Мистер Блох, или Благое безумие

– А-а-а! Так-то вы соглашаетесь с нами, вашу рать-демократь! – отвечал Герасим с завыванием, обирая с лица красную кашу. В мгновение ока он выхватил из своего портфеля нечто заранее заготовленное и, широко размахнувшись, запустил в Птицелова одно за другим два тухлых яйца:

– Высиди, пернатый!

Снаряды влепились в плечи Уткина, обратившись в гнусные эполеты. По залу поплыла толстая вонь. Жирик, прекрасно владевший русским диалектом, на котором говорила Дума Рутинии, стиснул лапами нос и пролаял тревогу: «Шухер-р-р! Гав-зы!».

…Собственно говоря, одна фракция другой вполне стоила. Демаркация между ними состояла в том, что клика Уткина-Птицелова предлагала устроить президенту Дубовику по-западному нормальный, законный, культурный импичмент за то, что Дубовик прикормил так называемых младореформаторов, объявивших самих себя в печати успешными менеджерами и разгромивших в какие-то пять лет авиационную отрасль, радиоэлектронику, станкостроение, судостроение и много других «ений». Дубовик надёжно прикрывал своим авторитетом реформаторов от гнева парламентариев, поскольку младореформаторы составляли его штаб по выборам президента на третий срок. Думцы, кучковавшиеся вокруг Герасима Пырялова, признавая, что Рутиния под руководством «успешных менеджеров» скатилась на самое дно самого глубокого ущелья, призывали с импичментом не путаться, а «дать президенту коленом под зад и прокатить на выборах со свистом мимо президентского кресла»!

Различия во взглядах на президента составляли предмет ожесточённых споров и даже рукопашных схваток думцев. Дубовик, прекрасно зная от своих информаторов о думских несогласиях, время от времени по телевизору насмехался над парламентариями, утверждал, что у них «слова не срастаются с делами, ибо у них одна извилина и та не в голове», и посылал их прямо по телевизору подальше: «Черть вас всех, делопутов, дери!». Дубовик полагал, что он вместе с младореформаторами, по крайней мере, превратил Рутинию, из «бензобака Европы» в «бензоколонку Европы». Бензоколонка престижнее бензобака, это известно каждому дураку, как обычному, так и с депутатской маркировкой.

…Квасники возрадовались удачному яйцеметанию Герасима: «Наш ответ врагу – омлет!». И перешли в контрнаступление по всему фронту. Многие, готовясь к драке, сдёрнули с голов парики-горшки, изображавшие русских мужичков. В разных концах зала с высокими, как в церкви, потолками в умелых руках квасников заработали огнетушители, выпуская с лошадиным фырканьем пенные струи забродившего ситра, изготовленного по старинным рецептам. Квасники называли это обрядом очищения.

– Получите, коллеги! Взять их! Я говорю: взя-ать!!! – командовал Герасим. – Ату их, блин горелый! Ззю!!!

– Вы страну растащили! – кричали с мест охлократы-демократы, отбиваясь помидорами.

– Бордальеро мы растащили, а не страну! – вопили квасники. – Это вы младореформаторов породили!

– А вы красных директоров абортировали!

– Моисеи, для вас солнце встаёт в Вашингтоне! Гнать вас до Колымы строем. А там – лес валить до конца жизни.

– Какой лес, щепотники? Вы сплавили его китайцам! Малохольные, не смешите нас жить!

Квасники поднялись против демократов единым фронтом. Погром возглавили коммуно-патриоты, за ними шли державники, аграрники и хоругвеносцы. Все поднялись со своих кресел, чтобы убедить противника в необходимости голосовать за общественное согласие. Демократы сбились в тесную группу и отступали в боевом порядке к выходу из зала заседаний, отстреливаясь томатами. Приглашённая на заседание целительница Аза Шарль-Атан первой выскочила в холл, рассыпав по полу тезисы своего доклада. За ней выметнулся Жирик, вылаивая на бегу команду милиции: «Мусор-р-ра-а, с пр-р-р-роходу-у-у! Ходу, ходу, ходу-у-у!!!» Сбивая с ног выбегавших депутатов своим мощным телом, Жирик устремился в двери холла и помчался с последней информацией к собственной собачьей стае. Андреас Гормональный, сидя в одиночестве за столом президиума, не вмешивался в битву, давая возможность противникам охладиться, прийти в себя, вернуться в зал и заняться срочной работой. При этом он с удовольствием вглядывался в полированную крышку стола, где отражалась его, по мнению самого Андреаса, не лишённая достоинств европеизированная физиономия.

В этот драматический момент сами собой на верхних частотах заработали разом все микрофоны – три на столе президиума и два в проходах зала – и чей-то укоризненный голос, от которого звуковым полем сражавшихся отбросило друг от друга, произнёс:

– Скверно-с, друзья мои!

Воцарилась каменная тишина. Сжатые кулаки разжались и ладони, взлетев над головами, сами собой сделали неопределенные движения, как бы приветствуя коллег по Думе. Герасим стоял, прижав руки к сердцу, с растерянной улыбкой на широком лице. Птицелов машинально шарил в портфеле в поисках последнего снаряда. Климакс изумленно всматривался в полированное дерево столешницы.

Из микрофонов дохнуло:

…И затрещала кора,

И повалились колонны, заборы, ворота,

Хлынули воды свободы.

И на том месте,

Где высилась общего горя гора,

Без берегов и без дна

Общее заколыхалось болото…

Климакс, изумлённо мыча, тыкал пальцем в крышку стола: там, в полированной глубине, как по проспекту – о, цыганка Аза! – весело прогуливался крохотный человечек в сюртучке и шляпе, с тросточкой и толстеньким саквояжиком.

ГУМАНОИД ИЛИ МУТАНТ?

В какие-нибудь два-три часа весь Рутинополь, по милости никому не ведомого, но уже всем известного «мистера Блоха» стоял на ушах. Знающие люди полагают, что отдельный человек и даже целые народы способны поверить любой чепухе, лишь бы она выглядела на первый некритический взгляд сногсшибательно. Убеждает именно чушь. Знающие люди уверяют, что у любого из смертных, независимо от образования, опыта, политических пристрастий, вообще любых талантов, в моменты паники и переполоха путаются мысли, в душе внезапно рождается дикий страх и ощущается «бульканье» в сердце. В голове возникает два противоположных посыла: «бей!» и «беги!», при том, один посыл перебивает другой. Одни cтрастно ждут событий, другие заранее их проклинают. Одни кричат: «Прощайте! Господи, я знал, что этим кончится!», другие вздыхают с надеждой: «В мире так много хорошего, вот бы и у нас!..»

Рутинопольцы, сбитые с толку слухами о короле с саквояжем, сообщали друг другу за верное: «Президент со своей бандой уже в Матросской тишине. Пишут прошения о снижении сроков». Некоторые шли дальше: «Президент дуба дал. Завтра объявят. Совсем был безмозглый. Когда репу вскрыли, обнаружили, что там вместо мозгов проржавевший датчик административных распоряжений с клеймом часовых и органных дел мастера Байбакова, друга писателя Салтыкова-Щедрина. Даже и зашивать черепушку не стали».

х

На вечернем заседании Семейного совета безопасности при президенте Дубовике также возник разговор о м-ре Блохе. Младореформаторы: Егор Хрюша, Натан Ржавый и Альфред Хок видели в «м-ре Блохе» конкурента и заранее обрушились на «этого самозванца»: «Подумайте только – мистер! Ха-ха!». Они утверждали, что этот Блох – проходимец, каких даже в Рутинии поискать, активный член секты сайентологов, запрещенной законом, креатура мэра Рутинополя Димитрия Оседлого, явного друга и тайного врага президента Дубовика. Три зятя Дубовика – Фаустов, Пахтусов и Нарусов – люди высокообразованные, окончившие на троих Академию финансовых художеств, объявили м-ра Блоха гуманоидом, ссылаясь на свидетельство сторожа Метеобюро. По уверению сторожа, «в космос зонд уходил порожним, а вернулся брюхатым» и разродился, якобы, с помощью акушерки – жены этого сторожа-дурака – «мистером Блохом», выскочившим из ракеты с ридикюлем в руках. Сторож требовал вознаграждения для себя и для супруги-акушерки – «за бдительность».

Силовые министры – генерал-полковник Овцын-Задерищев (внутренние войска) и генерал-полковник Базуко (армия), были затурканы Дубовиком, который обвинял генералов в том, что они «жиреют, а солдаты худеют», что совершенно недопустимо в условиях победы демократии. При демократии, утверждал президент, все служивые от генералов до рядовых, должны быть либо равно худыми, либо жирными, ибо главный принцип демократии – всеобщее равенство. Наконец-то нашёлся убедительный довод отразить несправедливые упрёки президента. Генералы утверждали, что всё дело в жестокой диспепсии, охватившей войска. А диспепсия – то есть несварение желудков, частый и жидкий стул и, как следствие, исхудание личного состава, – вызвана вредоносной деятельностью хакеров, обнаруженных в городе Санкт-Петербурге. Кроты иностранных спецслужб запустили анафемский микроб в кишки интернета и вызвали в армии и милицейских частях эпидемию дизентерии. «М-р Блох» – продукт жизнедеятельности означенных резидентов, явление виртуальное, но также и вполне реальное. Наглые хакеры, кстати, сами не избежали заразы и сейчас находятся в горшечном отделении инфекционной больницы под усиленной охраной милиции, армии, флота и военно-воздушных сил. Генеральный прокурор республики Бельский дополнил рапорт военачальников, сообщив, что в Санкт-Петербург для расследования всех обстоятельств (и не только связанных с явлением м-ра Блоха, а всех вообще) уже выслана спешно бригада генпрокуратуры под руководством известного важняка Цапаева.

Академик, главный врач ЦКБ Пичугин, желая выбить для медицинской академии дополнительные бюджетные ассигнования, огласил версию, согласно которой м-р Блох – мутант облученного в Чернобыле пасюка – серой крысы, чем объясняются его чрезвычайная общественная пронырливость и стремление к тесным контактам с руководителями государств, наций и отдельных служб, находящихся на специальном продовольственном обеспечении. Физиономия у пасюка, в этом случае, могла быть вполне человеческой, на голове мог красоваться цилиндр, а болтушка, которой он заговаривал доверчивых граждан, прекрасно подвешена. Для изучения пасюков и постановки опытов над ними Академия медицинских наук должна, по мнению Пичугина, срочно закупить не менее миллиона грызунов в городе Барнауле, где пасюки водятся в неимоверных количествах.

Наконец, были и такие сорвиголовы (олигархи Блюмен и Белоид), кто объявил м-ра Блоха мессией (машиах), прибывшего с проверкой возврата республикой синагогального имущества, реквизированного при закладке империи в 1917 году.

Совет заседал в ЦКБ, где президент поправлял здоровье, в палате, именуемой Корзинной. Дубовик принимал участие в заседании в обычном своём виде: в тёплом махровом халате, белых кальсонах с завязками на щиколотках (привычка к солдатским кальсонам была приобретена в юности и закрепилась в годы демократических преобразований и борьбы за электорат) и спальном колпаке из хлопкового трикотажа, лёжа на специально для президента построенном ложе – глубокой и уютной корзине, собранной из карельской берёзы итальянскими мастерами, украшенной по бортам золотыми инкрустациями.

На развернувшуюся дискуссию о м-ре Блохе Дубовик не обратил ни малейшего внимания. В Думе последнего созыва и не такие водились «мистеры»: и образина на месте, и болтушка в порядке (рты разевают на ширину плеч), но выходили они не из НЛО, черть бы их всех взял, а из глубинных народных масс и представлялись героями, великанами, хотя на самом деле не было в Думе никого, кто был бы ростом выше его, Дубовика, коленки. М-р Блох, полагал Дубовик, это что-то другое. Какой-нибудь политический пройда, черть его побирай. Вообще же слова: вошь, блоха, гнида были прекрасно Дубовику знакомы. Они сопровождали его детство и юность. Мало ли прикольных, как выражается нынешняя молодёжь, фамил водится в народе из этой серии. К примеру, у них в Большой Будке, откуда президент был родом, были: Вшивков, Вшивцев, Вошин, Вошев, Вошкин, Блохин, Блошин, Блошкин, Блохман, Гнидин, Гнидов, Гнидкин, Гребнев, Расчесонов, Щёлоков и тому подобное. Тогда время было такое, послевоенное: вшей с блохами ловили и давили ногтями, вычёсывали на газетку (обычно на «Правду», она была самой большой и для ловли блох и других шпионов наиболее удобной), искали насекомых друг у друга, особенно ловко это проделывали бабы, а головы в ту пору мыли щёлоком за неимением мыла… Так что же, всем миром ловили на самом деле не блох и вшей, а «мистеров в цилиндрах»? Мало ли к кому какая прилипла фамила. Вот у него фамила первостатейная, самолучшая – Дубовик. Вшивцев или Блохин, конечно, поплоше. Но не в фамилах загогулина, а в деловых качествах.

Не нужно понимать всё буквально, точка в точку. Этот Блох на самом деле какой-нибудь воротила-перекупщик, клоун ряженный. Может быть, он и похож на крупноразмерную блоху. Но только передом, на вывеску. Это же ясно. Как похожи обыкновенный стул и стул электрический. Такая вот загогулина.

…А между тем, уже несколько часов Дубовик находился под бдительным наблюдением

м-ра Блоха и, более того, под прямой его опекой. Так что можно было сказать стороннему наблюдателю, если бы таковой мог случиться у ложа президента, что м-р Блох окружил Дубовика своей неусыпной (нет, как раз усыпной!) заботой.

РАДУЙТЕСЬ!

На следующий день, с утра в Рутинополе объявился пророк. Он обнаружился на площади Невозможного, там, где сходятся проспект Трезвых кочегаров и авеню Сытых шахтеров.

Лет пророк был неопределенных, не молод и не стар: ровно вытоптанная загорелая плешь, клочкастая борода, красноречиво требующая газонокосилки, в то же время – молодые, полные пигмента глаза. Одет в полосатый древнегреческий рваный гиматий, пошитый из матрацного тика производства Ивановского текстильного комбината. На голове – арабская накидка эпохи Убайда, схваченная обручем, изготовленным, как уверял пророк, из лидийского золота фирмы «Крез и К

» и, как установит дознание, из картона, покрашенного золотой краской. На ногах – реставрированные сандалии, подошвы которых были наверняка спартанскими (настолько они были изношены), ремни же точно – меховой фабрики «Вятка». Несмотря на явный южный колорит, гражданин чем-то напоминал Деда Мороза, только без мешка. Видимо, не желая ошибок и разночтений, неизвестный повесил на грудь картонную вывеску на шнурке: «Иоанн Ионов – пророк. Открыто с 5 ч. утра до 1 ч. ночи». В руках Ионова была карманного формата книга «М-р Блох. Мысли и мюсли». Как было указано в протоколе задержания, гр. Ионов вел на площади Невозможного антинаучную пропаганду, не имея лицензии на консалтинговые услуги и не оплатив налога на вменённый доход.

Пропаганда состояла из нескольких корявых слоганов, объединённых, по-видимому, неким общим замыслом:

«Очищайте кишечник, продувайте мозги!».

«Тупой делец лучше хитрого вора».

«Думайте головой – вам понравится!»

«Ты не дурак? А кто тогда?»

«Где трезвый ум – там здравый рассудок,

Где трезвый рассудок – там здравый ум.»

«Радуйтесь!!!»