Баба-Яга

Баба-Яга
Геннадий Евгеньевич Ангелов

Западня для киллера #4
Легенда о сорока семи ронинах продолжает жить в наши дни. Владея древним искусством Бусидо главный герой мечтает стать настоящим самураем. Жестоко и хладнокровно убивая он считает, что выполняет особую Миссию, цель которой борьба и восстановление справедливости. Обезглавливание людей одним взмахом меча происходит по древним самурайским традициям.

В охоте за призраками главный герой по прозвищу «Баба – Яга» убежден, что приносит пользу всему человечеству. Так кто же он? Миссия или маньяк–убийца с тяжелым бременем на плечах и бесконечными поисками истины. Следователи вместе с частными детективами агентства «Кобра» ищут следы загадочных преступлений. Версии отлетают одна за другой, свидетелей нет. Быть может правду о самураях надо искать в другой стране. Например, в Японии? Где люди себя считают прямыми потомками ронинов? История не всегда украшена героизмом и отвагой, и зачастую последователи испытывают горечь разочарования. И владея в совершенстве древним искусством навсегда теряют любовь близких людей.

Геннадий Ангелов

Баба-Яга

Книга является художественным произведением. Места действия, имена, характеры вымышлены. Все совпадения с реальными персонажами или событиями абсолютно случайны.

Жизнь – всего лишь сон бабочки.

Предисловие

В старой и грязной камуфляжной форме шёл человек по одному ему известной дороге. Вернее сказать, и дороги как таковой не было. Колючие кустарники, и выгоревшая местами от палящего солнца пожелтевшая трава. День подходил к концу, и солнечные лучи едва пробивались сквозь густые кроны деревьев. Лес казался путнику абсолютно безликим. Неслышно было пения птиц, и звери почти не попадались. Под тяжёлыми армейскими ботинками хрустели ветки, но мужчина не боялся того, что кто-то его услышит или обнаружит. Цепкий, пронзительный взгляд из-под густых бровей путника чётко просматривал местность. Казалось, что никто и ни что не сможет уйти от этого взора. Стволы деревьев он изредка поглаживал крепкой, мозолистой рукой, как будто извиняясь за то, что нарушает многовековую тишину, и не даёт предаваться забвению. Поднимая голову вверх, путник изредка скалил зубы и щерился. Его улыбка могла показаться странной человеку. Что-то в этой улыбке говорило о том, что путник не совсем здоров, или же искусно притворяется, и пытается ввести в заблуждение противника. Лёгкое головокружение на мгновенье заставило его остановиться. Он плотно сжал зубы и напрягся. К горлу подступил ком рвоты. Человек задержал дыхание и усилием воли подавил рвотный рефлекс. Иногда такое с ним случалось, тогда мир терял свои привычные формы, и земля ходила под ногами. Ему казалось, что он стареет, и теряет прежнюю форму. Хотя всё это было лишь иллюзией и через минуту-другую крепкий, тренированный организм брал вверх. Во рту пересохло, и язык прилип к гортани. Путник прогнал мысли о воде и снова зашагал вперёд, уходя как можно дальше от людской суеты и городского шума. Здесь его никто не будет искать. Никто и никогда. В очередной раз он боролся с обстоятельствами. Но сейчас он сам, по своей воле стал пленником. Обстоятельства давили, и всё могло закончиться для мужчины самым худшим образом. Тюрьма или смерть. Второе для него было более предпочтительным, нежели десятки лет в одиночной камере, где-то в районе Воркуты. Тюрьму он знал хорошо, её скотские законы и режим содержания. Будучи ещё молодым и оказавшись в зоне, дал себе зарок, никогда и ни при каких обстоятельствах туда не возвращаться. Туда, где унижают человеческое достоинство и совсем всё не так, как на свободе. Непроизвольно вздрогнув от одних мыслей о неволе, он вытащил из-за пояса самурайский меч-катана. Любуясь при лунном свете правильными формами, и блеском тёмного бархата стали. Ощущая привычную тяжесть в руке, снова заткнул за пояс.

«Так надёжней, гораздо надёжней…», – подумал он, и, сделав глубокий вдох, с шумом выпустил воздух. Луна скрылась за густой листвой, и он уловил едва заметный запах костра. Неужели были гости? Этого только ещё не хватало. Путник снова ускорил шаг. Лес оставался безмолвным, и мужчина увидел на краю широкой поляны догорающий костёр. Угли тлели от едва уловимого дуновения ветерка, и дым разносился по лесу, отпугивая диких зверей. Человек присел на корточки и палкой поковырял угли. Взяв в руку ещё тёплый пепел, он слегка сжал кулак и со злостью рассыпал его вокруг. Оглядываясь по сторонам, он больше ничего подозрительного не увидел. Обходя костёр со всех сторон, не обнаружил остатки воды или пищи. Он любил смотреть на огонь. На робкое пламя, которое с каждой новой сухой веткой поднималось выше и выше, к звёздам. В тёмную ледяную высь, освещая холодный блеск немигающих звёзд. Было в этом зрелище для путника, что-то загадочное и таинственное. Как будто невидимый дух огня звал за собой и пытался утащить в зыбкую вечность. Растаптывая ботинками догорающие угольки, он со злостью подумал о гостях. Кто это мог быть? Обычно туристы не заходили так далеко в лес. Кто? Кто… Теряясь в догадках, засыпал костёр землёй и тщательно притоптал. Получилась совсем ровная площадка. Оставшись довольным своей работой, в одиночестве продолжил путь. Идти ему оставалось минут пятнадцать, двадцать. Часы показывали почти полночь, и он прибавил шаг. Ему захотелось снять грязную майку, рубашку, умыться и переодеться. Одежда пропиталась потом, и прилипала к спине. Он не знал, жив или нет. Иногда ему казалось, что он давно умер, и по земле ходит, что-то мало похожее на разумного человека. Человека-призрака, которому не страшен ни огонь, ни вода, ни острый нож. Страх… Он забыл его ещё в детстве, когда дрался не на жизнь, а на смерть с мальчишками из соседнего района. Тогда шла негласная война между подростками, которая иногда заканчивалась больницей или, что ещё хуже инвалидностью для подростка. Бывали и такие случаи, и вот тогда, да-да, именно тогда он приучил себя смотреть смерти в лицо. Она смеялась над ним, издевалась, но обходила стороной, как бы давая время на раздумье. Не торопилась. Ждала своего часа. За свою смелость и хитрость, он получил прозвище – «Баба-Яга». Когда по ночам сидел с друзьями в засаде, и ждал вероятного противника, чтобы проучить. Он мог дольше всех не есть и не спать. Это было заложено в него природой, и он втайне от всех гордился этим. Для него было непосильной задачей ломать голову над определёнными проблемами. И он старался больше действовать по наитию, нежели взвешивая каждый шаг. Так проще, и потом меньше всего оставалось вопросов у его врагов. Точнее их вообще не имелось, потому, что враги лежали с глубокими ранениями от самурайского меча, в какой-нибудь придорожной канаве. Обычно он всё проделывал сам, не полагаясь на чистильщиков. Этим парням ничего не стоило забыть какую-то вещицу на месте кровавой бойни. И тогда менты могли запросто вычислить не только его, но и раскрыть тайны, которым сотни лет. Он не боялся этого и плевал на все законы, которые существовали. Сейчас всё зависело от того, у кого этих самых прав больше, вернее, кто лучше стреляет, владеет оружием, умеет правильно организовать засаду, и у кого в самый неподходящий момент не могут закончиться патроны.

Лес закончился и показался невысокий холм, за которым располагалась охотничья сторожка. Капризные и злобные порывы ветра пронизывали до костей. Путник посмотрел на небо, и в одиноких созвездиях попытался найти свою звезду. Он всегда так делал. Ему хотелось её найти, и он верил в то, что она горит ярче других звёзд. Стоны холодного ветра не давали ему долго любоваться звёздными картинами. Слишком было холодно, и он не хотел окончательно замёрзнуть. Глядя на северо-восток – уже ничего не ждал. Наслаждаясь тишиной и сбрасывая с плеч лёгкое наваждение, двинулся дальше. Сторожка стояла за широкими деревьями и даже в ясный день, её невозможно было найти или разглядеть. Она досталась ему, можно сказать, в наследство от старого друга. Тот сгинул в неизвестность и путник уже несколько лет не мог узнать правду и найти хотя бы ниточку, которая привела к другу. В душе он всегда был благодарен Сашке Лыкову, по прозвищу «Лыбан», за столь бесценный подарок. Он не забыл их последнюю встречу, и часто, по вечерам, с грустью вспоминал. Сашка был хорошим человеком, и всячески старался жить честно. Пусть бедно, но зато честно. Так часто он любил повторять и путник, завидовал характеру и стойкости товарища. Он бы так не смог. Никогда. Каждый день работать и жить, словно паук в банке. Не имея лишней копейки для развлечений. Смешно. Дом, работа, жена, дети – скукотища. Но каждому своё, и путник не осуждал своего товарища. Не имел на это право. Жизнь устроена так, что нужно принимать людей такими, какие они есть. Хочется этого или нет, но надо. Или закрыть на всё глаза и жить отшельником высоко в горах. Не зная удовольствий и прочих прелестей жизни.

Оказавшись возле сторожки, он проверил свои сигнальные маячки. Все растяжки были целыми и невредимыми, и путник, поднявшись по скрипучим деревянным ступенькам, открыл дверь. Замка на дверях не существовало. В нём просто не было необходимости. Один ржавый засов. Внутри ценного ничего и никогда не хранилось. Только самое необходимое. Простая кровать, стол, несколько стульев, печка, две кастрюли, ведро с водой, сковорода, и пяток гвоздей прибитых основательно в дерево и служивших вместо вешалки. Поржавевший от времени умывальник с разбитым зеркалом протекал, и путник ставил под него тазик, с целью экономии воды. Остальное настоящий охотник должен был найти сам, в лесу и прокормить не только себя, но и гостей, если таковые приезжали сюда отдохнуть, и поохотиться в лесу. Гостей здесь давно не наблюдалось и путник, снимая одежду и бросая её на пол, вытащил из-под кровати небольшой свёрток. В нём он хранил чистые вещи и небольшую сумму денег. Умывшись, и вытерев сухопарое тело полотенцем, мужчина натянул чистую одежду и от удовольствия, словно мартовский кот, едва не заурчал. Вытянув из-под матраса заветную пачку сигарет, он с лёгкостью выбил сигарету, и принялся разминать её пальцами. Спички отсырели, и он долго чиркал ими по разорванной коробке, прежде чем одна из них зажглась. Поднеся спичку к кончику сигареты затянулся, и тут же прокашлялся. Из глаз хлынули слёзы. Вытирая от едкого дыма глаза, путник получал истинное удовольствие. И как можно глубже затягиваясь, удерживал табачный дым в лёгких. Улёгшись на кровать, он натянул старенькое одеяло, от которого шёл запах плесени и сырости. Поморщившись, непроизвольно вздрогнул и поёжился. Можно было растопить печку и согреться возле огня, но он не хотел. Тишина и покой убаюкивали так, что путник провалился в глубокий сон. Совсем забыв закрыть на засов двери, или хотя бы подпереть их палкой, захрапел на весь дом, да так, что стены ходуном ходили, словно русский богатырь Илья Муромец, и через пять минут видел цветные сны.

Глава 1

Сергей Протасов стоял на автобусной остановке и с интересом разглядывал незнакомых людей. Он любил это делать, и, оставаясь в толпе неприметным, делать свои выводы. Два водителя спорили между собой, кто первым заберёт пассажиров, и народ с досадой в глазах смотрел и ждал развязки. Один из водителей был молодым парнем лет двадцати пяти. Высокий, широкоплечий, с нагловатой усмешкой, на почти детском, прыщавом лице, он напирал на своего собрата как гружённый арматурой «КАМАЗ», и не думал отступать. Второй водитель, по всей видимости, пенсионер, маленький, щуплый, лысый, в потёртой кожанке, проигрывал более молодому сопернику. Махнув от отчаяния рукой, уступил место в очереди. Молодой парень только этого и ждал. Он с лёгкостью запрыгнул на водительское место и подрулил к остановке с людьми. Сергей не торопился на работу, дел особо важных в последние месяцы не было, и контора прозябала от безделья. Преступность в городе по непонятной причине пошла на спад, и это не могло не радовать частного детектива – Сергея Протасова. Хотя семейный бюджет и трещал по швам, но справедливости ради, Сергей получал наслаждение от такого вынужденного застоя, и безденежья. Народ, строго соблюдая очередь, принялся занимать свои места в автобусе и Сергей очень чётко подметил то, что представители нескольких поколений терпеливо, и с пониманием ждали своей очереди. Группа из четырёх пенсионеров уже нашла общую тему на остановке для обсуждения, и горячо проклиная политиков, и нынешние цены, дружно продвигалась вперёд. Молодая девочка с парнем, скорее всего студенты, робко топтались за ними, и, пряча улыбки, старались как можно теснее прижаться друг к другу. Парень целовал девочку в шею и что-то шептал на ушко. Сергей вспомнил себя и пожалел, что время так быстро и безжалостно летит вперёд. Несмотря на прохладную осень, девочка скинула с себя курточку и отдала парню. Демонстрируя всем модный свитер, она продолжала улыбаться и слегка дразнить своего парня. Двое кавказцев, скорее всего базарные торговцы, стоявшие за ними, когда увидели, как девушка сняла куртку, почти одновременно облизнули губы. Глаза у них заблестели, и они принялись что-то лопотать на своём языке. Лица у них были уставшими и измождёнными, но девичья высокая грудь и красота, сделала своё дело. Глаза мужчин заблестели, как ёлочные фонарики, и Сергей понял, что обсуждают они молоденькую студентку. Один из кавказцев набрался смелости и, сзади взяв девушку за локоть помог ей подняться на ступеньку автобуса. Девушка обернулась и одарила мужчину ослепительной улыбкой. От чего тот ещё больше выставил колесом грудь и готов был предпринимать смелые шаги к знакомству. Второй кавказец был чуть старше своего товарища, и успел того отдёрнуть за куртку, когда тот уже лез без очереди в автобус, и не хотел упускать красавицу.

Протасов усмехнулся и потёр глаза. Он стоял последним в очереди, и никто за ним не занимал. Поглядывая на окна автобуса, он увидел, как уселись студенты, и остальные пассажиры. Поднявшись, Сергей всунул молодому водителю деньги, с некой брезгливостью, после того как этот сопляк отшил пенсионера, и довольный собой, уселся возле окна. Водитель завёл двигатель, но отправляться не торопился. Ждал ещё пассажиров. Сзади Протасова уселись пенсионеры, и как только водитель включил приёмник с шансоном, принялись дружно возмущаться. Больше всех кричал старик с двумя медалями на груди. Сергей его заметил на остановке, и непроизвольно проникся уважением к фронтовику.

– Товарищ водитель, нельзя ли музыку сделать тише? – хриплым голосом выдал старик.

В шумном салоне автобуса народ моментально притих, ожидая реакции водителя.

– Тише можно конечно, только в другом автобусе, который придёт через час, – ответил водитель и усмехнулся, как ему показалось удачной шутке.

– Молодой человек, – вмешалась соседка старика, миловидная женщина с причёской Мэрилин Монро. – Мы платим деньги за проезд, но не за участие в концертном фестивале. Не всем интересно слушать песню «Бублички». Будьте так любезны, сделайте тише.

Тон и звонкий женский голосок повлияли на водителя каким-то странным образом. Он что-то пробурчал, но звук уменьшил. Женщина, чувствуя лёгкую победу, продолжила: – Может, мы всё-таки поедем уже? Итак, на остановке стояли больше положенного времени.

– Я работаю по графику граждане. Отправление через пять минут.

Голос молодого парня был решительным и пассажиры почти в одно мгновение, дружно, тут же посмотрели на свои часы.

– Пять минут можно и подождать, – как бы подводя итоги разговора, заметила пенсионерка.

Сергей таращился в свой новый телефон, который подарила ему жена на день рождения. Не привыкший к сенсорному экрану, Протасов тыкал пальцем по стеклу, и не мог найти контакты. Телефон булькал, и не желал слушаться нового владельца. Бросив бесполезное занятие, Сергей снова посмотрел на студентов. Они сидели от него с правой стороны и о чём-то спорили. Девушка понравилась Сергею, и он в душе позавидовал парню.

«Она, наверное, подрабатывает в модельном бизнесе», – подумал Сергей, продолжая сверлить взглядом спину студентки. Косметика на лице девушки была уложена со знанием дела. Красивые глаза подчёркивали пышные ресницы. Маленький, слегка вздёрнутый носик, придавал ей неповторимый шарм. Королевская осанка делала похожей её на придворную даму короля Артура. В такие моменты не хватало классической музыки, скрипок, флейты, барабанов, и тогда портрет очаровательной незнакомки был бы совершенным. Повернув голову назад, Сергей увидел двоих кавказцев, и понял, что он в своих выводах не одинок. Те продолжали оживлённо болтать, и таращится на студентку. И тут автобус слегка качнуло на бок. Сергей замер от неожиданности, посмотрел на дверь, и чуть не разразился хохотом. В салон едва протискивалась огромных размеров женщина. Перед собой она держала огромных два баула. Салон автобуса моментально заполнился неприятной рыбной вонью. Протасов тут же про себя сравнил женщину с гиппопотамом, и чтобы в голос не засмеяться, отвернулся к окну. Грохот в салоне от того, что она бросила свои сумки на пол, и неприятное визжание женщин, по поводу рыбного душка, подействовала на пассажиров как красная тряпка на быка.

– У вас свободно?

Громоподобный женский голос вернул Сергея к реальности. Он вжал голову в плечи и, не поворачиваясь, сообразил, кому может принадлежать рёв гиппопотама возле водопоя, в жаркий полдень.

– Да-да, свободно, – ответил он с неохотой и потеснился.

Женщина рухнула на сиденье и спиной прижала Сергея. Протасов подумал и понял, что так, в своё время, падала Берлинская стена. Едва освободив плечо из-под каменных завалов, и ещё больше прижимаясь к стеклу, он пожалел, что не пошёл на работу пешком. Соседка не унималась, и продолжала втискиваться в неудобное для её размеров кресло. Оно трещало, и готово было развалиться на мелкие кусочки. Пенсионеры сзади притихли, и, по всей видимости, упирались в кресло руками, чтобы оно, вместе с её неподражаемой пассажиркой, не раздавило их в лепёшку. Кавказцы присвистывали и переключились со студентки на гиппопотама.

– Какая женщина, какая женщина, – восклицал молодой человек, и причмокивал губами. – Нет, дорогой, ты только посмотри. Это же картина Рубеля.

– Э – э – э, дарагой, какого такого Рубеля? Не было такого художника. Был Врубель, во как!

– Какая разница брат, Рубель, Врубель? Ты оцени этот необъятный шедевр. И уверяю тебя, бросишь свою Тамару.

– Вы чё там, азеры, с ума сошли? Я женщина замужняя, и ни с Врубелем, ни с Рубелем дела не имела. Заткнули пасти, и на жён своих смотрите и обсуждайте. Привыкли, что всё могут руками трогать и иметь. Это вам не Тбилиси, не Ереван. Это Днепропетровск, Украина!

Протасов заметил, как женщина сжала кулак и показала кавказцам. При виде кулака размером с танковый снаряд, кавказцы притихли и больше не занимались обсуждением женщин.

Последние слова она сказала с такой гордостью, что фронтовик встал со своего места, подошёл к ней, и поцеловал руку.

Сергей улучил минутную паузу и закричал на весь автобус: пять минут прошло водитель, можно выезжать!

Автобус наконец-то вырулил с остановки и выскочил на проспект. Практически все пассажиры автобуса аплодировали поступку галантного пенсионера. Уже никто не возмущался, что нечем дышать и так далее. Настроение у всех заметно выросло, и Протасов понял, что про гиппопотама он явно переборщил. Из неловкого положения выручил Сергея мобильник, он затрещал на весь салон, и мужчина вынужден был извиниться перед своей соседкой за высокие ноты мелодии звонка.

– Да, это я, – ответил Сергей по-военному чётко, и прислушался.

Звонил его старый приятель Игорь, и просил, чтобы он к нему заскочил на работу.

– Понял я, понял, – повторил несколько раз Сергей, и выключил телефон.

Голос Игоря показался ему слегка взволнованным и Сергей сообразил, что случилось что-то сверхординарное. Автобус набрал приличную скорость, и Протасов мельком взглянул на часы. «Пора пробираться к выходу. Иначе проеду свою остановку», – подумал он, и чуть приподнялся. Соседка его, по всей видимости, успела задремать, и он ощутил некую неловкость. Прокашлявшись и двигая плечами, он добился результата. Женщина открыла глаза и посмотрела на него как на приведение.

– Простите, что потревожил, но мне нужно выходить.

Соседка с неохотой поднялась и выпустила Протасова. Тот совсем как мальчишка перепрыгнул в проходе сумки и, бросив прощальный взгляд на студентку, назвал водителю свою остановку. Когда автобус затормозил, Сергей ощутил небольшое облегчение. Свежий воздух моментально поднял настроение и мужчина, прибавляя шаг и обгоняя случайных прохожих, заторопился на работу. Контора была открыта, и это ещё больше удивило Сергея. Обычно никто из сотрудников так рано не приходил. Потянув за ручку, Протасов открыл тяжелую дверь и оказался в помещении.

– Привет шеф!

Сухой голос Валеры застал Сергея врасплох. Он снял куртку и на мгновение застыл. Погрузившись в свои мысли, Сергей забыл, что в конторе уже кто-то есть.

– Чертяка, так можно человека и до инсульта довести.

Протасов повернулся к Валерке и протянул руку.

Крепко сбитый, невысокого роста, Валера стоял и заискивающе улыбался. Сергею этот парень всегда нравился, с первого знакомства. Он был приветлив, в меру словоохотлив, выбрит до синевы на щёках, и всегда в начищенных до зеркального блеска туфлях.

– Ты один? Больше никого нет?