Актуальные поэмы

И шоу-прихвостни их тоже.
О, гордый росс!
Восстань за бедных коз,
Умри отрадно
За всех невинно истреблённых,
Ограбленных, ославленных
И сбитых с толку травоядных!
Эге! Филиппова фамилия – Едрос?
Кавказец он, преследует, собака, русских коз!..
Под это дело адвокаты-барсуки,
Законники и доки,
Оформили доверенности (алчным всё с руки!)
И, взяв авансы с Кабана и Козочки,
Умело дело повели.
– Закон за нас процессуально-уголовный! —
Урчал Барсук Козы. – Мы вас засудим, безусловно!
На эти эскапады вольные
Кабаний Стряпчий отвечал достойно:
– Не знает жалких коз
Заслуженный порос.
На ишаков и на овец
Наш доверитель
Взирает равнодушно.
(Какая в государстве нашем атмосфера душная!)
Козою наглойнаш клиент
(А, между прочим, он – мужчина,
Муж примадонны, хоть и бывший,
Король шансона нынешний
И действующий принц ремейка, —
Попробуй так, сумей-ка!)
Был аттестован потерпевшей как гондон.
Такого поношения не вынес бы
Не только он!
Переживая состояние аффекта —
О, кроткий Боже! —
Клиент нанес Козе, верней, её смазливой роже,
Ничтожнейший дефект…
– Не дотянуть вам до аффекта! —
Перечил адвокат Козы, —
Не будь я съевший пса Барсук,
Вы не на тот уселись сук.
Любой судья, глава, префект
Вам пояснит, с какого миллиарда
У нас считается аффект.
Коза, специалист искусствоведенья,
Корректность соблюдая и бонтон,
В том смысле выразилась о гондоне,
Что чистое зачатие искусства
Хряк произвольно прерывает, гнусный,
Разбрызгивая жиденькое семя
На всероссийской сцене
Не грациям в роскошные колени,
Не Талии в подол льняной – богине,
А подлой публике в бесплодную вагину
И стимулирует всухую фалл народный,
Что никуда не годно!
Да, безусловно, налицо – дефект.
Но, господа, при чём же здесь аффект?
Вот если бы Коза дала
Конкретное определение гондону,
Допустим, рваный или штопанный,
В то время как он – прочный, пробованный,
Тогда бы были основания её опровергать
И пяточной мозолью, негодуя, топать.

х

Меж тем лесная атмосфера накалялась.
Тем более, что летом лес горел,
А при строительстве дороги
На славный город Петербург,
Заметно поредел,
И слёзам жителей лесных не виделось предела.
А тут еще Коза с настырностью
Достойной Жанныд’Арк
Промекала по телеку народу:
– Доколе, люди, будем изводить природу,
Доколе будем наблюдать
Вместо законно избранных властей
Всевластие волков и секачей?!
Я буду не я, коль дело до суда не докачаю —
Пускай сатрапы шкурой отвечают!

х

По первости, сил расстановки не поняв,
На «ЭХЕ» продолжали: гал! гал! гав!
– Коза – герой, считай Брусилов!
Откуда в девице простой,
Можно сказать, в пастушке русской,
Такой запас духовной силы
При шпильках-каблуках и юбке узкой?!
Однако же, когда националы
От свиста к делу перешли,
И раздался уже не свист, но рык:
– Все – на поляны и на просеки!
На лыжи, на коньки, на сноуборды —
Покажем хищным козью морду!
Хватай кувалдочки и пики,
Травматику и биты!!!