Плата за свободу

– Могу лишь обещать, что этот вопрос поставлю на исполкоме ОПС.

– Так есть шанс?

– Шанс есть всегда, парень.

– Вы только не забудьте, Дмитрич.

– Ты не дашь забыть, – поддел Шилов и захохотал.

2

Васек крутанул баранку вправо и «Мерседес на большой скорости въехал во двор многоэтажного кирпичного дома. Вот и желаемый шестой подъезд. Он затормозил. И подал звуковой сигнал, давая знать, что он уже на месте, что «карета» подана. На балконе четвертого этажа появилась молодая женщина с распущенными белокурыми и густыми волосами. Она слегка перегнулась через перила и рукой дала знать: поднимайся, мол, в квартиру.

Парень недовольно покачал головой и хмыкнул. Ему это не понравилось. Шеф, посылая, сказал, что супруга будет уже ждать внизу, у подъезда. А тут… Зачем ему подниматься? Совсем ни к чему. Впрочем, подумал он, надо, наверное, помочь женщине тяжелую сумку спустить.

Он вышел. Поднялся на четвертый этаж. Там когда-то было три двери и, соответственно, три квартиры. Теперь дверь одна, так как квартиры объединены в одну. Шеф сделал перепланировку и евроремонт. Хотел нажать на кнопку звонка, однако, заметив, что дверь слегка приоткрыта, толкнул и вошел. Его встретила хозяйка. Он остановился, выказывая тем самым, что у него нет никакого желания задерживаться здесь надолго. Потому что хозяин ограничил во времени.

Хозяйка же, судя по ее внешнему виду, наоборот, никуда не спешила. Она, поправляя на голове влажные волосы, загадочно улыбалась. Ее серые глаза, судя по всему также влажные, оценивающе проскользили по парню сверху вниз, на секунду задержались на ширинке, где даже джинсы не могли скрыть бугор, и остались довольны увиденным.

На хозяйке был яркий и длинный халат из китайского шелка, небрежно запахнутый, но готовый в любую секунду раскрыться. Красивые груди чуть ли не вываливались наружу, дыша свежестью и чистотой, а сквозь прогалину, образованную полами халата, виднелась почти вся верхняя внутренняя часть немного полноватых голых бёдер.

«Да на ней ничего нет, – отметил про себя парень. – Странно все это. Может, передумала с поездкой по магазинам?»

Парень, переминаясь с ноги на ногу, смущенно сказал:

– Тамара Васильевна, вы… это… поторопились бы… если, конечно…

Хозяйка, продолжая все также загадочно улыбаться, показала рукой в сторону гостиной.

– Проходи, Васёк, проходи. Устраивайся на диване, а я сейчас, еще минуту, другую и буду готова.

Парень ничего не сказал, а только подумал: «Тут минутой не обойдешься».

– Но шеф… – попробовал возразить парень, однако этого ему не дали.

– Проходи, говорю! – уже властно произнесла хозяйка и добавила, – А с твоим шефом ничего не случится. Подождет!

– Но…

– Я что сказала?!

– Извините.

Парень послушно прошел в гостиную, устроился, где было приказано, нервно перебирая в руке связку ключей. Ему показалось странным то, что следом за ним вошла и хозяйка, села рядом с ним. Присела в пол-оборота. Присела так, что полы халата распахнулись. Парень подумал: «А под халатом-то и в самом деле ничего». Оторопел. Он постарался не смотреть в ее сторону, но глаза предательски, независимо от его воли и желания, все-таки устремлялись туда, вглубь, где отчетливо просматривались аккуратно подстриженные каштановые кудряшки с капельками воды на них. «Она только что из ванной!» – подумал парень, и по молодому его телу пробежала дрожь. Тотчас же представил себе, как эта женщина лежит в пенных облаках, в просветах которых отчетливо проступает холм Венеры, и лениво, наслаждаясь, поглаживает свои все еще упругие груди, пощипывает вздыбленные розоватые соски. «Хороша, стерва! – подумал он и из груди вырвался вздох. – Как говорится, хороша Маша, да не наша».

Хозяйка правильно поняла его вздох, поэтому положила руку ему на ногу, выше колена, а прелестными пальчиками надавила в пах: ну совсем-совсем рядом!

Парень не из тех, кто на баб бросается, как изголодавшийся пес на хороший кусок мяса; не Донжуан, конечно; не бабник какой-нибудь. Но все же он живой и не может уж совсем-то не реагировать соответствующим образом на столь откровенные поползновения этих шаловливых пальчиков.

Хозяйка, видимо, почувствовала парнишечью восставшую плоть и потому, глядя в глаза, прямо спросила:

– Ты хочешь?..

– Я? Что хочу?! – не понял парень или сделал вид, что не понял.

– Ну, какой ты, честное слово, тупой! – и уточнила. – Бабу хочешь?

– Какую бабу? – парень не робкого десятка, но и он от такой прямоты засмущался.

– Например, меня, – ответила она и тотчас же спросила. – Я тебе нравлюсь, а? Скажи, нравлюсь? Ты бы стал, а?

– Тамара Васильевна, вы… это… Зачем… нехорошо, совсем нехорошо… Вы же жена моего шефа и он…

Она громко рассмеялась.

– И только-то?! И это единственное препятствие?! Ты еще совсем зелёный. Ну, и что? Жена шефа не женщина? Она не имеет права чуть-чуть побаловаться с таким молодым и таким миленьким парнем? – она будто нечаянно провела ладонью, слегка надавив, по ширинке, проверяя температуру мужского «градусника». – Ну, как? А?

Парень, отчаянно противостоя охватившему его желанию, чуть-чуть отодвинулся от хозяйки в сторону.

– Нельзя это, – слабея, сказал все же он. Он пытается отвести взгляд от полностью открывшейся женской промежности из-за еще шире раздвинутых ног, в результате чего вся прелесть пылающего жаром женского естества оказалась как на ладони.

Его обуревало желание. Он продолжал из последних сил сопротивляться, но соблазн был настолько огромен, что еще чуть-чуть и он упадет к ее ногам. Он со всей страстью разгоряченного молодого мужчины набросится на нее. Набросится как лев на только что пойманную добычу. Вот-вот и последние силы для сопротивления иссякнут. Он растерзает ее! Он войдет в неё! И долго-долго станет упиваться ею!

Хозяйка прочитала его мысли и не стала ждать того самого «вот-вот». Она повалила парня и впилась в его губы своими губами. Поцелуй, так показалось парню, длился вечно. Он молчал и только, закрыв глаза, блаженно улыбался.

Вот женщина порывистыми движениями стащила с парня пиджак, рубашку, дернув вниз «молнию» на ширинке джинсов, преодолевая тесноту, проникла рукой внутрь. Ее горячая и нежная ладонь обхватила до предела напряженную мужскую плоть. И это все! Парень уже не мог сопротивляться. Он, закрыв глаза, лишь бормотал нечто.

– Что… что вы делаете, хозяйка. Шеф ведь… о-о-о… Как замечательно!.. Убьет, если… Что я с его женой…

– Успокойся, дурачок, – ласково промурлыкала ему в ухо женщина. – Откуда ему знать? Будем знать только ты и я. Это будет наша маленькая тайна, хорошо, малыш?

– Убьет… Честное слово убьет, – продолжал слабеющим голосом парень.

Женская рука стянула с него штаны, а затем и плавки, бросив их на пол.

Кобылица оседлала молодого жеребца.

И Васек отключился. Теперь ему было совсем-совсем нестрашно. Никого и ничего нестрашно! Страх ушел. А на смену ему пришло страстное, необузданное, нестерпимое желание насладиться этим разгоряченным женским телом, от которого исходил сладковатый и дурманящий, лишь больше возбуждающий запах розового масла.

Он забыл про все! Он вспомнит, но это будет потом. А сейчас весь мир сосредоточился для него вот на этих, как он и предполагал, упругих небольших грудках, напряженно торчащих в разные стороны сосках; на этих немного припухлых бедрах и необыкновенно стройных ножках, округлых ягодицах; на этих розовых в экстазе открытых бархатистых губах, красиво обрамляющих рот, откуда вырываются страстные, необычайно возбуждающие парня, вскрики-всхлипывания; на этих манящих вратах рая, распахнутых для него, ради него, во имя его. И парень по-звериному зарычал от избытка наслаждения.

3

Фомин, встав со стула, который тотчас же облегченно вздохнул, с наслаждением потянулся, разминая старые косточки, и собрался было выйти из кабинетика, но его остановил затрезвонивший телефон. Он без особой охоты дотянулся до трубки.

– Алло!.. У телефона?.. Подполковник Фомин… Так точно… Что?! Генерал Краснов будет?.. Понял. Жду… Так точно… Здравия желаю, Ваше Превосходительство!.. Что?.. Не по Уставу? Это пока не по уставу, господин генерал… Зато по-русски, в лучших российских традициях… Понимаю… Виноват, господин генерал. Молод еще, исправлюсь. Время есть… Что?.. Извините, это шутка такая моя… Так-так… Понял, что ближе к делу… А что вас интересует?.. Понял… Да… Я могу приехать с докладом… Да… Хорошо, направлю рапорт… Да… Никак нет, я не тяну кота за хвост… Прошло всего ничего – три месяца… Много?.. Я так не считаю… Здесь несколько лет плели лапти языками… Разве не так?.. А ситуация сейчас, я считаю, нормальная. Занимаемся анализом. Шерстим помаленьку. Не так быстро, как хотелось бы, но продвигаемся и продвигаемся в нужном направлении… Ищем хоть какие-то следы… Да… так точно… Слушаюсь… Я вас прекрасно понимаю… Ну, конечно… Да… Есть надежда, есть!.. Я не отступлюсь, если вы позволите, конечно, но докопаюсь до истины. Она, истина, значит, где-то совсем-совсем рядом… Откуда?.. Интуиция подсказывает… Обещаю… Нет, искусственно затягивать розыск не стану. Не в моих интересах. Хоть и люблю тагильчан, но в Екатеринбурге все-таки лучше… Дома?.. Всё, говорят, в полном порядке… Как и положено в семье офицера полиции… Нет-нет, им не привыкать… Ничего, перебьются… Разумеется, сразу… Сообщу, конечно… Воробьев недоволен? Мной?.. Что редко выхожу на связь?.. Не в моих правилах с разными пустяками лезть к начальству, тревожить понапрасну… Да… Но разве есть недовольные?.. Я здесь ни от кого и ничего не слышал. Работаю в тесном взаимодействии, насколько, конечно, это возможно… Две проблемы, господин генерал: первая – местное руководство назойливо любопытствует насчет оперативной информации… Понимаю, что это понять можно. Но ведь и меня тоже надо понять… Чего я буду балаболить, если… И вторая проблема, сходная с первой: пресса одолевает… Я все понимаю, но спасу нет… Понимаю, что следует мирно сосуществовать, однако… Что вы, я не скандалю: отбалтываюсь, как могу… Ну, вот и вы понимаете, что нельзя трезвонить насчет оперативной разработки… И без того приходится держать ухо востро… Потому что наблюдаю некоторую утечку информации… Пока пустяковая, но все равно… Доложу лично… есть, очень много здесь есть людей, проявляющих болезненный интерес к тому, чем мы занимаемся… Да… Понимаю, что дело обычное и привычное… Спасибо!.. Служу Отечеству!.. Конечно, передам… А как же! Они у меня молодцы: носами землю роют… Согласен: видимого результата нет… Пока нет, но все еще впереди… Хорошо… Еще раз благодарю.

Фомин положил трубку, встал, вышел из-за стола и заходил по кабинетику. Туда: раз, два, три, четыре шага. Обратно: раз, два, три, четыре шага. Как маятник. Это – явный признак его нервного возбуждения. Разговор с генералом не прошел бесследно. Он, измеряя шагами небольшое помещение, выделенное городским управлением, недовольно бурчит себе под нос: