Идущий на смех. Книга-игра

Конечно, всё это может просто казаться, но всё-таки, как ни убеждай себя – колючее чувство вины вкралось в душу и не отпускает.

На смену радостным воспоминаниям и мыслям приходят те, от которых Вам становится не по себе.

Недостойные поступки, которые не следовало совершать, сказанные слова, которые не следовало произносить, негодные мысли, которыми смердит подгнившая душа.

Словно бы мерзкие бесы терзают Вас, подбрасывая одну за другой все те ситуации, когда Вы должны были действовать, но малодушно отстранились, должны были высказаться, но промолчали.

Вы словно бы ощущаете их мерзкое, отдающее серой дыхание, и слышите, как они злорадно произносят снова и снова: «Помнишь это? А это? А тот случай? Что ты сказал этому человеку? Это показалось тебе смешным? А помнишь, как ты поступил?».

Вы не желаете, отказываетесь верить в какие-то поступки, словно бы их совершил кто-то другой – их не могло, не должно было быть – настолько не соответствуют они теперь Вашим взглядам и убеждениям.

Но нет, их совершил не кто-нибудь другой, это сделали Вы, и память об этом будет обжигать Вас калёным железом на протяжении всей жизни.

Вы чётко осознаёте, что все свалившиеся на Вас злоключения – полностью оправданы. Вы заслужили их. А быть может, получили шанс что-то искупить, осмыслить и исправить.

Столько лет, столько долгих лет Вы прозябали в роскоши и праздности, предаваясь празднословию, похоти, гордыне, сквернословию, чревоугодию и стяжательству, гневались на ближних, ненавидели окружающих, совершали подлость за подлостью и не щадили чужих чувств.

И вот теперь, лишившись всего, Вы – старый дурак – начинаете хоть что-то соображать. Вы имели такую власть, такое влияние!

И могли употребить их ко всеобщему благу. Вы имели (и имеете) обязательства перед людьми, перед собой и, прежде всего, перед Богом.

Вы столько должны были сделать – но не сделали, или делали недостаточно хорошо, спустя рукава, абы как, надеясь, что и так сойдёт. Но, как видно, всё-таки не сошло.

Тем не менее, ещё не поздно что-то исправить. По меньшей мере, хотя бы для своей души.

Преисполненный раскаяния, истовой веры, трепета и благоговения, Вы смиренно взываете к Всевышнему с мольбой, надеясь если не на спасение из темницы, то на прощение вины. Время пролетает незаметно.

На душу опускается покой, как не раз бывало в детстве, когда Вы, играя во дворе, могли ушибиться и пораниться, а мама обнимала Вас, прижимая к груди, и боль отступала.

Добавьте к значению своего Героизма 5 пунктов и испытайте Судьбу (бросьте игральную кость, прибавьте выпавшее значение к текущему номеру параграфа, и переходите на параграф с получившимся числом)

192

Спустя некоторое время Вы слышите шаги, эхом отдающиеся в сводах темницы. Поначалу Вам даже начинает казаться, что это разыгравшееся воображение решило сыграть с Вами злую шутку, но вскоре звуки становятся достаточно близкими и отчётливыми, чтобы сомнений не оставалось.

Странным кажется лишь то, что у идущего нет при себе факела. В таком случае, кто же это может быть? Стражник? И без факела? Вряд ли. Сбежавший заключённый? Как же, сбежишь отсюда. Да если даже и так, враг моего врага – совсем не обязательно мой друг. И даже если друг (в чём Вы, конечно, сильно сомневаетесь) – вряд ли он сможет отворить дверь Вашей камеры.

Тем не менее, звуки приблизились достаточно близко. Настолько, что Вы точно понимаете: кто-то стоит поблизости, по ту сторону решётки. Вы слышите его дыхание, а если протянете руку – то сможете дотронуться до незнакомца. Но кто это? Или что?

Сердце бешено колотится. Каким бы старым, больным и дряхлым ни был человек – жить-то ему всё равно хочется. В любом случае, Вы не ожидаете ничего хорошего от появления неизвестного визитёра.

– Кто здесь?! – набравшись смелости, спрашиваете Вы. Терять Вам в любом случае уже нечего.

– А-а… Королевский шут. Ты, конечно же, меня не помнишь. Но я узнаю твой голос, – раздаётся в ответ пусть и жуткий, но всё-таки вполне человеческий голос – низкий, хриплый, нездоровый. Можно даже сказать – какой-то болезненный.

– Кто Вы? И почему Вы тут бродите в темноте? – выпытываете Вы, пытаясь понять, что за собеседник стоит перед Вами.

– В этом заключается одно из немногочисленных преимуществ моего положения, – с каким-то не вполне понятным для Вас весельем поясняет незнакомец. – Когда-то давно, ещё до твоего появления, я занимал очень высокий пост при дворе. Я служил верой и правдой ещё при деде нынешнего короля. И выполнял поручения, о которых не слагают баллад, но без которых не может существовать ни одно государство. В числе всего прочего – я был одним из тех, кто проектировал и строил этот замок, но в первую очередь в мои задачи входило обустроить потайные ходы и оснастить их ловушками. А после того, как наша работа была завершена, – большинство инженеров и архитекторов просто убили, и лишь нескольким «счастливчикам», если так можно выразиться, повезло чуточку побольше: их ослепили и оставили работать в подземелье, на случай, если необходимо будет проконсультироваться по каким-либо вопросам.

– И Вы, я так понимаю, один из них? – озвучив наиболее очевидное предположение, Вы ожидаете продолжения рассказа.

– Там, наверху, посреди городских улиц, я был бы слаб и бесполезен, – в который уже раз уходя от прямого ответа на вопрос, продолжил неизвестный. – Но здесь, во мраке подземелий, находится моя вотчина. Место, где Ваша сила становится слабостью, а моя слабость обращается в силу. Я знаю здесь каждый уголок, каждый поворот, каждую нишу. Я способен расслышать даже учащённое биение твоего сердца. Я заходил в такие места, куда опасается спускаться даже стража с факелами. И здесь нет человека, который был бы опаснее меня. Но ты мне нужен, шут. Как и я тебе. Иначе бы этот разговор просто не состоялся. Прости мне мою многословность, мне редко приходится с кем-либо разговаривать, и я стараюсь использовать каждую возможность. Но речь сейчас не об этом. Я ведь знаю, что отец этого ублюдка доверял тебе даже больше, чем собственному сыну. Он посвящал тебя в свои секреты. Ты тоже, как и я, когда-то ходил потайными путями…

– Ближе к делу, – всё больше понимая, к чему он клонит, поторопили Вы.

– Какой же ты, всё-таки, нетерпеливый. Что ж, скажу прямо: мне уже давно осточертела такая жизнь и такая работа. У меня есть план, но для его воплощения мне необходим человек, который видит и при этом знает потайные ходы не хуже меня. Просто дело в том, что я лучше знаю эту часть замка, до которой большинству посвящённых обычно просто не было дела. А ты – мог бы провести меня прямиком в королевскую казну, а? – несмотря на то, что Вы не видели в этот миг лица говорящего, Вы были уверены в том, что он улыбнулся.

– Собираешься ограбить короля и хочешь, чтобы я тебе в этом помог? – не столько спрашивая, сколько подытоживая, переспросили Вы.

– Именно так. И, в общем-то, я не считаю себя чем-либо обязанным ни этому подлому избалованному щенку, ни его предкам, заставившим присягать им на верность и отплатившим за мои труды вероломным предательством и чёрной неблагодарностью, – без тени смущения ответил мужчина. – Но мне не понятно твоё возмущение. Разве не точно так же обошлись и с тобой? Сначала лишили тебя всего и вышвырнули, сопроводив напутственным пинком под зад, а затем – упекли сюда…

– Одно дело – верность конкретно взятому королю, и совсем другое – верность стране, – не дав ему договорить, заметили Вы.

– И что, по-твоему, если оставить деньги в казне, то они пойдут на благо страны, а не на шлюх, пирушки и оплату наёмников, для которых не существует ничего святого? Хоть ты и шут, но сейчас я скажу тебе – не смеши людей… В любом случае, я собираюсь взять то, что мне причитается, и уйти туда, где мне будет лучше. Если хочешь – можешь составить мне в этом деле компанию. А не хочешь – можешь сидеть здесь и гнить дальше из-за своего упрямства. Сомневаюсь, что о тебе вообще кто-то вспомнит и придёт проведать. А если и вспомнят – то точно не ради того, чтобы угостить чем-то сладеньким, – парирует он.

Взвесив все за и против, Вы решаете…

– Что в любом случае сначала необходимо выбраться отсюда живым, а там уже видно будет – 171

– Что этому человеку нельзя доверять, и Вы никуда не пойдёте с ним даже под страхом смерти – 280

193

Долгое время Вы пребываете в безмолвии. Звуки падающих капель разносятся эхом под сводами темницы. Отдалённый шёпот, быть может порождённый Вашим разыгравшимся воображением, вселяет в Ваше сердце тревогу. Пронизывающий холод заставляет вздрагивать и трястись… В какой-то момент на Вас налетает порыв ледяного ветра, пронзающего, словно нож убийцы.

«Минуточку, откуда это ветер мог взяться в казематах?» – с недоумением успеваете Вы задуматься, как вскоре ощущаете в своей камере чьё-то присутствие, от которого веет недобрым. И хотя кругом царит мрак, Вы ощущаете на себе чей-то взгляд…

Медленно обернувшись, – Вы вскрикиваете и отшатываетесь, всем телом прижимаясь к ржавым прутьям решётки. Сердце бешено колотится, словно бы готовое пробить грудную клетку. Пот стекает струями. А прямо перед Вами, зависнув в воздухе над грязным тюремным полом, источая слабый свет, выделяющий во мраке лишь его самого, находится призрак почившего короля.

– Если Вы малодушны – 210 (или выдерживайте проверку)

– Если же нет – 250

194

Долгое время Вы пребываете в безмолвии. Звуки падающих капель разносятся эхом под сводами темницы. Отдалённый шёпот, быть может порождённый Вашим разыгравшимся воображением, вселяет в Ваше сердце тревогу.

Пронизывающий холод заставляет вздрагивать и трястись. В какой-то момент на Вас налетает порыв ледяного ветра, пронзающего, словно нож убийцы.

«Минуточку, откуда это ветер мог взяться в казематах?» – с недоумением успеваете Вы задуматься, как вскоре ощущаете в своей камере чьё-то присутствие, от которого веет недобрым. И хотя кругом царит мрак, Вы ощущаете на себе чей-то взгляд…

Медленно обернувшись, – Вы вскрикиваете и отшатываетесь, всем телом прижимаясь к ржавым прутьям решётки. Сердце бешено колотится, словно бы готовое пробить грудную клетку. Пот стекает струями.

А прямо перед Вами, зависнув в воздухе над грязным тюремным полом, источая слабый свет, выделяющий во мраке лишь его самого, находится призрак того самого бедолаги, чьё тело так и осталось гнить в этой камере – брошенное, всеми забытое, прикованное к сырой стене.

– Если Вы малодушны, то переходите на параграф 210, или выдерживайте проверку.

– Если же нет – 343