Не ведая сомнений

В боях по уничтожению Восточно-Прусской группировки противника 26.10.1944 года погиб командир 331 стрелкового полка полковник Николай Васильевич Мамонов. Его тело захоронено в братской могиле в городе Хайлигенбайль. За проявленные мужество и героизм он посмертно награждён звездой Героя, а город в 1946 году переименован в его честь – Мамоново.

Оставив жену с вещами невдалеке от входа в здание, лейтенант направился к дежурному по полку, чтобы узнать, где можно найти командира полка или его заместителей. Получив информацию о том, что командир части с минуту на минуту прибудет, Иванов вновь вернулся к жене. Бледная и уставшая она еле держалась на ногах. Усадив её на чемодан, он погладил её по плечу, улыбнулся, сказал, что скоро все передряги закончатся, им выделят какой-нибудь свой уголок, и они заживут весёлой, счастливой, семейной жизнью. В ответ она отрешённо взглянула на него.

Перед зданием штаба проходила бетонная дорога, за ней зеленел подстриженный газон, далее находился строевой плац, а за ним виднелись такие же серые двухэтажные казармы подразделений полка с высокими, острыми черепичными крышами. «Возможно, – подумал лейтенант, – в одной из них его уже ждёт танковый взвод, которым он вскоре будет командовать».

Пока Иванов изучал окрестности, к штабу подкатил уазик. Из него вышел грузный сорокапятилетний подполковник и женщина примерно того же возраста. Навстречу подполковнику, судорожно на ходу поправляя обмундирование, спешил дежурный. Остановившись за два-три метра от него, он вытянулся, приложил руку к козырьку фуражки и громко крикнул:

– Полк, смирна-а-а…!

Подполковник не останавливаясь, сказал спокойным голосом:

– Вольно. – Дежурный также громко повторил полученную команду. Комполка, как это сразу понял Иванов, спросил у офицера всё ли в порядке и получив утвердительный ответ, подошёл к лейтенанту. Умные, твёрдые, с украинской хитринкой глаза командира части, словно стрелы, прошили Иванова. Эффектно, как учили, щёлкнув каблуками новых хромовых сапог, лейтенант чётко по уставу доложил о своём прибытии к месту службы.

– Какое училище закончил сынок? – спросил подполковник.

– Челябинское танковое командное…

– Хорошо, – прервал лейтенанта комполка. У нас найдёшь много своих земляков. Выпускался на «семьдесят вторых»?

– -Так точно, – уверенно ответил Иванов.

– -Ну, ладно, – закончил разговор комполка. – Сейчас моя жена займётся вашим размещением. Сутки на обустройство, затем к девяти утра прибудете в штаб полка. Если необходимо съездить в Калининград, то завтра в десять утра туда выезжает санитарная машина. Вопросов нет? – спросил он.

– Николай не зная, что сказать, промолчал.

– — Ну, тогда сдайте документы кадровику и обустраивайтесь, – После этих слов он повернулся и сопровождаемый дежурным офицером скрылся за массивными дверями здания.

Уже через полчаса, после встречи с командиром части, армейский уазик преодолев разбитую, рваную танковыми гусеницами, грязную дорогу, подъехал к одиноко стоящему двухэтажному дому. Оштукатуренный серым бетоном, он походил на барак 30-40-х годов. Вероятно, так и было. На первом этаже жила гражданская семья, а на втором с одним узким коридором и общей кухней находилась двухкомнатная служебная офицерская квартира. В одну из её комнат вселялся Иванов с женой, а во второй уже жила чуть ранее прибывшая такая же молодая супружеская чета из Омска.

Подняв по скрипучей, деревянной лестнице чемоданы и сумки супруги Ивановы вместе с женой комполка оказались в комнате площадью примерно в двадцать квадратных метров, с одним небольшим окном и наполовину разбитой кафельной печью. Старые пыльные в паутине обои от сырости местами оторвались, свисая с углов стен. На деревянном полу шелушилась «столетняя» краска. Комната была совершенно пуста.

– Вот молодые люди, ваша квартира, – сказала жена комполка, она же председатель жилищной комиссии. Посмотрев на поникшие лица супружеской пары, она добавила, – да это нормальные условия. Знали бы вы, как мы с мужем начинали семейную жизнь. Год пришлось прожить в казарме, в бытовой комнате. Представляете, я молодая девчонка, а за стеной сотня здоровых парней. Муж – то в карауле, то на полигоне. У вас – отдельная комната, рядом такая же молодая пара. Да вам просто повезло. В соседних полках с жильём ещё хуже. А всё остальное приложится. В подразделении на первое время получите кровати, стол, тумбочки. Со временем, как только освободится квартира в военном городке, мы вас незамедлительно переселим. А на сегодня свободного жилья, увы – нет. Ну, всё успехов вам и счастья.

Она вышла, оставив супругов одних самостоятельно принимать решения, начинать строить семейную жизнь. За окном снова заморосил дождь. Соседская квартира была закрыта, вероятно, хозяева ушли в город. Николай попросил жену что-нибудь приготовить поесть, благо продуктов, взятых с собой было предостаточно. Сам же, сбегал к соседям на первый этаж, раздобыл инструмент и приступил к обустройству своего «семейного угла». Обои он просто прибил гвоздями к стенам, подмёл и промыл потолок, окно, стены, пол. В яме за сараями набрал глины (о ней рассказал ему сосед), быстро подправил печь. Этот же сосед разрешил взять у него немного дров. Затопив печь, Николай почувствовал, как приятное тепло невидимыми волнами оживляет ещё недавно «мёртвую», сырую, комнату. Со стороны кухни потянуло ароматным запахом жареного мяса, свежезаваренного цейлонского чая, там вовсю хозяйничала его супруга.

– У меня всё готово, – услышал Николай голос жены. Где будем ужинать, на кухне или в комнате?

– Конечно в комнате, – ответил Иванов. Я и стол приготовил.

– Вот так кухонный гарнитур! – удивлённо воскликнула Лида, внося в комнату тарелки с дымящейся курицей и вермишелью, приправленные жареным луком. На полу вместо стола лежал чемодан, накрытый газетами, одеяло и шинель заменяли сиденья. Складной нож, пару вилок и кружек дополняли скудный походный сервис. Только они собрались приступить к запоздалой трапезе, как в дверь их комнаты постучали.

– К вам можно? – раздался тонкий женский голос.

– Входите, – отозвался Николай.

Оказалось, что это пришли соседи по квартире, молодая пара: Татьяна, которой недавно исполнилось восемнадцать лет и Юра – лейтенант, выпускник Омского танкового училища. Татьяна была тонкой, светловолосой девчонкой и совершенно не самостоятельной. Она жила в мечтах и грёзах, полностью полагаясь на своего мужа – офицера. Однако, Юра был далеко не тем сильным, волевым человеком, которого в нём видела его супруга. Наоборот, он сразу показался Иванову очень скромным, застенчивым, доверчивым парнем, которому придётся очень сложно в реальной армейской жизни. В последствии, это ощущение при их первом знакомстве, жестоко и печально подтвердилось. А пока все смеялись, делились новыми впечатлениями. На «столе» появилась бутылка шампанского. Жизнь, молодость, любовь бурлили в их крови.

Перед уходом соседей, договорились следующим утром вместе съездить в Калининград. Хотелось поближе познакомиться с грозным Кёнигсбергом, заодно сделать необходимые хозяйские закупки.

Первую ночь в Мамонове Ивановы провели на полу, благо он был деревянный, а печь приятно, усыпляюще грела. Шинель, да пару солдатских одеял, которые дали им дружелюбные соседи, составили их семейное ложе. Спать было довольно жестковато, но молодость, усталость и шампанское взяли своё. Их сон был поистине крепкий и безмятежный.

Ночь пролетела одним мигом. Солнечное, светлое утро сулило хорошую погоду. Приведя себя в порядок и быстро позавтракав, обе молодые пары, как и договаривались, вышли из дома и направились в сторону полка. Преодолев разбитую танками грязную дорогу, они вскоре подошли к зданию санчасти, возле которой их должен был ожидать автомобиль. Это оказалась санитарная машина на базе ГАЗ-66. Какой-то солдат, возможно водитель, поливая пол будки водой, смывал с него шваброй засохшие бурые пятна. Ребята остановились рядом. Сзади к ним неслышно подошёл старший лейтенант с медицинскими эмблемами на погонах.

– Это вы со мной едете в Калининград? – спросил он.

– Должно быть, мы, – ответил Иванов.

– Я заместитель начальника медсанчасти старший лейтенант Овчинников, – представился он. В ответ ему также представились и лейтенанты. «Старшой» был весёлым, не унывающим человеком. Улыбка редко сходила с его лица. Вот и сейчас, покрикивая на солдата, чтобы тот быстрее заканчивал уборку машины, он улыбался, поглядывая на молодых женщин.

– Почему вода красная, – спросила Татьяна, показывая рукой на льющиеся с будки машины струи воды.

– Да, это мы ночью возили труп в Калининград, – невозмутимо, закуривая сигарету, сказал медик. На полигоне часовой нечаянно застрелил оператора, когда тот вышел справить нужду. Была ночь, дождь, а часовой – узбек, к тому же первый раз заступил в караул. Испугался, внезапно увидев человека, и сдуру пальнул. Короче говоря, убил наповал.

– Так мы теперь в этой…, – не находя больше слов, – поедем…? – Побледнев спросила Татьяна.

– А, что тут такого, будка вымыта, сейчас подсохнет пол и вперёд, – усмехнулся, глядя на испуганные лица женщин Овчинников.

В итоге ехать пришлось. Всю дорогу форточки были открыты, но осознание того, что несколько часов назад здесь лежал прошитый автоматной очередью солдат, не покидал никого. Разговор не клеился. Почти всё время поездки сидели молча.

Калининград, этот удивительно насыщенный историческими загадками город, основанный в 1225 году на берегу реки Преголя они смогли только мельком посмотреть. Как всегда – не хватило времени. Но мощные каменные форты, полуразрушенный замок прусских королей – Кафедральный собор, заложенный в 1333 году на острове Канта, брусчатые мостовые, огромный арочный железнодорожный вокзал, Пальбургский (Берлинский) 633 метровый мост, часть которого так, к тому времени, и не была восстановлена после войны, центральную площадь Победы, крепкие не смотря на свой почтенный возраст кирхи из красного кирпича (кирха Девы Марии в Юдиттен построена в 13 веке),а также вид на Морской торговый порт с высоты моста, – молодые люди смогли увидеть и оценить по достоинству.

Здесь на самом западном форпосту России (а тогда Советского Союза) воедино соединились западная и советская архитектура. Всё что было построено до 1946 года – относилось к прошлому, западному направлению, а что после – советскому периоду. С момента освобождения города от фашистов, всё местное население было полностью выселено и заселено пострадавшими от гитлеровской агрессии семьями россиян. Для города с исторически воинственно бурным прошлым настало новое время – время труда и созидания. Однако приходилось не забывать и о том, что здесь проходила наша самая западная граница, которая нуждалась в надёжной защите. Противостояние стран Варшавского Договора с североатлантическим блоком НАТО в то время находилось на самом пике. Поэтому вся Калининградская область представляла собой напичканный различной техникой и людьми военный бастион, готовый принять первый внезапный удар противника. С моря прикрывал её Балтийский флот, главная база которого находилась здесь же в городе Балтийске – в бывшем немецком Пиллау.

Погуляв по Калининграду и сделав необходимые покупки, молодые люди вернулись к месту, где их уже поджидал санитарный автомобиль.

– Ну, как город, понравился? – спросил Овчинников.

– Да так, ничего. Вроде бы люди все наши, а чувствуешь себя в каком-то чужом пространстве. Возможно, мало времени прошло, чтобы полностью осознать, что это не Кёнигсберг, а Калининград, не цитадель тевтонских рыцарских орденов, а наш русский областной, портовый город, – ответил Иванов.

– А, мне понравился, – улыбнулась Татьяна.

– Так, друзья, пора домой. Как там у вас танкистов говорят? – По машинам! – весело крикнул медик и уже через несколько минут ГАЗ-66 на полной скорости нёсся по направлению в Мамоново.

На следующий день, рано утром, оставив своих жён досматривать сны, двое молодых лейтенантов, источавших за несколько метров вокруг себя резкий запах одеколона вперемешку с гуталином, приятно похрустывая хромовыми сапогами и портупеями, блестя значками и пуговицами на новых мундирах, уверенно подходили к зданию штаба полка. Сегодня их впервые представят личному составу гвардейской части и назначат командирами подразделений. Чёрт возьми, как это было волнительно приятно!

Перед построением их принял начальник штаба майор Орлов. Он представлял собой полную противоположность комполка – подполковнику Безрученко. Злой взгляд, резкий неприятный голос, серый цвет лица. Он постоянно курил, задавливая в пепельнице одну папиросу, тут же брался за другую.

– Вы, – посмотрел он на Юрия, – назначаетесь командиром танкового взвода во второй батальон, а Вы, – бросил взгляд на Иванова, – в третий. Приказ сегодня будет зачитан на утреннем разводе. Место для вас – справа от трибуны. Вопросы есть?

– Никак нет! – одновременно ответили лейтенанты.

– Тогда я вас больше не задерживаю.

Глава вторая

Каждый день, за исключением праздников и воскресений, ровно в восемь часов сорок пять минут весь личный состав девяносто восьмого гвардейского танкового полка выстраивался на плацу. А до этого, начиная с шести утра, сержанты, старшины, взводные, ротные приводили ленивый, неповоротливый, сопротивляющийся личный состав в порядок. Сначала резкий «Подъём!» – словно ледяная вода, заставлял вскакивать солдат, затем тридцатиминутная зарядка. Как правило это был кросс на несколько километров. За ней гигиенические процедуры, приведение обмундирования, обуви в порядок, и в довершении перед завтраком утренний осмотр. И вот, за каких-то там два с половиной часа упорного труда командиров, на плацу стройными рядами стояли подразделения, сверкающие металлическим блеском оружия и снаряжения. Любое сказанное в строю слово, движение, всё немедленно пресекалось и наказывалось от замечания до внеочередного наряда на службу. Железная дисциплина и порядок в армии являются основным компонентом успешного выполнения учебных и боевых задач, будь то подразделение, часть или соединение. Об этом знает каждый военный человек.

Лейтенанты стояли справа от трибуны, когда прозвучала команда: