Мой новый мир. Книга 2

– Что у вас все разговоры о магии и тварях! – сказала сестра, бесцеремонно завладев рукой юноши. – Пусть они семейно общаются, а я покажу вам, граф, весь наш дворец, включая свои комнаты.

– Я так и не спросил, женат ли Серт, – сказал я, когда Лара удалилась со своей добычей. – Сестра наверняка нацелилась закончить осмотр дворца в постели.

– Жены у него нет, а любимой… наверное, тоже нет, иначе он отказался бы. Брат не такой мальчишка, каким кажется. Он так погоняет твою сестру, что её придётся отрывать насильно.

– Не вижу в этом необходимости, – сказал я. – Если у них всё сладится, буду только рад. Мне твой брат понравился, и если Лара согласится стать графиней Вальшей…

– Ты это серьёзно? – удивилась она. – Так никогда не делали.

– Мало ли чего раньше не делали, – засмеялся я. – Я обещал Ларе помочь устроить судьбу, так что теперь дело за ней. Я думаю, что статус она поменяет, вот ваш север может не понравиться. Лично я от него не в восторге.

– Ничего ты не понимаешь, – рассердилась жена. – Ты попал туда в разгар осени, а она наступает у нас раньше, чем здесь. Посмотришь на столицу через десять дней. Знаешь, как у нас хорошо летом? Нет этой удушающей жары, просто тепло. А какие там сосновые леса! Стволы в два обхвата, а верхушки так высоко, что задевают облака!

– Так уж и задевают, – улыбнулся я. – Фантазёрка.

– Ну почти задевают! Подумаешь, немного преувеличила. Когда я была маленькой, любила бегать в ближайший лес. Не одна, а со слугой, который за мной присматривал. Тогда твари были редки, а в лес вообще не залетали. Я ложилась в мягкий мох и смотрела на верхушки сосен и проплывающие между ними облака. Только у нас на севере такое пронзительно-голубое небо, здесь оно какое-то выцветшее. И облака самых причудливых форм плывут и меняются на глазах. Я лежала и загадывала, во что превратиться облачко. Иногда даже угадывала. Знаешь, как летом в наших лесах пахнет хвоей и грибами? А как поют птицы? Раньше пели, потому что твари жрут не только саев и их скот, лесной живностью тоже не брезгуют.

– Очистим мы ваши леса! – пообещал я, обняв жену. – Не знал, что ты у меня такая патриотка. Но это и правильно: родина одна, и её положено любить.

– Я и так её люблю, – сказала она, – но тебе расхваливаю не из-за своей любви, а потому что там на самом деле хорошо. Думаешь, северяне там живут от нечего делать? Свободной земли на юге сколько хочешь, но они прикипели к своей. Кирен, а что мы будем делать завтра? Брата я отведу, а потом?

– Выведите оттуда всех рабочих. Палатки они поставили, а остальное доделают сами беженцы. Охотники пусть пока остаются. Возьмёшь у Сигара триста ружей и патроны и переправишь брату, а охотники покажут, как пользоваться.

– А чем будешь заниматься ты?

– С утра схожу в ангар за американцами и пушкой, а позже нужно навестить Алексея. У него уже должны быть результаты.

– А что такое пушка?

– Это вроде ружья, но вот с таким стволом, – я показал размер руками. – Взял для того, чтобы обстрелять дом Гордоя, если он упрётся и не пустит дружину. Там такие пули, что нетрудно развалить стены.

«Милорд, к вам прибыл гонец от командующего гвардией генерала Стока, – доложил связавшийся со мной Саймур. – Куда его направить?»

«Я уже возле своих комнат, в них и направляй».

– Кто-то связался? – угадала Адель.

– Саймур передал, что прибыл гонец с фронта, сейчас всё узнаем. Вряд ли Сток посылал бы кого-нибудь просто так.

Наверное, гонец и сопровождавшие его дружинники не шли, а бежали, потому что появились почти тотчас же после моего разговора с лейтенантом.

– Разрешите? – приоткрыл дверь дружинник. – Милорд, к вам прибыл гонец из гвардии. Вводить?

– Конечно, – разрешил я. – Что за церемонии?

– Извините, – смутился он. – Лейтенант приказал наблюдать. Оружие-то у него не забрали.

– Сержант Гарт Лажни! – представился рослый и крепкий на вид парень. – Милорд, мне поручено отдать вам в руки этот пакет!

– Давай и скажи своими словами, как у вас идут дела.

– Война выиграна, милорд, – сказал сержант. – Большого сопротивления не было. Темноглазые ушли без боя, и сейчас пытаемся выяснить куда. Армии, по сути, не было, только много дружин и отрядов ополчения, которые занимались грабежами. Нашего прихода никто не ждал, поэтому мы не столько с кем-то дрались, сколько гонялись за противником. А когда по ним с тыла ударил отряд капитана Сажа, все стали разбегаться. В баронских дружинах при этом сохранился хоть какой-то порядок, а в ополчении каждый спасался как мог. Сейчас остатки Дарминов истребляет не столько гвардия, сколько те отряды, которые нам дали в усиление.

– А что по трофеям? – спросил я.

– Винтовок захватили мало, – ответил он. – Патронов к ним почти нет. Но того, с помощью чего разрушали стены, взяли много. У пленных находим немало золота и драгоценностей. Вашу долю, милорд, должны отправить с первым же обозом. Но это у нас, а мы не знаем, что захватил капитан Саж. Когда я уезжал, мы не имели с ним связи.

– Что по потерям?

– У нас всего несколько убитых, – ответил он. – Раненых больше, но в основном все лёгкие. Среди других отрядов потери больше, но и они не идут ни в какое сравнение с тем, сколько потеряли Дармины. А вот в захваченных замках и городах у нас очень много убитых, причём даже не тех, кто их защищал, а просто жителей. В некоторых замках всех вырезали подчистую. Особенно свирепствовало ополчение. Мы как на это посмотрели, сразу же перебили всех пленных и потом уже никого не брали в плен.

– Благодарю за службу, – сказал я. – Идите отдыхать, сержант.

– Тебя уже можно поздравить? – спросила жена, когда вышли солдаты.

– Можешь поздравить, – ответил я, вскрывая пакет, – но, вообще-то, в этой победе мало радости. Попробуй после такой войны сказать о жителях Дарминии, что они свои. И откуда только вылезло столько зверства, да ещё в горожанах? Так, после рассказа сержанта письмо генерала можно сейчас не читать: он пишет то же, что мы только что услышали, только подробнее. Подожди, мне нужно поговорить с отцом.

Я связался с Ларгом и в нескольких словах рассказал новость.

«Я передам пакет, в котором всё подробно расписано. Пока не было донесения от другого отряда гвардии, но и так ясно, что войну мы выиграли. Было бы неплохо сообщить о победе жителям столицы. Составить указ?»

«Составь, – сказал довольный Ларг. – Твой кошмарный трофей уже увезли, и он сделает своё дело, а после известия о победе мешать будут ещё меньше. Не скажешь, что решил с Гордоем?»

«Буду решать завтра. Сейчас дружина разбирается с хозяйством братьев, а вечером займёмся похоронами, так что мне пока не до него. Завтра получу один подарок из моего мира, который поможет быстрее добраться до вашего брата. О Герте ничего не слышно?»

«Ищут», – ответил он и отключился.

Я тут же связался с Сигаром и рассказал ему новости.

«Сообщите дружине, – сказал я. – Это поднимет настроение. Как вы себя чувствуете в братстве?»

«Неуютно, – ответил он. – Очень большие и мрачные помещения. Пока не было неприятных сюрпризов, но мы не расслабляемся. Раньше, чем через декаду, мы здесь всё не проверим и не освоимся».

– Я освободился, – закончив разговоры, сообщил я жене. – Чем займёмся?

– А ты как думаешь? – прижалась она ко мне. – Когда придут твои американцы?

– Не знаю, – ответил я, – но комнаты запирать нельзя и заняться тем, чем ты хотела, тоже не получится. Пока поскучай, а я напишу указ, а потом отнесём его отцу и зайдём к магам. Сейчас я скажу Саймуру, чтобы кого-нибудь прислал здесь подежурить.

– Сделаем по-другому, – не согласилась Адель. – Пусть здесь дежурят, а мы идём в те комнаты, где я жила раньше. В них никого не селили, и там нам не помешают. А твой указ подождёт!

Понятно, что сделали так, как хотела Адель. В результате указ был написан часом позже, а я заработал укоризненный взгляд отца. Отдав ему обе бумаги, я поспешил к дожидавшейся в коридоре жене. Мы пришли к комнатам Эммы, и я мысленно попросил у хозяйки разрешения войти. У неё, помимо Дара Садгара, находился Герат.

– Не помешаем? – спросил я. – Мы пришли не по делу, а просто так, но если будет желание, то можно поговорить и о делах, но только недолго. Два часа назад прибыл гонец от генерала Стока, поэтому могу рассказать о том, как идёт война.

Конечно, все выразили желание послушать. Когда я пересказал рассказ сержанта, немного поговорили о войне.

– Зря вы, милорд, удивляетесь этой жестокости, – сказал Герат. – В поход ушли не все горожане, а самое отрепье. Ожидать от них милосердия… У нас таких тоже хватает, только им никогда не давали себя проявить. Вот в деревнях таких единицы.