Минус одна минута. Книга первая. Выход из равновесия

Видимо, все местное население убеждено в том, что уж он-то в этих данных – просто как рыба в воде: все знает, все понимает и все может объяснить. Откуда им знать, что он пока только длиннющий план экспериментов составил и с основами современных исследовательских технологий еле-еле ознакомился?!

Длинный, конечно же, паузы не выдержал и радостно ткнул графики Стасу под нос:

– Вот, смотрите!

Стас долго рассматривал бумаги, судорожно соображая, что же он должен сейчас произнести. Поскольку ничего толкового не придумалось, он изрек относительно безобидное:

– И что там?

Длинный пришел в явное замешательство и поднял листы с графиками повыше – видимо, чтобы Стасу было лучше видно:

– Так вот же…

Стаса несколько удивило, что замешательство длинного было вполне сопоставимо с его собственным, и он решил добавить начальственного недовольства:

– Так это вы мне расскажите, что вы тут видите!

Реакция всей лаборатории оказалась совершенно неожиданной: все испуганно застыли с острым недоумением на лицах.

– Что происходит, черт возьми?! – еще повысил голос Стас.

Недоумение превратилось в виноватость, но слова так никто и не промолвил. И на что тут прикажете реагировать?!

Стас наконец решился взять графики в руки и сделал вид, что пристально в них вглядывается.

– Это что за показатель? – грозно вопросил он, не отрываясь от листков. Ответом ему снова было гробовое молчание. Ситуация начала выглядеть еще более непонятной, чем раньше. Стасу ничего не оставалось делать, как всерьез попытаться рассмотреть предложенные ему результаты.

Не говоря ни слова, он присел за ближайший стол и разложил перед собой несколько верхних листов из выданной ему пачки.

Спустя две минуты он чувствовал себя таким же ошеломленным, как в первые минуты пребывания в своем (ну ведь своем же?!) кабинете: на всех листах был один и тот же график, выглядевший как отражение абсолютно одинаковых колебаний неведомого показателя. Он поспешно перелистал всю пачку: дальше по-прежнему было все то же самое.

Он поднял потерянный взгляд на своих (точно своих?) подчиненных, устыдился читавшегося на их лицах крайнего ужаса, отшвырнул стул и почти выбежал из кабинета.

Стас ссыпался по лестнице на первый этаж и ворвался в комнату с табличкой «Психологическая лаборатория №1». Там сидела одинокая дама лет тридцати и задумчиво черкала что-то на бумаге.

Стас с места в карьер набросился на нее:

– Покажите мне, пожалуйста, что вы сегодня сделали?

Знакомый испуг в глазах, дрожащие руки – и протянутый ему лист с какой-то сложной схемой, состоящей из совершенно пустых квадратиков.

– И что это значит? – ехидно поинтересовался Стас.

– Не знаю… – почти со слезами в голосе выдавила из себя дама.

– Как это – не знаете?! – поразился Стас.

Какое-то время он ждал ответа, потом понял, что дождаться может только рыданий, и выскочил из кабинета так же стремительно, как вошел.

В коридоре он остановился перевести дух и хоть что-то попытаться подытожить. Впрочем, итог был один: у него, судя по всему, есть свой институт – и в этом институте никто не знает, чем занимается.

Подозрение, что он попал в реальность своей мечты, давно смутно таившееся где-то в глубине ошеломленных извилин, вывалилось наконец на поверхность Стасова сознания – чтобы тут же растаять, как ничем не подтвержденное.

Но тогда что, черт возьми, происходит?!

Стас рванул воротник свитера, который и без того был отчаянно растянут – как, впрочем, все воротники всех его свитеров, потому что он с детства не переносил никаких прикосновений к своей шее. Ему было нестерпимо душно и страшно. Интересно, есть в этом здании хоть какой-то выход на улицу?

Он почти побежал по коридору в поисках чего-то, напоминающего входную дверь. К его великому облегчению, дверь нашлась довольно быстро, и он выскочил наружу.

Новая реальность

Снаружи было небо и большой парк. В первую секунду Стас испытал острое облегчение: оказывается, та тяжелая плотная тьма за окном, колыхавшаяся его кабинета, состояла из огромных деревьев – сосен, кленов, тополей, туй, пальм… Никогда прежде он не видел столько разных деревьев в одном и том же обычном парке: несколько ботанических садов, в которых ему довелось бывать, в расчет не шли.

Он воззрился на небо: вдруг хоть это даст ему какую-никакую полезную информацию. Но через пару минут созерцания звездной россыпи он осознал, что понятия не имеет, как именно расположены звезды над Москвой – то есть сравнить видимое ему все равно не с чем…

Уже ничего не соображая, Стас двинулся через парк. Нельзя сказать, что бы он шел куда глаза глядят, потому что его глаза никуда не глядели. Он даже не смог бы сказать, о чем он думает: слишком большой кавардак творился внутри. Он просто шел.

Через несколько минут прямо перед собой он увидел красивую кованую решетку, ограждавшую территорию парка. По-прежнему не задумываясь, он тут же свернул налево и быстро пошел вдоль ограды. Споткнувшись и едва удержав равновесие, он опомнился: пора было сообразить, куда же все-таки он направляется. Ближайшей задачей был назначен поиск ворот в кованой ограде. Теперь Стас зашагал несколько более уверенно, и ворота довольно быстро нашлись.

Он не успел удивиться тому, что в такой поздний час парк остается открытым, как ноги вынесли его из парка наружу.

Вокруг было странно пусто. То есть где-то вдали виднелись темнеющие строения, и в них даже кое-где светились окна – но все пространство до этих строений было совершенно пустым. Ни одного дерева, ни одного холма, ни одного столба… Даже травы не было: ровная сухая земля, и все. Да, еще на горизонте были видны горы – но какие-то неопределенные. Вообще все, кроме далеких строений, выглядело как небрежный карандашный эскиз пустынного ландшафта. Казалось, что по этой земле еще не ходил ни один человек, и Стас поймал себя на том, что тоже побаивается сделать хотя бы шаг: вдруг это нарушит неведомый ему здешний безмолвный и безлюдный порядок.

Ему стало очень неуютно: казалось, что откуда-то за ним наблюдают чьи-то недобро-внимательные глаза, следящие, чтобы он не сделал ничего лишнего. Это ощущение было невыносимым, и Стас счел за лучшее тихонько, почти на цыпочках двинуться обратно в сторону ворот. Правда, повернуться к тревожному пейзажу спиной он так и не рискнул: так и вошел в ворота, пятясь, будто из покоев королевы выходил.

Очутившись в сразу показавшемся родным и безопасным парке, Стас припустил к зданию института.

Найти входную дверь оказалось не так просто: было нелегко сообразить, каким путем он добрался до ворот, поэтому Стас порядочно поплутал среди деревьев, время от времени пугавших его прикосновением огромных веток. Несколько раз он пугливо слабел коленками от криков сов: те вопили в разных тональностях и, казалось даже, на разные мотивы.

Наконец он добрался до какого-то здания и не сразу сообразил, что это вовсе не институт. Вначале это испугало его до полусмерти: ему примерещилось, что института больше нет, все снова непонятным образом изменилось, и теперь придется привыкать еще к чему-то новому – и снова совершенно непонятному.

Потом, постояв немного, он увидел, как откуда-то из зарослей к этому зданию по одному и небольшими группами подходят люди и торопливо исчезают внутри. Возможно, это жилой дом при институте, предположил он. Наверное, и у него в этом доме имеются собственные апартаменты (причем, учитывая уют в кабинете, наверняка весьма комфортабельные), но искать их сейчас ему совершенно не улыбалось.

После недолгих блужданий по парку ему удалось-таки обнаружить уже знакомый вход в институт: именно оттуда истекали людские ручейки, стекавшиеся к общежитию (или как еще тут может называться жилое здание?).

Стас долго ждал подходящего момента, чтобы не встретиться ни с кем у дверей.

Переночевать он решил в кабинете, а обдумать происходящее запланировал утром. Однако прежде стоило переждать массовый исход сотрудников института к ночлежным местам: имея опыт работы в подобных (впрочем, подобных ли?) институтах, он подозревал, что необъяснимая истерика начальника уже известна всем сотрудникам, а видеть ужас в глазах встречных ему сейчас никак не хотелось.

Народу в институте, судя по всему, трудилось немало: стайки людей продолжали и продолжали двигаться через заросли в одну и ту же сторону. Прошло не меньше часа, прежде чем Стасу удалось незамеченным проникнуть в собственный институт.

Хорошо ведь звучит: собственный институт, правда? Только вот еще бы понять, откуда этот институт взялся…

Вдруг Стаса осенило: нужно просто связаться с Гарри! Отыскать в карманах телефон ему, правда, не удалось, но ведь предъявлявшиеся ему давеча графики явно имели компьютерное происхождение! А раз есть компьютер, то наверняка есть и выход в интернет – а там уж можно будет выяснить все. И Стас рванул в свой кабинет.

Удивление его было безграничным: ничего похожего на компьютер у него в кабинете не имелось. Ни стационарного, наличие которого логично было бы предположить в таком солидном месте, ни захудалого планшета… Не было даже ни одной флэшки.

Не давая себе времени осмыслить столь неожиданное положение вещей, Стас выскочил в коридор и, уже не считая нужным осторожничать, пошел по лабораториям.