Китаец на дереве

Работая, в отделе комплектации на мебельном комбинате, мне по работе приходилось сталкиваться с твердосплавными круглыми пилами для раскройки. «Если проблем в обычных круглых пилах не было, их повсюду можно было найти, не выезжая из Москвы, то твердый сплав для напайки с зубьями купить, было трудно. Существующий в то время институт твердых сплавов в Москве производил мизерное количество твердосплавных пил, тем более требовал от нас твердый сплав /победит ВК/ для нагайки.

Единственный завод в стране по производству твердого сплава находился именно в столице древней земли аланов, с ростом мебельного производства, расширением выпуска ДСП, возросла потребность в твердом сплаве.

Выделяемые фонды на победит Главснабом были мизерными, и нам приходилось буквально выколачивать у завода-поставщика лишний килограмм. Вот почему и выпала мне честь, в качестве просителя побывать на этой земле.

Прилетев во Владикавказ, мне впервые бросилось в глаза, когда подъезжал к городу на автобусе, бурный мутный поток реки Терек, а рядом по дороге, мирно идущего ишака с длинными ушами. Так началось мое первое знакомство с удивительной землей Северного Кавказа.

Мне посчастливилось остановиться в гостинице в самом центре на Проспекте Мира, самой старой улицы города с высокими, почти столетними тенистыми деревьями. Улицы центральной части города широкие и асфальтированные, вдоль тротуаров посажены цветы и деревья, образующий тенистый шатер. В номере гостиницы, где мне пришлось ночевать, оказался сосед в лесной форме, осетин-коллега по бывшей моей работе в Упрлесхозе на Сахалине. Именно он меня затащил в ресторан при гостинице, где мы до позднего вечера делились своми впечатлениями о тяжелой работе лесника в то время. Он очень много рассказывал о жизни и быте своего края. Мне трудно вспомнить его яркие события из разговора, ведь прошло более 15 лет, как впервые попал на эту землю, но прекрасно помню, как пригласил меня к себе в гости, чтобы увидеть старые обычаи осетин.

Конечно, это было заманчиво, но с другой стороны, я впервые оказался далеко от Москвы, да и задание по командировке было ответственным. Уже утром на трамвае от гостиницы я добрался до завода "Пoбедит", где вместо положенных по фондам на квартал 10 кг, получил 20, то есть с запасом на полугодие. От радости, что мне удалось закрыть свой фонды на твердый сплав до конца года, я устремился к трамваю, неся в руках ящик твердого сплава, забыв при этом свою записную книжку, где записывал данные о заводе, на столе коммерческого директора. Хорошо хоть вспомнил вовремя, где оставил. Вернувшись обратно, она так и лежала на краю стола, незамеченная директором. А ведь записная книжка снабженцев, дороже, чем паспорт.

Добравшись до аэроагенства, билетов на самолет до Москвы на ближайшие 2-3 дня не было и по совету кассира, мне пришлось на автобусе добираться до ст. Беслан, где я сел на проходящий поезд Баку-Москва. Так, я вновь оказался рядом с солнечным Азейрбаджаном, где был в конце 60-х годов прошлого века.

Но на этом знакомство с Северной Осетией не закончилось. Мне еще раз пришлось посетить Владикавказ, уже по знакомой дороге. Самолетом из Москвы, обратно поездом через Беслан.

За время пребывания во Владикавказе, мне понравился сам народ Осетины, в отличие от жителей Центральной части России, они дружелюбны, нет ни какой злобы на людей, пребывающих из Подмосковья. Предками современных осетин, считают народность аланов, которая жила в равнинной части Северной Осетии.

Город возник в конце XVII века, сперва, в виде крепости "Владикавказ" для охраны построенной тогда колесной Военно-Грузинской дороги. Впоследствии в 1863 году крепость стала административным центром Терской области. В 1934 году он был переименован в город Орджоникидзе в честь Серго Орджоникидзе, который многое сделал для города, создал промышленность в маленькой республике Советов. В конце 90 годов город вновь возвратил свое прежнее название Владикавказ. В городе впервые в стране построен завод по выпуску стеклянных, фарфоровых изоляторов и вакуумных стекол. Завод автотракторного оборудования снабжал страну фарами для автомобилей, мотоциклов. Камни из агата, выпускаемые на заводе технических камней, не уступают по прочности и твердости алмаза,

да разве можно все описать, что производилось и что есть в этой маленькой республике, но истинно богатой своими традициями, древней земле аланов.

5.03 04.

Веселый попутчик на Сахалин

Прошедшая перестройка, а затем и дефолт резко сказался на производстве мебели, особенно ламплиты. Для ее изготовления, необходима бумага высокого качества, которую получали из-за рубежа по импорту. Рос курс доллара, возросла ее цена и на внутреннем рынке, резко поднял цены Херсонский ДБК – на Украине. Приходилось снабженцам комбината искать на других заводах внутри страны: Архангельск, Котлас, Пенза. Но они не могли полностью обеспечить нашу потребность.

Взоры начальства потянулись на далекий остров Сахалин и конечно, на меня. Так спустя почти 10 лет мне пришлось опять выехать в город Паранайск на бумкомбинат зимой. Долетев до Южно-Сахалинска благополучно, погостив у брата сутки, я сразу выехал по знакомой железнодорожной ветке до Поронайска. Завод задыхался от сбыта своей продукции, их бумага – основа соответствовала нашим требованиям, но ширина рулона была больше на 0,5 метров, чем длина наших валов.

Пришлось ее укоротить на заводе, оплатить срочно по факсу стоимость перевозки вагона до Москвы, а взамен предложить им толстослойную фанеру на их нужды. Кроме того комбинат "Сахалинлес", куда и входил "Сахалинбумпром", купил у нас на пробу нашу мебель.

Командировку дали мне с запасом на 10 дней. Оставшиеся 3-4 дня успел пройтись по знакомым дорогам, улицам, районам областного центра,

с грустью остров предстал передо мной, закрываюцимся предприятиями из-за отсутствия сбыта своей продукции. Лесхозы, шары, бумкомбинаты, работали на 30%. Зато процветали различные фирмы-перекупщики, на улицах появилось множество машин иностранных марок /особенно японские/.

Нашел своего закадычного друга Сеньку Попова, с ним учились в школе, один раз рыбачили вместе, наблюдая за ловлей рыбы медведем, вспомнили свои годы, до моего отъезда на материк. Смогли даже съездить на подлев ловли корюшки. Правда сахалинская погода меня встретила на льду неприветливо, поднялась метель, и нам пришлось возвратиться на автобусе домой. Благо, возле магазинов продавалась свежая корюшка, и мы могли как-бы компенсировать свой неудачный улов. Однако оставшееся время пролетело быстро, обратный билет указывал мою дату вылета и, простившись с родней, вылетел обратно в Москву. Со мной была красника, сухая корюшка, сушеный папоротник, то есть гостинцы для семьи и начальства.

Однако поступивший вагон с бумагой не закрыл дыру в простое нашего комбината и буквально на следующий год, уже осенью, мне вновь пришлось выехать на остров. На сей раз, командировка была куда интереснее, чем первая.

Дело в том, что садясь в самолет Ил-62 в аэропорту Домодедово /последние пассажиры/, у меня оказалось место прямо у выхода, на первом этаже самолета, откуда был сквозняк, который я не переношу. Осмотревшись кругом, я увидел с левой стороны, сидящего священника в рясе у окна, а рядом с ним, два свободных места. Недолго думая, я подошел к нему и поинтересовавшись у него: – «У Вас свободное место?»

–« Да, с краю».

Усевшись в кресло, я стал ждать окончательной загрузки самолета и дальнейшего его взлета.

Спустя 10 минут, мой сосед встает и, оглядевшись кругом, замечает своего попутчика-солдата, сидящего спереди самолета:

– «Николай, иди сюда!»

Солдат неохотно поднимается и направляется к священнику. Усадив его на среднее место, мой попутчик /тоже Николай/ замечает, какие у него были проводы накануне и с какой больной головой он едет на Сахалин освещать новую церковь.

Дело в том, что на юге Сахалина не было церквей, только на севере острова, где японцы не хозяйничали после 1905 года. За время моего отсутствия на материке, жители о. Сахалина решили соорудить сперва небольшую церквушку. Поэтому священник Николай и ехал освещать ее, везя с собой багаж из разных церковных утварей весом до 200 кг, как он мне сказал об этом позже. Но возвращаясь к его больной голове, он здорово переживал, за то, столько выпили, в добавок смешали с "Наполеоном".Рассказывая о себе, он упомянул, что будучи сиротой /его прадед-чуть ли ни капитан знаменитой «Авроры»/ , сперва был на попечении в церкви города Ленинграда, затем закончив духовную семинарию отправили в Москву. Но расспрашивать о его дальнейшей судьбе мне было неудобно.

Вскоре он настойчиво выпросил у стюардессы три черпака /по церковному/ или маленьких стаканчика и, вытащив из сумки бутылку водки, разлив по черпакам предложил выпить за удачный взлет, к этому времени я успёл вытащить из дипломата бутерброды с колбасой и предложил ими закусить. Однако мой попутчик сперва отказался, ссылаясь, что не ест мясного, но выпил и закусил грейфруктом. Выпив еще по стопке «за мягкую» посадку, он успокоился и стал дремать.

Видя, что другой сосед солдат после двух рюмок, не может уснуть, я предложил ему занять последний ряд свободных кресел, откинуть подлокотники вверх и лечь на все три сидения. Ему предстоял большой путь, до Красноярска, а затем до Игарки – домой. Уложив всех спать, я и сам стал дремать. Вскоре на самолет стал снижаться в аэропорту города Красноярска для высадки пассажиров и дозаправки. Все вышли с самолета, чтобы размять ноги и отдохнуть часок.

Распростившись с солдатом, я Николаем вышел на свежий воздух. Он спрашивает у меня дать ему закурить, я, молча, удивленно дал ему сигарету, но он, сделав несколько затяжек, бросил ее. Вскоре объявили посадку самолета, и мы стали проходить через турникет, контролер спросил у него билет, однако его жилет остался в самолете, я думал, его не пропустят, однако вышло наоборот-пропустили.

Видимо аэрофлот работает надежнее, когда на его борту священник решил я. Поднявшись на борт и сев на место, Николай вынул начатую на накануне бутылку, предложил мне снова, но я отказался, он выпил стопку, закусив бутербродом.

Немного подремав, он вдруг поднялся и, взяв свою сумку с грейфруктами, решил спуститься вниз самолета, где раздавался смех стюардесс. А вновь задремал и проснулся уже, когда самолет шел на посадку в знакомом мне аэропорту.

Однако моего соседа не было рядом. Спрашивая ребят, обслуживающих самолет, где Николай, они ответили: «Он девчатам заливает с анекдоты». Конечно, он был холостяк 34 года, в рассвете сил. Вскоре он и сам появился. Понравились ему девчата, пригласил их и меня на освещение церкви.

Попросил меня помочь ему получить багаж. Его должны встречать две машины, и он подбросит меня до города. Получив багаж, мы еле донесли до выхода, но его транспорта не было. Он возмущался, а мне оставалось только ждать, ведь я на родной земле, а он впервые и мне не надлежало его бросить. Наконец, через час подъехал "Запорожец", из которого вышел ему на встречу, старичок и видимо внук, расцеловавшись, кое-как впихнув багаж, предложили сесть в машину. Но я вежливо отказался, сославшись, что рад их встрече и уехал на автобусе.

Заехав к брату, я рассказал за ужином о необычайном приключении в самолете, смеясь и удивляясь, что не все церковные служители соблюдают запреты, иногда приходится нарушать, как и все мирские люди. Ну, а моя командировка продолжалась дальше. Если первая была зимой, то вторая летом.

На другой день мне пришлось выехать опять в Паранайск, знакомый мне бумкомбинат. Подолгу стоял в вагоне у окна, наблюдая за морскими просторами Охотского моря, вспоминая свою жизнь на острове, ведь на сей раз мне приходилось прощаться с ним уже навсегда.

Оформив все документы для Поронайского ЦБ в следующий вагон с бумагой, я выехал в Корсаков на базу, куда пришла наша мебель, и вместе с представителем Сахалинлес разобрался, с их рекламацией. Дело в том, что они перепутали места, которые оказались в разных местах базы, не могли собрать по маркировке,

Проезжая по городу Корсаков, мне бросились в глаза длинные самодельные столы, на которых стояли ряды водки, продающих корейцами, забывших свои урожаи на приусадебных участках. Ведь их тоже коснулся дефолт. В областном центре бросилось в глаза, большое строительство и жилых домов. Девятый микрорайон из пустыря, превратился в целый город, населением более 100 тыс. жителей. А ведь было время, когда в конце 50-х годов прошлого века, именно в этих местах мы, пацаны, катаясь на лыжах, из-под снега находили бруснику для утоления жажды.

На сей раз, лососевые можно было ловить спокойно, заплатив за хвост, и лови, сколько хочешь. Для этого предложат сачок, сетку, лодку и сопроводят необходимыми документами до центра. Не надо бояться рыбнадзоров, как в детстве. На прощание побывал на могиле матери, стоя молча и крепко сжав зубы, проклиная все, что не смог ее похоронить.

Проснувшись у брата ночью перед отлетом, я вышел на кухню попить воды, как вдруг верхняя полка с продуктами, крупой прямо на моих глазах сорвалась вниз, разбудив всех.

Саша с Галиной вбежали на кухню, а я, молча, стою и не могу понять, почему Сахалин так сурово прощается со мной.

9.03.04-05.03.05г.

Белые ночи

Неожиданный сюрприз преподнесла Архангельская земля, будучи летом в командировке. Поезд прибыл из Москвы рано утром около 5 часов. He поспавши в поезде, я задремал на скамейке вокзала, где-то часа на два, как раз к первому отправляющемуся автобусу до города Коряжма.

Мне частенько приходилось бывать на Котласском целлюлозно-бумажном комбинате ДБК, одним из крупнейших в нашей стране. Более 20 фабрик, цехов и заводов выпускают множество продукции из древесины: бумага, как древесные плиты ДВП, этиловый спирт, скипидар, целлюлоза и так далее.

Только за один год он перерабатывает более 5 млн. кубометров древесины. Для, сравнения на острове Сахалин ежегодно заготавливалось около 3,5 млн. куб.м., то есть два острова должны были работать стабильно, чтобы обеспечить работу Котласского ЦБК. На предприятии работало около 20тыс. человек, для которых и был построен в 70-х годах г. Коряжма, севернее города Вологды.

Набегавшись за целый день по комбинату, оформив все необходимые документы на отгрузку ДВП, я наконец-то добрался до гостиницы и уже уставший к вечеру прилег на постель, где-то около 2 часа, буквально через 3-4 часа, я проснулся и ничего не понял. По -прежнему на улице было светло, хотя на часах была полночь. Центральная площадь города из окна была пуста, лишь кое-где мерцали огни в окнах.

Выйдя в коридор, я спросил дежурную: – «Который сейчас час?» – Половина-первого ночи. Ничего не поняв, я добрел в свой номер, включил радио, оно не работало. Спустя некоторое время до меня дошло, что я впервые столкнулся с необычайным явлением на Севере –белые ночи. Так любуясь из окна, я просидел до утра, когда ночь сменилась днем, и засветило яркое солнце.

Приезжая зимой, дни бывают очень короткими, а солнце буквально «ползет» по горизонту 5-6 часов, не поднимаясь наверх.

В13 км от Коряжин расположился небольшой городок – Сольвычегодск. Когда-то та промышленники Строгановы организовали крупные соляные промыслы, десятки солеварен, давали ежегодно до 600 тыс. пудов соли в ХУІ. Сегодня слава города меркнет, спад от местного солеварения. Единственно город пользуется своим курортом минеральный источником и соляным озерами, где имеются ценные иловые грязи. А на берегу реки Вычегда стоит величественный и строгий Благовещенский собор /ХУІв/ с богатой внутренней отделкой работы талантливых Строгановских мастеров. .