Из рода Хранителей магии

– Кто будет работать и добывать пищу?!

– Мы и так выживаем! А о нас империя подумала?

– Лучше бы к нам кого прислали!

Глава города поднял вверх указательный палец, призывая земляков к порядку.

– Вы должны нас понять, приморцы не трусы и знают, что такое долг, но мы истощены другими войнами. Помимо всего прочего, в этом году не удался урожай, одна четвёртая населения города больна: заражёна инфекцией от нового вида мошек, которые появились после наводнения. Мы не в силах снабжать армию солдатами, у нас практически никого не осталось. Все, кого я могу предложить, – это я и ещё пара человек. Мы выживаем, поверьте.

Гонец понимающе склонил голову. На лице читалось замешательство. Реллийцы привыкли выполнять поставленные задачи, а он был именно таким – верным служителем Нарадвелл. В то же время он видел нищий народ Мокрой Земли. Со всех сторон, ютясь на разбухшей от влаги платформе, на него с обидой глядели босоногие оборванцы в старых рубахах. Сопливые дети жались к ногам немощных стариков и тощих женщин. И только единицы зрелых мужчин выбивались из унылой картины плодов гражданской войны.

– Я разделяю ваше недовольство. Мой народ сам с трудом сдерживает Северную границу. Реллийцы едва оправились от предыдущего нападения кочевников. Осты… о них вы и так знаете.

Толпа недовольно зашумела.

Се-Ми поразился выдержке реллийского гонца. На вид ему было не больше двадцати. В его возрасте Се-Ми громил столы и барные стойки по пьяни. Этот же без тени страха стоит перед сотнями озлобленных приморцев.

– Но мы не сдаёмся, – продолжал гонец, – мы сражаемся, надеясь на то, что нам наконец посчастливится одолеть некромантов… теперь уже навсегда. Северные маги отдали нам пять сотен чародеев, осты – три сотни мужчин и женщин, анкорцы – около пяти тысяч человек, и мы, гонцы, продолжаем разъезжать по империи, разнося печальную весть. Я понимаю вас, и, если приморцы откажут, едва ли найдётся тот, кто назовёт их предателями.

Реллиец замолчал, окинув взглядом фиолетовых глаз всех присутствующих на площади. Се-Ми заметил, как он с силой сжал письмо в кулаке. Гонец не боялся, но нервничал так же, как и они. Кто знает, может, его отец сейчас на границе отбивается от полчищ некромантов. Приморцы говорят о своих бедах, но никто из них не думает о том, что чувствует этот храбрый мальчишка.

– Я готов вступить в ряды армии империи, – громко произнёс Се-Ми.

Ему странно было слышать собственный голос. Как оказалось, его землякам тоже. Каждый из жителей Мокрой Земли, будь то ребёнок или старик, обернулись. Ха-Ма сильно сжала его ладонь, не сдержав всхлип. Она отрицательно покачала головой, но увидев во всем выражении Се-Ми непоколебимую уверенность, тихо заплакала. Лу-Им испуганно потянулся к шее плачущей матери.

Реллиец с благодарностью кивнул.

– Я не отпущу здоровяка одного в самое пекло! Я с ним. – Из толпы вышел невысокий мужчина в голубой рубахе.

Се-Ми узнал в нём своего старого сослуживца Ор-Ута.

– Так и быть, хотя бы сотню наковыряем, справимся. Я с вами! – Вышел ещё один.

– И я!

– Я!

– И мы с вами. – Вышли два брата-близнеца, оставляя позади плачущую мать.

– Не думайте, что обойдётесь без девушек. – Ак-Ру, дочь главы города, встала рядом с отцом.

Реллиец смотрел, как один за другим из толпы выходили и молодые и старые жители Мокрой Земли. Гордость за народ Нарадвелл проникла в самое сердце юноши. Особенно он был благодарен великану, первому отдавшего свою жизнь империи. Да, именно так: записываясь в армию, идущую против войска некромантов, рекрут отдавал свою жизнь.

Глава 2

Во времена первых королевств земли Нарадвелл покрывали буйные леса. Густые заросли пугали переселенцев, и те называли их «антир», что с анкорского переводилось, как «чужой». Королевства росли, превращаясь в империи, множилось население. Застраивались новые территории, и антиры начали вырубать. Тогда-то империи познали первые войны с недовольными племенами, расплодившимися за зелёной завесой, вдали от глаз полюбивших комфорт горожан. Но жили среди деревьев не только аборигены с луками, стрелами и острыми палками. Таился там народ, черпающий энергию из недр земли. Они же и открыли людям магию с её Источниками и чудесами.

На очищенной от древних племён земле построили Варат – экономический центр юга Нарадвелл. По обычаю, принятому в империи задолго до возведения города, главой назначался родственник императора. Дериус Рат стал мэром после смерти среднего брата, к которой, как многие считали, он сам приложил руку. Дела он вёл неважно, предпочитая плести интриги. Часто люди, мечтающие о власти и управлении, способностей к этому не имеют. Рат был как раз из таких. Озлобленный, мелочный, суетливый. Он ругался, когда дело можно было разрешить миром, отмалчивался, когда следовало возмутиться.

С самого детства младший брат императора понимал, что правление ему светит лишь в том случае, если двое старших братьев скончаются в расцвете сил. Но время шло, умирающий отец передал трон первенцу, отдав экономический центр юга среднему брату. Его же, Дериуса, отправили служить в казначейство.

Протирая штаны за лакированным столом перед стопками свитков и монетных книг, Дериус Рат укреплялся в ненависти к семье. Перед сном он с упоением представлял, как расправляется с каждым из братьев, хватая бразды правления в свои руки.

И вот однажды ему посчастливилось. В таверне для знати, где он был завсегдатаем, двое торговцев обговаривали условия доставки «особого» товара. Рат знал, что «особый» на юге означало «человеческий». Его старший брат, нынешний император, отменил рабство, как только взошёл на престол. Но предприимчивые люди, вроде этих, продолжали перевозить запрещённый товар. Чаще всего объектом реализации выступали ирихские женщины из-за их скромности и ограниченности. Они мало болтали, многое умели, о своём положении не распространялись.

Что-то было такое в голосе говорившего, отчего Дериус решился подойти. Увидев младшего брата императора, торговцы поначалу напряглись, но молва всё же опережала его. Почти каждый в империи знал, что моральный компас главного казначея давно разбился об его письменный стол.

После десятка выпитых бутылок горячительного языки торговцев развязались, и они рассказали о ребёнке-маге. Дериус поначалу не поверил: кто в своём уме попытается изолировать мага? Один из мужчин, видать, тот, что поставлял, успокоил, сказав, что магия ограничена специальным амулетом-приказчиком и повязкой-исполнителем. Повязка крепится на труднодоступное место, например, шею, амулет же должен носить владелец не снимая. Все приказы маг исполнит, поскольку сопротивление будет вызывать у него невыносимую боль. Цена ребёнка, разумеется, была баснословна. И запрещённый амулет продавался отдельно. Дериус прикинул, сколько успел накопить на взятках, после чего попросил отвести его к «товару».

В тесной клетке за грязной шторкой сидела она – маленькая девочка с чёрными как уголь волосами. Жирными космами они падали на лицо и плечи. Заплаканные изумрудные глаза смотрели на мужчин с ненавистью. Она всё пыталась произнести какое-то слово, после чего падала на землю, извиваясь от боли. «Я запретил ей болтать», – с усмешкой заявил перевозчик.

Дериус тогда поторговался из-за её внешнего вида и настроя. Сбив немного цену и узнав о потенциале девчонки со слов торгаша, он забрал её в свой замок недалеко от Варата. Уже тогда он спланировал, как с помощью маленького мага избавиться от всех наследников трона, в том числе и от детей императора.

Поначалу план реализовывался по задуманным этапам. Все знали девочку как его протеже, переданную на воспитание из детского дома. Наивные восхищались поступком Дериуса, опытные ухмылялись, а прочим до ребёнка не было никакого дела. Её магические способности до поры до времени не афишировались. Дериус водил малышку по званым вечерам, чтобы знать к ней привыкла.

Спустя полгода средний брат скоропостижно скончался в собственной постели от удушья. Признаков взлома не обнаружили. И никто не обратил внимания, что именно в тот день у него гостила протеже Дериуса. Затем скончались ещё несколько герцогов, в прошлом имевших наглость высказаться против младшего Рата на должности мэра.

Заполучив статус градоправителя, Дериус почувствовал опьяняющую власть. По Варату пронеслись волны арестов и увольнений. В итоге на места сели лояльные к нему люди.

Спустя ещё несколько месяцев Дериус решил избавиться от наследника трона – сына старшего брата. В день Объединения империи он вместе с девочкой остановился в императорском замке. После пира, когда все гости разошлись, он отправил её в покои наследника. Но на этот раз план не сработал: почему-то вместо убийства девочка привела заспанного мальчишку к нему. Сколько бы он ни приказывал, как бы сильно она не мучалась от боли, убивать его она не стала. В голову Дериуса пришёл самый глупый план из тех, что он когда-либо придумывал. Он решил забрать мальчишку с собой. Ночью, пока ещё не отзвенел городской колокол, он покинул императорские владения, сославшись на плохое самочувствие.

Мальчишку несложно было обмануть. Мэр Варата выдумал складную историю, сказав ребёнку, что его отец погиб и теперь он его самый близкий родственник. Дериус решил избавиться от брата и стать регентом при мальчишке, который доверится ему во всём. Единственная сложность состояла в том, что брат искал сына, перерывая всё на своём пути. Гонцы и наёмники вынюхивали на каждом углу. Дериусу пришлось постричь мальчишку и изуродовать, не без помощи маленького мага, конечно. На лице наследника у самого глаза остался глубокий магический шрам.

Время шло, а хорошей возможности убрать последнее препятствие не оказалось. То на Нарадвелл обрушивался самый крупный в истории ураган, унёсший миллионы жизней, то гражданские войны между приморцами и остами усложняли внутреннюю политику. Дериус не хотел со всем этим разбираться, поэтому благородно оставил старшего брата в живых. Мальчишку же он прятал от людей несколько лет, после которых заявил, что отыскался бастард среднего брата. Ему поверили, ведь к тому моменту поиски ребёнка утихли. И снова в этом помогла девочка, без проблем забравшая жизнь другого ребёнка, чтобы инсценировать смерть наследника.

Дериус ждал завершения конфликтов и налаживания жизни в империи, которой он хотел управлять. Но, к глубокому разочарованию, однажды утром он обнаружил на столе письмо от гонца, в котором жителей Нарадвелл призывали готовиться к войне. Да не с кем бы то ни было, а с кочевыми некромантами.

Южные владения императора. Город Варат.

Легион сидела на парапете фонтана, праздно бросая в зелёную водицу щебёнку из-под ног. Грязные разводы её мало интересовали, чистка фонтанов в обязанности телохранителя Дериуса Рата не входила. День только начинался, а её настроение уже подпортила местная экономка, одна из немногих в замке, кого Легион не пугала. Она считала своим долгом приучить девушку к домоводству, совершенно не понимая, что каждый раз стоит на острие ножа. Старуху спасало лишь то, что Дериус после очередной расправы Легион над конюхом, назвавшим её при всех «варатской змеёй», приказал девушке оставить домашних в покое, ибо кастелян Мербус замучался нанимать новых людей.

Легион не то что не любили в замке – её жутко боялись, за глаза называя так, как посмел озвучить несчастный конюх. Каждый ребёнок в Варате знал: если вести себя плохо, то «варатская змея» придёт ночью, удушит и съест.

Слухи города быстро принимали форму присказок. Но благодаря им никто не смел идти против Дериуса Рата. За долгие тринадцать лет лишь трижды было организовано покушение на мэра. И все разы завершались показательными казнями, где палачом выступала на вид хрупкая, но невероятно злая телохранительница Рата.

Фонтан, облюбованный Легион, находился во внутреннем дворе замка. В окружении подпираемых колоннами арок, по которым вился декоративный бордовый плющ – любимое растение старухи экономки, – девушка ждала часа, когда сможет покинуть владения хозяина и направиться на центральную площадь города. Именно сегодня должна была открыться самая крупная ярмарка года. Возвращаясь из путешествия, где Дериус пытался продать некий ценный актив, Легион видела множество телег и повозок, скопившихся у главных ворот. В такой же день тринадцать лет назад она лишилась дома и семьи.

Легион отряхнула подол платья из змеиной кожи и встала. В окне второго этажа, в которое она изредка поглядывала, пока грелась на солнце, мелькнула фигура Дериуса, а затем – двух низкорослых мужчин. Она знала, что хозяин снова пытается продать «актив», но какой именно, не имела понятия.

– Доброе утро, Легион! – С западных ступеней спускался высокий юноша в белой куртке с размашистым воротником поверх чёрной рубахи. – Ты, как всегда, холодна, молчалива и прекрасна.

Легион сузила глаза и криво улыбнулась – привычная реакция на сарказм Диэлона Рата. К нему она испытывала двойственные чувства. С одной стороны, именно из-за Диэлона Легион не могла произнести ни слова, до этого Дериус позволял ей немного говорить. С другой – Диэлон был в замке таким же пленником, как и она, только пока не знал об этом. Характером парнишка не пошёл в дядю, но едкость, вырабатываемая на улицах Варата долгие годы, пропитывала почти каждое сказанное им слово. Диэлон не мог удержаться от колкости, даже если это сулило ему расправу. Но стоило отдать ему должное, перед обидчиками он никогда не пасовал.

– Бывай, подруга, – небрежно махнул Диэлон, не оборачиваясь. – К ужину не жди.

Легион вновь посмотрела на окно – Дериус всё ещё вёл переговоры и при этом активно жестикулировал короткими ручонками, сплошь покрытыми золотыми перстнями. Жгучее любопытство заставило девушку вернуться в дом, чтобы подслушать разговор. Осторожно, избегая отчитывающей служанок экономки, она пробралась по бархатному ковру в гостиную – с удовольствием отметив, что оставляет за собой пыльные следы, – а оттуда на главную лестницу, мимо вазонов с цветами и фарфоровой статуи тигра.

Возбуждённые голоса ирихов были слышны уже в коридоре – мужчины торговались. Один отмечал, что цена завышена и неизвестно, даст ли в итоге покупка преимущество, второй, в свою очередь, просил первого не сомневаться в правдивости слов хаиулисского священника. Дериус молчал, вероятно, давая высказаться гостям.