Избранные произведения в 2-х томах. Том II. Подменыш (роман). Духовидец (из воспоминаний графа фон О***)

– Да здравствует Роберта, королёва соколов Войланда!

Графиня засмеялась.

– Слышала, Иза? – сказала она и, обратись к студенту, добавила:

– Это очень любезно с твоей стороны, мой мальчик, благодарю тебя.

И, может быть, слегка увлажнились её глаза. Кто знает? Она передала Питтье бокал, взяла хлыст, описала им в воздухе свистящий круг и помчалась вперёд.

Эндри тоже была уже на коне. Одно стремя закрутилось. Ян подошёл его поправить. Она нагнулась к нему и поцеловала его в голову.

– За что? – засмеялся он.

– За твой тост! – сказала она. – Бабушка его тебе никогда не забудет…

Около тополей начиналось болото. Там кружились вороны. Графиня с раздражением смотрела на них в бинокль.

– Куда запропастились носильщики? – нетерпеливо крикнула она. – Тут работа для ястребов…

– Почему ты не бросила на них свою исландку? – спросил Ян.

– Иза слишком хороша для этой черни.

Когда одна из ворон вытащила из кустов яйцо цапли, графиня была вне себя от гнева. Но уже подъехал Питтье, а сзади него на лошади сидел Маттес с шестом.

– Это умно, – крикнула графиня. – Есть у тебя ястреб? Гильда? Брось её на ворон.

Парень исполнил приказание – с седла бросил птицу в воздух. Ворона тотчас её заметила и на ястребиное «ивье!» ответила таким неистовым карканьем, что в одну секунду привлекла с тополей весь вороний народ. Но ястреб не утратил своего хладнокровия и посреди этой чёрной массы. Он внезапно упал на землю, сопровождаемый воронами, побежал по земле, снова поднялся, обернулся и рассёк чёрную воронью тучу. Затем, поднявшись высоко, точно собираясь улететь, паря над своими врагами, ударил ворону, летевшую выше всех. Схватил её одной лапой за спину, другой – за горло и разорвал. Бросив добычу на землю, ударил другую ворону, убил её. Чёрные птицы не отставали от него ни на минуту, клевали в его направлении, преследовали ястреба вплоть до руки Эндри. Ещё раз поднялся ястреб, ударил третью ворону. Остальных разогнали подоспевшие охотники криками и камнями.

– Это Гендриково искусство! – крикнула графиня. – Никто на свете не может соперничать с Тильдой! Никто лучше её не дерётся, окружённый чёрной бандой! И все же она не перестаёт быть разбойником. Только грабители и умеют обращаться с грабящей чернью…

Началась настоящая травля цапель. Спущены были все благородные сокола. Цапли взлетали с отброшенными назад шеями. Над ними парили сокола, падали вниз, садились на цапель, бросали их на землю. Так быстро все это происходило, что Ян не заметил, как наступили сумерки.

Помощники сокольничего бегали в разные стороны, собирая соколов и подымая легко раненных цапель. Их тщательно перевязывали и складывали в корзину.

– Для чего они? – спросил студент.

– Возьмём домой, – отвечал сокольничий. – На них будут учиться наши соколята. Им ничего, барин, не будет. На шею наденем кожаную муфту для защиты, а на клюв колпачок, чтобы защитить соколов. Так ни те, ни другие никому вреда не нанесут. А через две недели цапли с кольцом на ноге уже полетят обратно на своё становище класть яйца и выводить птенцов.

Собаки вспугнули старую большую цаплю, которая поднялась очень высоко. Графиня бросила на неё свою исландку, белоснежную Изу. Обе птицы забирали вверх, стараясь очутиться одна над другою. Иза была быстрее. Скоро она поднялась выше цапли и пропала в тёмных, низко нависших облаках. Но и цапля не уступала, хотя едва ли могла уже видеть своего врага. Она тоже подымалась все выше, держа шею вытянутой назад, а длинный клюв подняв прямо, как свечу, наверх. Из облаков сокол, хорошо нацелившись, падал на свою добычу.

– Вот! Вот! – кричала Эндри.

Словно молнией блеснула цапля своим острым, как копьё, клювом и ударила убийственным оружием – раз и два! – белую Изу.

Дикий крик огласил поляну:

– Иза!

– Бросьте ястреба!

Цапля полетела вниз, опустив клюв, встряхнулась, потащила мёртвого сокола на землю. Но, увидав нового врага, опять поднялась вверх. Гильда – за нею. Снова высоко в облаках исчезли обе птицы, затем упали вместе – и теперь уже спину старой цапли когтила победительница Гильда.

Помощники сокольничего бежали по лугу.

– Добейте цаплю! – крикнула им графиня. – Но тотчас же отменила своё приказание:

– Нет – дайте её сюда!

Ян посмотрел на неё. Она была бледна, как смерть, и сгибала хлыст, точно хотела его переломить, стянула с руки соколиную перчатку и бросила её на землю. Дыхание стало коротким, прерывистым. Вокруг неё все молчало. Не слышно, было ни единого слова.

Парни принесли ястреба и раненую цаплю. С другой стороны бежала собака с мёртвой Изой во рту.

Гендрик осмотрел цаплю.

– Шея немного порвана, – установил он, – но скоро заживёт. У неё уже два кольца. Три года тому назад её ударила Франсез, а год спустя – Фенга. Что с ней сделать? – спросил сокольничий.

– Возьмите её с собой, – приказала графиня с дрожью в голосе. – Присмотрите и отпустите на свободу, как только будет здорова. Я дам вам, Гендрик, золота. Сделайте ей золотое кольцо – она убила белую Изу!

– Дай мне Изу! – сказала Эндри охотнику. – Я похороню её в парке.

Графиня подняла руку.

– Нет, – заявила она твёрдым голосом, – соколиный обычай не таков. Соколу и соколиному охотнику принадлежит то, что падает на соколиной охоте. – И, обратись к помощнику сокольничего: – Получил уже ястреб свою награду? Отдай ему Изу.

Маттес взял Гильду на рукавицу и дал ей драгоценный прикорм. Коварно и зло смотрел жёлтый глаз ястреба. Гильда жадно схватила своей жёлтой лапой мёртвого сокола. Спереди растеребила шею до мяса и начала набивать свой зоб.

Таков был конец белой Изы.

* * *

Графиня свистнула своим бичом и сказала:

– Для меня достаточно на сегодня!

– Мы поедем с тобой, бабушка! – воскликнула Эндри.

– Нет, – возразила та. – Нет оснований из-за моего настроения прекращать охоту. Что за важность – белый сокол! Спустите других соколов! Гендрику нужно ещё перу цапель для его детской.

Она сделала общий поклон, повернула лошадь и ускакала галопом.

– Она никогда не забудет Изы! – сказал сокольничий.

Без графини охота клеилась плохо и скоро прекратилась.

* * *

Вернувшись домой, Эндри немедленно бросилась к бабушке. Она нашла её одну в глубокой задумчивости.