путешественник, мы хотели показать ему водопад. А папа ничего не подумал, и поехал вечером, а потом стала ночь, и мы потерялись». Сказал это Бен несколько неохотно, но старательно, выговаривая все буквы, вернувшись потом к игрушке-собаке. Дальнейший разговор продолжали Ник и Локи.

– Откуда?

– Россия.

– О, как так далеко?

– Ну, как-то вышло.

– И давно?

– Недели три.

– Занятно?

– Занятно.

– Занятно, – повторял Локи, прикусывая краем рта короткую ломкую сигару, и улыбался. – Занятно.

Локи держал небольшую автомастерскую, и привык к тому, что владельцы авто обычно проводят у него пару минут, отдавая и забирая автомобиль, поэтому успевал за пару минут расспросить вкратце обо всём, что его интересовало. Не приспособленец, а гибкий человек.

– Чего так?

– Да, надоело всё как-то. Хочу мир посмотреть.

– А семья?

– Нормально. Но своей нет.

– Ну, понятно. И часто?

– Что, часто?

– Катаешь.

– Раз-два в год.

– Чего так?

– Деньги.

– Деньги.

– Деньги, – повторил Ник, и задумался. Каждый раз, когда его спрашивают, он умалчивает о главном. О том, о чём со знакомыми не делятся. Впрочем, не говорить не так плохо, как не врать.

Довольно быстро Локи привёз две машины к своему гаражу, выгрузил пассажиров, и велел помощнику Сиду обмыть Волгу и посмотреть, есть ли повреждения. Семью же он, словно отару овец, он загнал в тот самый бар на нижнем этаже отеля Кастелло.

– Вы все должны хорошо позавтракать, – объявил он.

На нижнем этаже в баре гостиницы Кастелло всегда можно было найти трёх человек: старика Джона – сморщенного американца с козлиной бородкой и бутылкой пива в руке, старика Хендрикса, по словам, родственника того самого Джими, о котором только почему-то никто не в курсе, и старика Тодда – заядлого пьяницу и острого на язык мужика.

Также было и сейчас. С раннего утра старики приходили и садились за общий стол, чтобы пить, играть в карты и отпускать низкие пошлости, попыхивая сигарками, которые в этом баре были чрезмерно дёшевы.

– Так, значит, слушайте меня, ребятки, – заговорил Тодд. – Сейчас я Вам расскажу предвосхитительную шутку, которую я придумал вчера вечером. «Ребятки» продолжали курить, данное прозвище, как и байки Тодда их всегда развлекало.

– Значит так, – начал Тодд, – звонит мне вчера моя бывшая жена. Названивает мне постоянно, когда у неё проблемы, или просто когда хочет мне чем-то побренчать в уши.

– Да, – говорю ей, – дорогая. Неужели у тебя снова проблемы с бойфрендами? Новый оказался хуже старого или я – единственный и неповторимый?

Чтоб вы знали, я люблю её выслушивать и подшучивать. Она выговаривается, я шучу – отличный способ поднятия настроения. Так вот.

Начинает она опять свой монолог на пол часа, как ей тяжело найти любящего заботливого пятидесятилетнего спортивного богатого мужчину, как она вновь рассорилась с сестрой, как она волнуется за маму, которая собирается в 80 лет замуж, и так далее. Обычная женская болтовня, да и только. Так вот.

Тут я понимаю, что она из дома со мной говорит, так как слышу лай собаки. Собаку ей оставил – французского бультерьера, когда имущество делили, ну, да, я уже сто раз рассказывал, чего тут. В-общем, слышно лай собаки, а, следовательно, она дома, а не как обычно, рабочий телефон занимает, на ресепшене в музее. Так вот.

Я ей говорю: «Ты чего дома сидишь? С работы что ли уволили?» – и ехидно смеюсь в трубку. А она мне, мол, сегодня взяла выходной, ходила с Джеком (её новым «парнем») на пляж, а собаку-то выпустить погулять забыла. Вот он, мол, и наделал дел в гостиной. А я такой собираю весь свой юмор в кулак и ей отвечаю: «Это, мол, не том дело, что ты собаку не выпустила, ты же никогда окно на улицу не закрываешь – он всегда через него выпрыгивает. Это он тебе назло сделал. Нечего было на его сторону дома заходить»

Старики пару секунд полусонными взглядами смотрели на ожидавшего их смеха Тодда, затем переглянулись, и у Хендрикса вырвался тихий смешок, похожий на кашель. Затем кашель участился, а Джон захохотал ещё могучим голосом. Вскоре все трое упали на стол и уже в девять утра облили друг друга пивом, когда в бар вошла она.

Стройная, галантная, с красивым лицом девушка не старше двадцати пяти лет на вид, в осеннем пальто и шляпке вошла в бар, подошла к столику напротив них. Затем она уверенными волевыми усилиями отстегнула пуговицы и распахнула халат. Выглядела она великолепно. Разинутые рты упали на стол, вслед за телами.

Вслед за ней зашел мужчина, парень, ребёнок и Локи, которого тоже знали здесь все. Локи махнул рукой старикам, которые еле смогли помахать в ответ. Все уселись за стол, и вскоре пришла официантка записать заказ.

Старики наблюдали за тем, как аппетитно девушка ела грибной суп и пасту, как она двигала губами, что-то говорила, смеялась и даже строила глазки. Когда же она заметила, что за ней пристально наблюдают три пожилых кавалера, то состроила глазки и им. Тодд, от переполнения чувствами чуть их вовсе не лишился, и в сердцах воскликнул: «Чёрт подери эту болтушку! Нужно найти и себе такую хорошую даму. Эх, жаль эта занята!»

Когда семья и гости позавтракали, они направились обратно к мастерской, чтобы удостовериться в том, что с машиной всё в порядке.

– Лучше, конечно вымыть её дома, дорога ещё не высохла, – посоветовал Локи, после фразы которого Ник, Мэри, Теодор и Бэн заняли прежние места и отправились в путь домой.

Дорога к дому протекала в молчании. Прибыв домой все также разошлись по сторонам, невольно желая остаться в одиночестве. Утренняя активность и весёлость походили на крепкий кофе с сахаром, или укол адреналина, бодрящая сила которых резко будит, но после всё так же приводит к обычной сонливости. Каждый сейчас занялся осмыслением каких-то своих вопросов. Мэри волновала та негостеприимность, которую оказали они Нику, и переживания от прошлой ночи, Теодор упрекал себя в упрямости, в том, что продолжал вести машину, даже когда погода стала меняться. Бэн начинал понимать, что его отец не всемогущ, и он тоже может допускать ошибки. А Ник понял, что случившееся накануне сильно сблизило его с этой семьёй.

Какое-то время каждый провёл отдельно друг от друга: Теодор с задумчивым видом убирался в трейлере, Мэри лениво готовила обед, Бэн наблюдал за жуками, ползающими у крыльца, а Ник пытался прочитать какую-то книгу, упёршись взглядом в стену. Вскоре к нему подбежал Бэн, забрал у него из рук почти упавшую на пол книгу, захлопнул её и положил на стопку дров. Затем взял Ника за палец, и, направляясь к двери, потащил его за собой. Владельцу пальца ничего не оставалось, как проследовать за малышом.

– Машина грязная. Папа говорит – на грязной машине кататься нельзя. Нужжно мыть! – с целеустремлённым видом пролепетал, но не промямлил серьёзный Бэн. На пару с Ником они быстро нашли вёдра, тряпки и воду, и приступили к делу. Грязь смывалась легко и весело, пока не появился отец. Шлангом он стал поливать машину и Бэна. За следующие десять минут веселье измерялось в трёх насквозь мокрых взрослых детях, а уровень чистоты – в одной сверкающей Волге. Эти оценки обернулись наказанием для проказников и облегчением для Мэри, которая ещё раз осмотрела машину на предмет поломки.

– Поверить не могу, – удивлялся Ник, потирая голову, получившую подзатыльник, – Мэри, ты разбираешься в машинах.

– Да, – отвечала Мэри, вылезая из-под днища, – увлекаюсь с детства, но водить до сих пор боюсь. А после вчерашнего, вероятно, и ездить перестану.

В воздухе повисло молчание. Мэри удалилась.

– На самом деле, она довольна, что никто не пострадал, – объяснил Нику Теодор, – посмотри, даже царапин нет. И он повертелся, разведя руки. – Просто вчера мы все сильно перепугались, и теперь она какое-то время будет злиться. От этого всего.

Затем, он пару секунд помолчал и, убедившись, что Бэн убежал успокаивать маму, спросил: