Китаец на дереве

Попав в Управление Лесснабсбыта, работал инспектором-контролером с окладом в I55 рублей, окунаясь в живую работу. Лесснабсбыта в то время осуществлял как бы снабженческую работу, обеспечивая предприятия области лесными материалами, через фонды министерств, напрямую – Москва – Южно-Сахалинск. Функция инспекторов-контролеров заключалась, в контроле использования лесных материалов по назначению, строго по наряду. Если получатель использует их не по назначению, продает на сторону, то через Арбитражный суд с него взыскивается штраф, согласно, наших данных актов проверки.

Тогда мне казалось, что многие предприятия нарушают закон, не ведая о том, что островная область никогда не была обеспечена на 100 процентов фондами, их просто не хватало с ростом промышленности на острове и экспорта леса за границу до 300 тысяч кубометров в год.

Работать начинал под руководством Аграновича Наум Новича, бывшего начальником, созданного Лесснабсбыта в 1947 году, старый еврей в возрасте более 60 лет, ростом до 2 метров, опять мне повезло на высокий рост начальника, имеющего трех дочерей. Высокие, худющие, не замужем.

Из всех его дочерей мне симпатизировала Татьяна, самая меньшая, почти в моем возрасте, чуть-чуть выше меня ростом на полголовы. Они были высокого о себе мнения, почему-то, чем-то недовольные, одной из них было около 30, а Галине за 30. Мать же была маленькая, чуть на половину роста своего мужа. Я был вхож в эту семью, брал иногда книги, модные в то время, исторического жанра, времен гражданской, отечественной войны и наших вождей.

Однако интереса к его дочерям особо не проявлял. Лишь с Татьяной делился впечатлениями студенческой жизни, она училась в Хабаровском институте, на юридическом факультете, в Уссурийске. Вскоре она уехала в Хабаровск – учиться, на этом связь с ней оборвалась. Но дом старого еврея был всегда открыт для меня.

Под руководством Наум Новича, мне пришлось знакомиться со многими предприятиями острова, имеющим хоть какое-нибудь отношение к лесным материалам: бумкомбинаты, шахты, рыбокомбинаты, пивзаводы, колонии-места заключений и конечно леспромхозы. Его стиль работы заключался в следующем. При прибытии на предприятие, находясь на встрече руководства ,как правило он был еще раньше знаком, представлял меня, как своего помощника, а затем в

первую очередь его интересовала события типа "сенсации", анекдоты, а уже после сообщал свою цель прибытия на предприятие. Оставаясь со своими друзьями, отсылал меня в сбыт, бухгалтерию, где копался в бумагах, я находил преступников в расхищении материалов, вспоминая поговорку: «Чем отличается петух от ревизора?» Первый копается в «г» ищет зерно, а другой, наоборот – в зерне ищет "г".

Мне за его спиной было легко работать, ведь представленные мной материалы иногда содержали порой, на мой взгляд, наглядные нарушения в использовании лесных материалов не по назначению, а на строительство объектов, рудничная стойка не для шахты, а для других целей и т.д.

Но мой начальник никогда не раскручивал на полную катушку штраф, а лишь частично, помня и наставляя меня, что область и так обижена. Имея собственные ресурсы, и не может в полной мере ими распоряжаться. Так посещая одно предприятие, за другим, объезжая многие районы области, мне удалось познать с помощью моего шефа в тонкую работу инспектора-контролера, не влезая в "г" как ревизор, или петух.

Не прошло и полгода как меня уже пригласили работать в Главснаб при облисполкоме, но я отказался. Неудобно было уходить с нового места работы, подводить шефа, у него были на меня надежды, что я его заменю впоследствии, так и случилось, но самое главное я еще полностью объехал Сахалин, а сидеть опять в кабинете, работая с фондами и выписывать наряды, мне не хотелось. А зря!

Там был более молодой коллектив, частенько мы собирались на вечерах, устраиваемые Госснабом, да и людей там было больше, чем у нас.

Здесь же в Лесснабсбыте больше было свободного времени, ведь «название предприятия как-то соответствовала моему профилю ученика в институте. Все это меня заставляло держаться за работу, пока она меня удовлетворяла, как "петуха".

10.02.04.– 26.01.05г.

Это не камень, а переплетение сосудов

Наступил 1967 год, вместе с ним первая экзаменационная сессия, первый курс в январе месяце. Почему зимой? Потому, что все сельхозяйственные работы, как правило, проходят от ранней весны до поздней осени, и экзамены в сельхозинститутах проводятся с декабря по февраль, согласно графиком факультетов и курсов.

Первую сессию сдал успешно, не надо ехать в Уссурийск, здесь в Южно- Сахалинске была возможность при УКП пройти практику и сдать экзамены, всего

1 раз за год. Это было очень удобно.

В мае месяце нового года брату должно было наступить 14 лет. Хоть, он и находился под опекой Матери и меня, но уже появились трещины в нашей дружбе. Однажды попробовал его воспитать "по-отцовски“ ремнем, но получил такую отдачу, что и впредь не прикасался к нему. Он был гораздо выше меня, весь в отца, ершист. Поэтому смирившись, я пробовал давать советы из своей жизни, он только усмехался:

– Была бы сестра рядом, её бы слушал, а от твоих советов толка нет.

Кажется, в последний раз мы его отправили в лагерь. Летом приехала сестра погостить на две недельки, и вот в один из воскресных дней мы решили вместе отдохнуть на реке, порыбачить. Там меня схватил приступ, везет же мне на Лютоге, кое-как добравшись до дома, на следующий день оказался в горбольнице. Рентген показал камень в почке, с этим диагнозом я провалялся 10 дней, затем меня перевели в областную больницу, но оперировать так и не стали, были сомнения.

Лишь в Моршине, спустя 4 месяца, установили, что это был не камень, а переплетение сосудов от ушиба, а приступ произошел от переохлаждения почки. Кажется, так и было, когда прыгал во время отдыха и загорал на сырой траве. После возвращения из больницы я продолжал работать, отношения с братом более, менее наладились, видимо сестра все-таки добралась до него.

За месяц до 50-ти летия Октября по всей области была организованы дежурства на всех предприятиях, в том числе и в нашем Управлении. Это была принудиловка, многие не хотели дежурить, тогда я предложил свои услуги. Вечерами через день буду дежурить, за что возьму отгулы для учебы.

В то время научился печатать на машинке и, оставаясь дежурить, я некоторые контрольные, где много текста, печатал на машинке. Один экземпляр отправлял в институт, а второй оказывался у меня, это было удобно при сдаче экзаменов.

За неделю, до праздников меня вызвали в Госснаб, наша вышестоящая организация, где Кадина предложила мне горящую путевку в Моршин. В свое время, работая в Гипропроме, она помогла мне в материальной помощи,

когда пришел из армии, кажется, выделили 100 рублей. Теперь мне пришлось ее выручать, быстро оформив медицинскую карту, тем более у меня был диагноз соответствующий профилю санатория.

Перед самым праздником впервые пересек Советский Союз, с востока на запад, это более 12 тыс. километров. Успел кратковременно побыть в Москве, у родственников мужа сестры, посмотрел салют и побывать в Кремлевском дворце съездов на Ленинградке к 50 летию Октября. Там впервые увидел черную икру, однако она мне не понравилась, да и в голове у меня отложилась информация, что ученые смогли ее приготовить из нефти.

Через недельку, накатавшись в метро, я оказался в Моршине, всего в 100-150км от знаменитых Карпат, где проживали знакомые гуцулы по леспромхозу, с которыми я работал до армии. Те, которые нарушили спящую жизнь лесозаготовителей своим весельем и раздорами, что повлекло за собой появление замков на дверях в поселке, в то время.

02.02.04-27.01.05г.

Граница на стыке трех государств

Оказавшись в знаменитом санатории, я, конечно, решил в первую очередь, узнать, что у меня с почками. Хотя диагноз – наличие камня не подтвердился, но сомнения, так и живут по сей день. Несмотря на то, что в 1980 году мне удалили аппендицит, а попал в больницу с тем же диагнозом, провалявшись с острым приступом целых 3 дня, во время празднования дня Победы, а ведь мог бы уйти и на тот свет, если бы продолжал настоять на камне в почке.

Но возвращаясь к Львовской земле, до сих пор помню, садясь в автобус до Ивано-Франковска, много путешествовал во время пребывания в санатории, я впервые столкнулся с необычайным обращением ко мне пожилой женщины, которая пропуская меня в салон и указывая на место, сказала:

– «Прошу, Пане!»

Я очень удивился и хотел извиниться перед ней, но что-то меня остановило, и, не закрыв рот, я задумчиво сел на предложенное ею место. Впоследствии, узнал, это были отголоски старинных Карпат, а может и прошедшей Отечественной войны. И как больно вспоминать "отцовскую усмешку", когда он рассказывал мне во время войны, он с друзьями обнаружил закопанное сало в польском доме, буквально под калиткой двора. Два разных эпизода жизни и что они значили для меня.

Успокоившись, что диагноз в почках не подтвердился, мне все-таки пришлось принять весь цикл оздоровительных мер. Пил водичку "Рапа", раза в день, хоть и солоновата, но приятна. Мило было, когда тебя загружали в грязевые ванны и ополаскивали теплой водой, принимать душ у черноглазых /карих/ девчат.

Понравился и сам санаторий, а также и мраморный дворец для военных, где бывал на танцах. Но свою фамилию мне надо было оправдать. Путешествуя из одного города в другой, открывал для себя неизвестные уголки большой страны. Где-то в конце ноября попал на необычайную экскурсию в гористую местность на Ужокский перевал, в 60-70 км от санатория. Оставив автобус Икарус у подножья, мы по заснеженной тропе поднялись на гору 900 метров над уровнем моря, где на вершине ее "Гид" указал рукой:

– «Вон там справа Польша, а слева Чехословакия, а стоим на украинской земле – Закарпатье». Так я оказался почти рядом на стыке трех государств. Подумать то, за 20 дней я сумел побыть в двух разных противоположных точках страны; далекий Сахалин и вот рядом Польша-Чехия. В то время это был большая редкость – удача отведать шашлык и коньяк вдали от острова, легко в Карпатах.

Успел побывать в Львове, посетить знаменитое старинное кладбищ по ухоженности и оформлению лучше всех в Европе. Жаль не попал зал оперетты, говорят весь зеркальный, занимает по своей красоте 2-е место в Европе. Не обошел и место захоронения Николая Кузнецова, легендарного разведчика, где на могиле стояла небольшая, посаженная рябина, привезенная матерью с Урала и горсть земли.

Там же рядом находились могилы многих героев гражданской и отечественных войн – это новое кладбище, почти в центре города, рядом с пятаком, бывшей ярмарки, в виде квадрата, куда стекались по две дороги с каждого угла. Улицы были настолько узкими, что "легковушки" могли задеть прохожих при движении между домами.

Бывая в разных городах, Ивано-Франковск, меня, почему тянуло на рынок-базар. Эта "болезнь" осталась до старых времен, где я бы не был в будущем, частенько заходил в книжные магазины.

Однажды нашел на прилавке учебное пособие по фитопатологии для техникумов и институтов, о болезнях растений, то есть то, что мне нужно для второго курса. Но когда вернулся в санаторий и, раскрыв книгу, она оказалась на украинском языке, я с трудом читал вывески на магазинах, учреждениях, а тут еще научная книга. Благо в санатории был украинско-русский словарь, но перевод одной страницы занимал у меня почти вечер. Хорошо хоть пришла на помощь сестричка по санаторию, видя меня, как я мучаюсь над переводом, благодаря ее помощи, кажется, осилили две темы контрольной работы.

А тут неожиданно простуда скосила меня с ног. Чувствуя недомогание, решил самостоятельно с помощью кофе и коньяка в кафе вылечить себя, даже задремал у камина. Не помню, как добрался до своей палаты, но очнувшись, увидел лицо своей спасительницы – сестрицы, «Триада» по фитопатологии, упрекая меня в том, что я не обратился к ней за помощью

Так спасая мне жизнь, она умудрилась поднять меня на ноги буквально за 2-3 дня. Однако нам так больше и не удалось осилить еще темы контрольной работы, подходил конец пребывания в санаторий. Мне естественно не хотелось так скоро уезжать с "дивной Украины", не познав ее до конца. Впереди меня ожидали новые сюрпризы. Взяв с собой в дорогу, вырезанного из дерева орла с раскинутыми крыльями, сувенир Карпат, я ринулся в неизвестность.

11.02.04-28.02.05г.

. .

Уже на южной границе Союза

Быстро пролетело время в санатории, и вот автобус вез меня во Львов, откуда вылетел в Баку – столицу Азербайджана. Там затерялся след моей сестренки, вечно я в погоне за ней. Прилетев в Баку поздним вечером, решил добраться до железнодорожного вокзала, где перекантовался до утра.

Сам вокзал встретил меня не приветливо, какой-то мрачный, неухоженный, чужие незнакомые лица, с баулами, картежниками, почти пустой зал для приезжих. Было 3 часа ночи, хорошо хоть до первого автобуса оставалось около четырех часов. Снега в городе не было, поэтому мне было в диковинку: декабрь месяц, а кругом деревья почти зеленые.

Забравшись утром в автобус, мне пришлось знакомиться с городом в пути следования. Вскоре мне бросилось в глаза плакат у дороги:

– В виду ремонта дороги, просим извинения у водителей за неудобства.

Но проехав, где-то с полкилометра, рядом стоящий общий туалет, своими калиями сразу же испортил только, что остававшийся сзади плакат вежливости. Проехав Сумгаит, вскоре оказался в Насосном, военный городок для летного состава, куда перевели мужа сестры из Чугуевки Приморского края.