Без вести пропавший

– Ты о чем?

– Я сказал сам себе: к родителям обратились похитители, и что они должны были предпринять? Ответ: поскольку, как я установил, родители очень стеснены в средствах, то они в первую очередь начали занимать деньги, прежде всего у родственников, пытаясь таким образом собрать требуемую сумму.

– Логично.

– Еще бы! После разведки у школы я отправился к некоторым родственникам Чудиновых и, так ненавязчиво, не вызывая подозрений, попробовал выяснить, не обращались ли те за деньгами. Результат: ни к кому из родственников за деньгами не обращались. Вывод: пока речи о выкупе не шло. Следовательно, или не было похищения, или было похищение, но не с целью выкупа, или еще похитители не дали об этом родителям знать. И как, Илья Захарович, мои умозаключения?

– Вполне приличные. Тем более, что я их могу подтвердить.

– Каким образом? – Фомин удивленно смотрел на следователя.

– Я, как и ты, время не терял даром, и познакомился с семьей Чудиновых.

– Вызывал в прокуратуру?

– Что ты! Я побывал у них дома. С отцом, к сожалению, не довелось побеседовать, так как он на работе во вторую смену, а вот с другими…

– Ну-ну!

– Никаких «ну», понял?! – Алексеев широко улыбался.

– Не понял, что тут такого веселого?

– И не поймешь, поскольку понять тебе не дано… Одна юная особа заявила мне, что чрезмерное употребление частицы «ну» в устной речи, как, впрочем, и в письменной, свидетельствует о засорении русского языка; частица «ну» – это речевой «сорняк», который следует безжалостно искоренять. Как, понял теперь что-нибудь?

– Вроде бы… Тем более, что я и сам всю жизнь борюсь с подобного рода речевыми «сорняками». Ну…

– Ха-ха-ха! Плохо борешься, как посмотрю.

– Скажи мне сейчас же, кто та «юная особа» и где ты с ней успел познакомиться?

– О, это сказочной красоты особа!

– Уж не влюбился ли в студентку местного пединститута? Смотри, скажу супруге, а уж она-то с тобой разберется.

– Скажи, скажи, – Алексеев вновь расхохотался. – То-то смеху будет.

– Боюсь, смех твой сквозь слезы. Все начинается с хихонек, но заканчивается семейными драмами.

– Ты, что, серьезно все воспринял?

– Почему бы и нет? Мужик ты видный, солидный. Таких студенточки любят. Скажешь им пару слов – они у тебя уже на шее… Гроздьями!

Алексеев все еще улыбался.

– Хорошо, раскрою тебе страшную тайну, только, чур, строго между нами, понял?

– Я в таких делах нем, как рыба.

– Клянешься?

– Честное пионерское! Могу даже отсалютовать.

– Так вот: той юной особе всего-навсего десять лет и зовут ее Светланой, а фамилию носит Чудиновых.

Фомин разочарованно произнес:

– Черт, разыграл. И как это я «клюнул» на заброшенную «наживку»?

– Будет, пошутили. Теперь – серьезно… Мать пропавшего без вести уверяет, что никто к ним не обращался, то есть она не верит в версию похищения с целью выкупа и начисто отвергает, что и является подтверждением твоего умозаключения. Правда, подтверждение пока лишь косвенное, поскольку мать может и не сказать. Но, сопоставив твою информацию и мою, полученные параллельно, я начинаю верить, что Нина Викторовна говорит правду.

– Илья Захарович, а мне нравится…

– Что тебе «нравится»?

– То, что мы думаем и мыслим одинаково, не сговариваясь, делаем одно и то же. Признайся честно, ты решил всерьез отрабатывать версию о чеченском следе?

– Признаюсь. Эта идея родилась в моей голове как-то неожиданно, во время посещения Чудиновых. Я и сказать точно не смогу, в какой момент в голове возник чеченский след.

– Согласись, редко такое бывает, чтобы у двух разных людей почти одновременно рождалась одна и та же идея.

– Ты прав, редкая удача. Так что, как говорится, тебе и карты в руки: всерьез отрабатывай чеченский след со своими сыщиками. Версия слишком серьезная, чтобы ею пренебрегать.

Фомин, глядя на Алексеева, хитро сощурил глаза.

– Настала пора и моих признаний.

– Ты что-то не то сделал?

– Не думаю.

– Признавайся немедленно, в чем дело?

– Дело – в шляпе.

– Оставь на потом свои поговорочки.

– Хорошо… Я, Илья Захарович, уже работаю в этом направлении.

– Не понял.

– В оперативно-следственной бригаде имеется сыщик, из местных, естественно, у которого в чеченской диаспоре Нижнего Тагила есть свой человек. Он божится, что информатор надежный, не раз проверенный. Я поручил сыщику поработать с информатором. Одновременно, я намерен завтра сам, напрямую и открыто выйти на чеченских «авторитетов». Они мне все известны. Повстречаюсь, поговорю. А там – посмотрим.

– Да ты, парень, – бульдозер! Носом землю роешь! Молодцом! Кстати, отработав чеченский след, не забудь, что похищают не только они. Ничуть не лучше и выходцы из Азербайджана, Северной Осетии, Дагестана и, наконец, Ингушетии. Имею работенку и для других сыщиков. Послушай: мать пропавшего говорит, что в тот день, то есть девятого октября, утром, собираясь в школу, бабушка, безумно любившая внука, «отстегнула» ему от накануне полученной пенсии два червонца на, как она выражалась, «социальные нужды подрастающего поколения», проще говоря, на жвачки, «Сникерсы» и тому подобное. Значит, в школу пошел с деньгами, хотя и с небольшими. Понимаешь, к чему я клоню?

– Естественно.

– И последнее. Та юная особа, о которой я уже имел честь тебе рассказать, мне сообщила: в школе дети шушукались, особенно в начале октября, но замолкали, как только она появлялась на горизонте. Я не исключаю, что некоторые школьники что-то могут и знать о случившемся. Эта задача не первоочередная, но забывать о ней не следует. Возьми себе на заметку.