Встретимся на нашем берегу

– А сейчас привёз мальчишек покупаться в море, а то живём недалеко, а на море ещё не были.

– Конечно, искупайтесь, здесь берег хороший, песок и неглубоко.

И тут я увидел, что из дома выглядывает девчонка. Она была в длинном платье. Волосы были коротко подстрижены и все в кучеряшках. Чёрные-чёрные.

– Мелисса, иди домой, нечего тебе здесь делать, – прогнал её мужчина с усами.

– Стелайос, пусть тоже с нами пойдёт искупаться. У меня двое мальчиков. Джеки, это мой сын, а ещё Адем, сын Ахмета, – сказал Микки.

– Нечего ей путаться под ногами, – сердито ответил мужчина.

Из дома вышла женщина, тоже в длинном платье, волосы черные, длинные и волнистые.

– Здравствуй, Фанесса, – сказал Микки.

– Здравствуйте, – ответила она.

К ней подошла Анн, они обнялись.

– Пусть Мелисса пойдёт с нами на море, она нам не помешает, – сказала Анн.

– Пусть идёт, если хочет, – ответила женщина.

Обрадованная девчонка выскочила из дома и бегом припустила к берегу. Мы с Джеки за ней. Не раздеваясь, кинулись в воду, дошли до пояса и стали брызгаться. Анн вместе с женщиной остались сидеть на берегу, а Микки разделся и в трусах тоже забежал в воду и начал брызгаться вместе с нами. Было очень весело. Несмотря на то что мы жили неподалёку от моря, купался я редко. Баба Ахмету некогда было ходить со мной к морю, да и далеко. Вдоволь наплескавшись, мы вышли на берег и все трое легли на песок.

– А тебя зовут Мелисса? – спросил я девочку.

– Да, а тебя?

– А меня Адем.

– А я Джеки.

– А чем вы здесь занимаетесь? – спрашиваю я.

– Отец с братьями ловит рыбу, а мы с мамой собираем оливы, когда поспевают. А так ещё огород.

– А твой отец – это тот усатый дядька?

– Да, его зовут Стелайос, а маму зовут Фанесса.

– А почему он такой белый? – спрашиваю я.

– Дурак, он не белый, он седой.

– А почему он седой? – спросил Джеки.

– Прошлым летом он со своим старшим братом Андроникосом пошёл на рыбалку, а потом начался сильный шторм. Лодка перевернулась, и Андроникос утонул. Папа два дня плавал по морю, держась за весло. А когда его подобрали на берегу, он стал весь седой, даже усы.

– Это трудно – плавать два дня, – заметил Джеки.

– Это ещё и страшно, – добавил я.

– Вот поэтому он и поседел, – сказала Мелисса.

– А тебе сколько лет? – спросил Джеки.

– Семь.

– Вот здорово, нам тоже по семь, – ответил я.

Мама Мелиссы поднялась и что-то сказала ей по-гречески, Мелисса ответила, затем встала, отряхнула со своего уже подсохшего платья песок и подошла к ней. Та ей что-то говорила, а Мелисса кивала. Потом Мелисса подошла к нам с Джеки и сказала, что ей пора домой, готовить ужин. Мы встали и попрощались с Мелиссой.

На обратном пути в посёлок Микки сказал, что раз теперь у нас есть машина, мы частенько будем ездить купаться к греческому посёлку. Так и было, раз в неделю, а иногда и два раза мы ездили на пляж. Каждый раз к нам выбегала Мелисса и мы все вместе играли. То в чехарду, то просто в догонялки, а иногда кто дольше просидит под водой. В чехарду равных мне не было – свалить меня с ног было непросто. В догонялки всех сразу же перегоняла Мелисса, ну а в воде победителем постоянно был Джеки, тем более что он умел плавать.

Вместе с машиной Микки привёз радиоприёмник, и теперь вечерами мы слушали музыку и новости. Правда, новости и музыка были турецкие, а английские, которые ловил Микки, было очень плохо слышно. Поэтому Микки вечером звал к себе баба Ахмета и они вместе слушали турецкие новости, а потом баба Ахмет рассказывал их Микки.

Поскольку нам с Джеки было по семь лет, нужно было идти в школу учиться. Ближайшая от нас школа была далеко. Пешком не пойдёшь, а на машине, как сказал Микки, не наездишься. Решено было, что Микки с Анн сами будут учить меня и Джеки. Для этого в большом доме выделили отдельную комнату, где поставили три стола и доску, на которой можно было рисовать мелом. Мне учиться было интересно и легко. Я быстро научился читать и начал писать без ошибок. Конечно, на английском языке. Турецкой грамоте меня учить было некому. Джеки же учёба давалась тяжело, и Микки частенько его ругал.

– Посмотри на Адема, он великолепно читает и хорошо пишет, – говорил он, – а ты до сих пор не можешь освоить элементарные правила, хотя для тебя, в отличие от Адема, английский язык родной.

То же было и с арифметикой.

– Адем старается, потому что понимает: без грамотности ему никуда дороги не будет. Он хочет хорошо выучиться и поступить в университет, – распекала Джеки Анн, – а у тебя нет такой цели, ты хочешь жить за папиной спиной и на его деньги, а это плохо.

Так мы прожили года три. Потом наши занятия потихоньку закончились. Читать, писать и считать мы научились, а чему ещё нас учить, похоже, Микки с Анн сами не знали. Меня всё чаще и чаще стали привлекать к работе. На огороде я работал уже давно. Картошка, помидоры, огурцы, разная зелень практически были на мне. Меня стали брать на выпас овец. Поскольку Джеки дома делать было нечего, он частенько помогал мне. Так мы и росли вдвоём, а можно даже сказать, что втроём, так как с Мелиссой мы виделись достаточно часто. Что такое три километра для одиннадцатилетних пацанов? Бегали наперегонки. Причём сначала меня всегда обгонял Джеки, где-то с километр, а потом я его. Я мог бежать не очень быстро, но зато долго, а Джеки нёсся, так что ветер свистел в ушах, но не долго. Втроём лежали на пляже, и мы с Джеки пытались учить Мелиссу читать и писать. Но, видимо, учителя из нас были неважные, грамоту она так и не освоила.

– Зачем девочке грамота? – говорила Фанесса, когда после купания мы заходили к ним выпить холодного фраппе. – Ей нужно научиться быть хорошей хозяйкой, вкусно готовить, а грамота ей не нужна.

Когда Джеки исполнилось двенадцать лет, Микки отвёз его учиться в город, где он будет жить в кампусе. Джеки упирался, не хотел ехать, но Микки был непреклонен и увёз его на машине. Правда, каждый выходной он привозил его домой. Джеки как-то изменился, стал взрослей и рассудительней. А я постоянно был занят работой, так что бегать на пляж времени у меня не было. Но каждый раз, когда приезжал Джеки, мы сразу бежали на пляж, где нас ждала Мелисса.

Мы взрослели. Когда мне исполнилось пятнадцать, я уже самостоятельно гонял овец в предгорья, где в жаркое лето можно было ещё найти свежую травку. С Мелиссой мы теперь виделись только изредка, когда приезжал Джеки и я был свободен. Мелисса расцвела, в пятнадцать она стала красавицей. Высокая, стройная, с заметной грудью, волосы до плеч, черные и волнистые, как у Фанессы. Мы с Джеком оба были влюблены в неё и старались оказывать ей знаки внимания, когда были вместе. Мы прибегали в греческий посёлок, причём я всегда был первым. Мелисса выходила из своего дома, и мы вместе бежали в море. С разбега бросались в воду. Мы не раздевались, так как нижнего белья у нас не было. Мелисса тоже купалась в своём длинном платье, наверное, у неё тоже не было нижнего белья. Но нас это не смущало. Мы заплывали далеко в море. Лучше всех плавал, конечно, Джеки. Вволю наплававшись, мы лежали на песке и смотрели в бесконечное синее небо Кипра. По нему проплывали облака, иногда небо прорезал след самолёта. Мы лежали и мечтали, что когда мы будем взрослыми, то сядем на такой самолёт и улетим куда-то далеко-далеко. Кто именно полетит с Мелиссой, было непонятно, из-за чего у нас с Джеки возникали перепалки, иногда доходящие до драки. Мелисса оказывала нам своё расположение, причём кому большее, было неясно. Это заставляло нас с Джеки постоянно соревноваться в чем-то. Кто быстрее добежит до посёлка, кто дальше заплывёт в море, кто лучше попадёт в банку камнем. Но проходил выходной день, и Джеки уезжал в город к своим новым друзьям. Я занимался работой либо в отаре, либо на огороде. Бегать к Мелиссе времени у меня не было.

Но однажды случилось невероятное. Микки решил взять меня и Мелиссу с собой в город, в котором мы никогда не были. Естественно, с нами поехали баба Ахмет и Стелайос. Такого я не ожидал увидеть. Город поразил нас с Мелиссой своими высокими домами из стекла и бетона. Мы вылезли из машины и пошли все вместе по улице. Впереди Микки и Анн, за ними баба Ахмет и Стелайос. Мы с Мелиссой замыкали это шествие. Шли, взявшись за руки, так как одному идти было страшновато. Вокруг было много людей, они спешили по каким-то своим делам. По улице ехали машины, они сигналили, если кто-то выходил на дорогу. Вдоль тротуара располагались разные магазины, на витринах стояли манекены в красивой одежде. Мы с Мелиссой чувствовали себя немножко неловко, так как одеты были просто и неброско. Старшие заходили в магазины и делали различные покупки, а мы с Мелиссой стояли и ждали их. Потом нас с Мелиссой завели в кафе, где купили нам мороженое и сок, а взрослые пошли ещё в магазин, наказав ждать их здесь. Это было чудо. На улице жара, в кафе прохладно, удобные стулья и мороженое. Холодное и вкусное, с кусочками фруктов и шоколадом. Ни я, ни Мелисса никогда не пробовали мороженого. Запивали сладким соком. Это было настоящее счастье. Я держал Мелиссу за руку, она от меня не отстранялась и смотрела мне в глаза. Я не знал, что говорить, все слова у меня застряли в горле. Я был счастлив.

– Тебе хорошо со мной? – вдруг спросила меня Мелисса.

– Мне очень хорошо, я так счастлив, что мы вместе приехали в город, – ответил я.

– Я тебе нравлюсь? – внезапно спросила меня Мелисса.

– Очень, – я смутился и даже покраснел, а затем зачем-то спросил, – а как же Джеки?

– Адем, ты дурак, – ответила Мелисса и выдернула свою руку у меня.

Так мы, не разговаривая друг с другом, вернулись домой. Настроение было хуже некуда. Я не мог дождаться, когда приедет Джеки, чтобы побежать в греческий посёлок. Но однажды, когда мне дома делать было нечего, я вышел и помчался в греческий посёлок, чтобы встретиться с Мелиссой. Она вышла как ни в чём не бывало. Мы искупались и лежали на песке. Намокшее платье из тонкой материи плотно облегало фигуру Мелиссы, выделяя её оформившуюся грудь, живот, ноги. Её лицо было от меня на расстоянии вытянутой руки. Я набрался смелости, поднялся на руках и поцеловал Мелиссу в губы. Её глаза были прикрыты, она не оттолкнула меня, и я спросил её: «Мелисса, я тебе нравлюсь?»

– Да, – ответила она одним словом.