Семь жизней одного меня. Коммерсант

– Оставь парня в покое. Он за месяц сделал то, чего мы не могли добиться от тебя больше года.

Солодовникову пришлось отступить, вскоре он написал заявление об уходе.

А еще через некоторое время я увидел его в руководстве одной из фирм, специализирующихся на продаже программных средств. Он встретил меня весьма приветливо, о прежней враждебности даже и не вспоминал.

Накануне его ухода у меня состоялся разговор с Розенбергом, который прочил мне место Солодовникова, но я ответил, что за должностью не гонюсь, и уже дал согласие на переход к Мухе, от которого к тому времени успел уйти специалист по маркетингу.

ГосНИИПроект

По сути, я пришел на место, которое с самого начала обещал мне Муха, но только спустя три месяца, проведенные мною не без пользы. На новом месте мне пришлось решать несколько другие задачи.

Во-первых, нужно было несколько интенсифицировать процесс оборота документов. А во-вторых, повысить процент выхода денег, в случае их оплаты, минуя институтскую бухгалтерию.

Я до сих пор не без удовольствия вспоминаю это время: впервые в жизни я мог распоряжаться своим рабочим временем по своему усмотрению. Но это отнюдь не означало, что я тратил его впустую.

Я приходил в ГосНИИПроект раньше всех и уходил тоже в числе последних. Как правило, начиная с семи утра, я начинал звонить в проектные институты, расположенные на Дальнем Востоке: в Находке, Владивостоке и на Сахалине. Там в это время рабочий день уже подходил к концу. Затем подходила очередь Восточной Сибири: Якутска, Иркутска, Улан-Уде. Далее следовала Западная Сибирь, Казахстан, Средняя Азия, Урал. К полудню я добирался до городов в Европейской части Союза.

Здесь я делал перерыв и отравлялся через старинный парк обедать к себе домой. Затем я возвращался той же самой дорогой и продолжал обзванивать институты до конца рабочего дня в Калининградской области, Белоруссии и на Украине. После многолетней практики на прежней работе делать полсотни звонков в день не составляло для меня большого труда.

Я начал составлять картотеку главных специалистов, которые занимались в проектных институтах расчетом конструкций зданий. Теперь я отправлял рекламу Sterna не просто в адрес института, так сказать, на деревню к дедушке. В этом случае наши проспекты, прежде чем попасть в нужные руки, могли неделями валяться, в соответствии со всем известными бюрократическими традициями, сначала в приемной директора, затем у его заместителя по науке, и так далее, и тому подобное. А могли и вовсе бесследно исчезнуть где-то в многочисленных коридорах и так и не дойти до единственного специалиста в институте, который только и мог сказать, желает ли он пользоваться нашей программой.

Но это было только начало в довольно длительном процессе согласований, который необходимо было пройти гипу для получения разрешения на покупку программы. Следуя своей привычке детально изучать все вопросы, я дотошно в них разбирался, для того чтобы значительно ускорить свою работу. В каждом крупном городе я выбирал базовый институт, как правило это был Гражданпроект.

Когда организация приобретала Stern и в Москву приезжал гип за программой и обучением, я заводил с ним знакомство и пробовал сделать его нашим дилером, а институт базовым по распространению программы в своем городе или даже регионе. Конечно, далеко не все специалисты годились на эту роль. Но я настойчиво искал сторонников среди наших пользователей, распределяя их роли в нашем деле: от чисто эмоциональной и не оплачиваемой поддержки, до участия в процессе передачи программы и начального обучения.

Конец девяностого года выдался на редкость сумбурным: на меня градом посыпались заявки на приобретение программы. Проектные организации спешили хоть как-то отоварить выделенные на этот год бюджетные деньги, которые, в противном случае, попросту грозились испариться. Я без устали рассылал платежные требования, стараясь удовлетворить каждую заявку буквально в день ее получения. Однако скоро и этого оказалось недостаточно. Во второй половине декабря в институтах началась настоящая паника – все требовали, чтобы документы приходили не со скоростью почтовых отправлений, а буквально на следующий день. Для этого мне приходилось отправлять требования с ближайшим скорым поездом, упрашивая проводника передать конверт на станции назначения.