Итоги ненужной войны

А Накней с криком «Кияк», взмахнул над головой лучом – посохом, как мечом и упал, опрокинувшись на спину. Он был без сознания.

– Мне нужно к людям! Туда. Вниз! – сказал он, придя в себя. Я отомщу тем, кто убил моих родителей. Я буду мстить за всех тем, кто принес столько горя нашему народу. Мне нужно к людям!

Во время очередных переговоров с жителями деревни Милитарда поведала о том, как приняла и выходила человеческого ребенка, приемного сына горных орлов. Люди не поняли ее правильно, и было принято решение на собрании, лишить звания жрицы Милитарду, и их вместе с Накнеем изгнать не только из пещеры, но и из деревни.

Решение было принято. Несколько человек из односельчан спустились в пещеру. Но осуществлено решение не было. Молодой человек – орел не дал в обиду ни себя, ни свою воспитательницу. Луч в его руках не убивал соплеменников, но не подпускал к нему и Милитарде всех тех, кто хотел применить силу против них. Даже пущенная кем-то в возмутителя спокойствия стрела была легко отбита посохом – лучом – мечом.

Увидав все это, люди снова собрались на совет, при этом Милитарда рассказала о предсказании одной из жриц, о пришествии мессии.

С большим для себя трудом, скрепя сердце, соплеменники решили проверить это на деле и жизни. Милитарда осталась в пещере, Накней спустился с Золотым лучом в деревню.

Он среди молодежи стал сразу же популярным и авторитетным, за что получил от них третье свое имя Орел. Старшие же не верили Накнею, не доверяли ему, и видя, как двигается Накней без посоха, а именно так стала называть молодежь Золотой луч, прибавляли к его третьему имени определение Убогий. Убогий Орел. Намекая на его неполноценность как человека, так и птицы. Хотя Милитарда, а с ней ее сторонники по-своему осмысливали понятие Убогий. Убогий, значит – у Бога, рядом с Богом.

Убогий Орел Накней в деревне, пользуясь популярностью у молодежи, все свободное время отдавал воспитанию своих ровесников в духе учений жриц Золотого луча, их обучению ратному делу, которое видно было дано ему в совершенстве от рождения, тренировкам. Изготавливалось нехитрое и хитрое оружие для молодых воспитанников.

Старшее население странно ко всем этим занятиям относилось. Не веря тому, что все это может принести пользу, в виде освобождения от ига кочевых племен, и вроде бы гласно осуждая все занятия и тренировки, они не противились обучениям своих детей, а некоторые сами принимали в этом участие и помогали с изготовлением всевозможного военного оружия.

***

Прошло чуть больше полугода, и выставленные Накнеем часовые по дорогам предупредили жителей деревни о приближении очередного отряда кочевников для новых поборов и грабежей. Жители деревни, забрав все, что было можно, заранее ушли в горы. Грабители, поняв в чем дело, отправились следом за ними. Но на них обрушились потоки каменных осыпей, заготовленные ранее клафидами.

Потеряв несколько десятков своих бойцов, захватчики отступили, разорили и сожгли деревню и ушли восвояси. Но туда, откуда они пришли, не вернулись. Летучий отряд Накнея из засады в лесу напал на врагов, и всех до единого уничтожил.

Радоваться было рано. На поиски пропавшего отряда кочевники послали второй, но и он был уничтожен воинами Убогого Орла уже на дальних подступах к их деревне.

О победах небольшой кучки охотников и рыболовов над воинами завоевателей по населенным пунктам клафидов пошли легенды. В деревню Накнея потянулись те, кто хотел вместе с воинами Убогого Орла бить ненавистных поработителей. Весть о том, что Накней явился, как помазанник божий для освобождения родных земель от захватчиков, и легенда о том, что они в паре с Золотым лучом, а с ними и все воины Убогого Орла непобедимы, вселяли в клафидов уверенность.

Следующий многочисленный отряд кочевников встретила уже не кучка юных партизан, а большое войско опытных охотников, смелых и мужественных. Бой был долгим и страшным. Накней с золотым мечом метался по рядам вражеского войска, как неуловимый и непобедимый орел. Кочевники были разбиты и клафиды уже не стали ждать следующих отрядов карателей, они сами пошли в наступление, освобождая деревню за деревней, пополняя свои ряды новыми бойцами из освобожденных ими населенных пунктов.

Лучшим учеником Накнея и первым его помощником был Алефтей, который возглавил второе войско, набранное из населения на отвоеванных у захватчиков землях, и клафиды уже двумя кулаками погнали поработителей со своих земель.

Слухи о победах братьев по крови клафидов дошли и до аинторнов, и до тинков. И если первые приняли выжидательную позицию, то тинки незамедлительно подняли восстание.

Власть кочевых племен над народами Братства Предгорья трещала по швам, и в конце концов тинки и клафиды изгнали захватчиков со своих земель. Аинторны хоть и не принимали активных действий в войнах против завоевателей, но и на их землях власть кочевых племен постепенно сходила на нет.

Убогий Орел предложил силами тинков и клафидов помочь аинторнам, освободив полностью их страну, и снова прийти к союзу родственных народов, основав вновь Братство народов Предгорья. Но не нашел поддержки, как у своих соплеменников, так и у тинков. Впрочем, и сами аинторны ни воевать, ни объединяться не желали.

На берегу реки Ауны в деревушке Берглаф клафиды, поддерживающие Накнея, основали свою столицу, но она не была по-существу столицей всех клафидов. Победители разошлись по своим родным деревням и поделили всю территорию на несколько удельных княжеств. Хотя все в целом вроде подчинялись и поклонялись единству Убогого Орла и Золотого посоха. Который потом стали называть просто – посох Убогого Орла.

В Берглафе был построен храм посоха Убогого Орла, верховной жрицей храма и посоха стала переехавшая туда Милитарда.

***

– Мощная крепость. – прервал раздумья Такенкока Каснискес.

– Что? Да! Это точно! И высота стен большая, и толщина их вызывает уважение. Один ров перед стенами чего стоит! Немало в нем полягут наших бойцов.

– Вот и я о том. Погода жаркая стоит, тут нам за неделю не управиться. Этот орех расколоть тяжело будет. И погибнет воинов наверняка очень много. Куда они своих погибших девать будут? Не оставят же разлагаться рядом с собой?

– А река зачем? И нашим многим героям она последней опочивальней может стать. Если хоронить всех не успеем.

– А почему они ров водой не наполнили? Течение Ауны здесь быстрое. Соединили бы ров с рекой с двух концов, и все бы наши нынешние труди даром пошли.

Ночами рабочие из обоза и солдаты валили в ров все что можно было. И землю, и камни, и спиленные деревья. При этом в осажденном городе не проявляли особенной активности. Хотя и расслабляться не давали. Неожиданно вдруг со стен крепости летели вниз факелы, камни, дротики и меткие стрелы. Все эти предметы хоть и не на много, но сокращали численность армии Такенхока. Но случалось это не часто.

– А мне, кажется, они сюрприз нам готовят. Не знаю какой. Но чую, что все труды наши даром, – ответил своему товарищу Такенхок.

– Река?

– Река.

***

Река.

Река Ауна.

Самая большая река бывшего Братства народов Предгорья. Она брала свое начало в землях тинков и насквозь пересекала земли аинторнов и клафидов. Именно вдоль этой реки было решено вести армию к Берглафу, так было ближе всего, город и сам с севера омывался Ауной.

Аинторны словно не замечали огромной армии, продвигающейся в их пределах. За время похода по их территории даже крестьяне из деревень, которые проходила армия, не обращали внимания на большое скопление воинов из соседнего государства. Как будто, так и должно было быть.

Армия продвигалась вперед без проблем, осложнений и неожиданностей. Лишь в конце территории аинторнов, едущего впереди главнокомандующего догнал посыльный на коне. Конные воины были набраны из отрядов приграничных застав. Конных подразделений, как таковых в армии не было. И для мобильности отдельных ее отрядов был произведен набор среди мужского населения южных приграничных поселений. Кочевые племена не давали покоя тинкам, и каждый мужчина южных земель рождался с оружием в руках и верхом на коне. Невелико было количество конных воинов в армии, чуть больше пяти сотен, но хоть что-то, и то великая подмога войску. Даже в таком количестве конница могла принести огромную пользу.

– Командир, к Вам? – доложил один из воинов охраны высшего командования.

Такенхок кивнул, к его повозке подъехал конный воин.

– Командир, из арьергарда посыльный был. Доложил. Нас сзади нагнала большая группа мужчин, не меньше тысячи человек. Без оружия. Но с различным ремесленным инструментом. Они сказали, мол, что Вы предупреждены о том, что они по дороге примкнут к нам. Какие будут распоряжения?

– Старший есть у них?

– Есть.

– Пусть ко мне приедет. Эй, солдат, – обратился к одному из воинов командир, – Передай Каснискесу, пусть дает команду на привал! И приведи ко мне старшого примкнувшей к нам группы.

– Так он сам недалеко, метрах в ста отсюда, – вставил прибывший посыльный.

– Зови!

Армия остановилась, солдаты начали собирать и рубить сушняк для костров, нечего зря привал впустую расходовать, можно подкрепиться, разогрев на огне что-то из съестного. Редко когда приходилось в день кормиться больше двух раз. Обычно лишь утром и вечером.

Вернулся всадник, не один – на втором коне сидел человек, одетый в монашеский плащ с капюшоном. Он спрыгнул с коня и подошел к Такенхоку. Скинул с головы капюшон. Такенхок узнал его. Это один из монахов Липренны, Тапроналк. Монах поклонился.

– У Вас ведь был разговор с Липренной о том, что мы примкнем к вашей армии?

– Был.

– Вот и мы!