Звёздный «Кентавр». Шаг назад

Я приподнял рубашку и показал повязку.

– Так то, оно так, но один из парней, которого вы ударил по спине, написал заявление, в котором утверждал, и утверждает, что это вы напали на них.

– Майор, вы понимаете, что это смешно, честное слово. Их было трое, и я один напал на них. Тем более что я видел их впервые в жизни. Вот и девушка может подтвердить мои слова, так же Алёна.

– Да, да, всё именно так, как пояснил Алексей. Он пришёл встретить меня с работы, и на него напали.

– Я вас прекрасно понимаю, – ответил майор и окажись я в такой ситуации, поступил бы так же, но тут есть одно но.

– Какое именно но? – спросил я раздражённым голосом.

– То, что по заявлению гражданина Соколова, вы Алексей Суворов являетесь зачинщиком драки. И нож, кстати, ваш.

– Это полный бред, майор. Я защищался и получил удар, как вы знаете, не понимаю, что вам нужно?

– Не понимаете?

Он оскалился, словно хищник и снял фуражку.

– Ту и понимать особо нечего. Мы обязаны вас задержать, до выяснения всех причин конфликта. Если всё так именно и было, как и вы и девушка говорите, тогда мы извинимся и отпустим вас. Но пока вам придётся проехать с нами.

– А если я откажусь, что тогда?

– Не совету этого делать. Если допустить такое, тогда тем самым вы усугубите свою вину, и нам придётся применить силу. Кстати, почему вы не проживаете по прописке? Снимаете номер в гостинице? Это выглядит странно и подозрительно, вам не кажется?

– Я живу в свободной стране и вправе поступать, как мне захочется.

– Ну, да, я совсем забыл, что у нас сейчас реформы, и демократия. Перестройка, мать её…

Он усмехнулся и посмотрел на сержанта. Тот достал наручники и хотел застегнуть на запястьях Алексея.

– Не надо, – воспротивился я, это ни к чему. Я готов поехать с вами.

– Это разумно, уверяю вас. Демократия дело хорошее и вполне возможно нужное, однако законы ещё никто не отменял. Тем более если вы законопослушный гражданин, тогда вам и скрывать нечего. Идёмте за мной.

– Найди профессора Царёва и расскажи ему, то, что знаешь. Он работает в институте. Не переживай, всё образуется. Запомни адрес, – и я прошептал улицу и номер дома.

Бросив прощальный взгляд на Алёну, взял куртку и последовал за конвоем. Перед гостиницей ждала чёрная «Волга». Меня усадили на заднее сидение, и с двух сторон ко мне подсели милиционеры, зажав в плотное кольцо. «Вот тебе и предчувствия», – думал я, рассматривая Москву из окна машины. Привезли меня в ОВД Чертаново, и поместили в одиночную камеру. Усевшись на бетонную скамейку, я с грустью разглядывал мрачное помещение. Стены камеры были серого цвета, прямо над дверью, под тоненькой решёткой, светила маленькая лампочка, и от этого на душе становилось ещё печальнее. Спёртый воздух мог довести любого человека, даже здорового до инфаркта. Когда мне надоело сидеть, я принялся мерять камеру шагами и прислушивался к звукам за дверью. Примерно через два часа, за мной пришли и отвели на второй этаж. Мой конвоир открыл дверь, и показал на одинокий стул, возле шкафа.

– Проходи и жди. Сейчас придёт следователь, который занимается твоим делом. Я подожду за дверью.

Кабинет был светлым и я вместо того, чтобы спокойно ждать, подошёл к окну и посмотрел на улицу. Задумавшись, не услышал, как входная дверь открылась.

– Бежать вздумал? – услышал я уже знакомый голос. – Здесь нет верёвок и спуститься со второго этажа, как ты это сделал в больнице не просто.

Следователь наблюдал за мной и ждал, когда же я начну, что-то предпринимать. Это я угадал по его хитрому выражению лица. Так продолжалось минуту не больше, после чего он сел за своё место и показал головой мне на стул. Общее впечатление он производил положительное, и даже в рассыпанных по всему лицу угрях, была своя прелесть. Я смотрел в его тёмные глаза и понимал, насколько глубоко смогу заглянуть к нему в душу. Он не представлял для меня опасности, и был настроен на позитивный разговор.

– Не стоило вам убегать с больницы. Если бы вы Алексей там и остались, уверен, что никто бы вас не задерживал, а так, поймите правильно, работа есть работа.

– Не стоит извиняться, я всё понимаю, – ответил я и улыбнулся дружелюбно.

– Когда меня отпустят?

– Это не я решаю, понимаете, есть заявление потерпевшего, вот оно, – и он протянул мне листок бумаги, исписанный корявым почерком.

– Сможете прочитать?

– Боюсь, что нет.

– Давайте, я сам прочитаю и он, принялся за чтение. Чем больше он читал, тем, я в который уже раз убеждался в людской подлости. Этот парень такого нагородил, что меня должны была искать, вся милиция Москвы. Как опасного преступника. По его мнению, я представлял опасность для общества, и меня в срочном порядке, требовалось изолировать.

– Что скажите? – спросил он, когда закончил.

– Ложь чистой воды.

– У вас есть свидетели кроме девушки? Может кто-то мимо проходил, когда вы дрались?

– Нет, хотя людей я видел, но они не вмешивались. К сожалению, никого из них я не знаю.

– Это плохо, очень плохо.

Он поднялся и направился к шкафу. Открывая дверь, достал оттуда толстую папку и с грохотом положил её на стол.

– Я недавно в органах, это остались дела от предшественника. Они мне нужны? Как обезьяне гармошка, так и мне хочется разгребать эту макулатуру. Значит так, вот лист, напишите, как всё произошло, с самого начала, и подробно.

– Так я же вам рассказывал в больнице. За один день ничего не изменилось.

– Алексей, вы пишите, бумага многое терпит, и страна у нас замечательная, в которой без бумажки ты к…..а, а с бумажкой человек. Кофе хотите?

– Не отказался бы.

– Сейчас я воду поставлю, берите ручку и пишите.

Выпив кофе, я ещё раз перечитал свои мемуары, и протянул бумагу следователю.

– Так, так, всё правильно, теперь число и подпись внизу.

Я поставил подпись и число, и вернул бумагу.

– Вы, что забыли какой нынче год?

Я посмотрел на удивлённого следователя, и понял, что написал свой год.

– Извините, задумался и ошибся.

– Бывает, кстати, почему вы не проживаете по прописке?

– Можно не отвечать на этот вопрос?