Минус одна минута. Книга вторая. Маски приоров

– Слушай, ты представляешь себе – все работают как черти! Как ты ушел, они почему-то все сразу начали сами возвращаться!

Стас с досадой хмыкнул:

– Я понял: если я совсем улечу, вы к утру всю стену выстроите.

– Да ладно тебе, я же не про то, – поморщился Зинин. – Это ведь как раз то, о чем мы говорили еще на Равнине: появилась общая опасность – и все начали работать. Даже не жалуется никто!

– Я рад, что мои питеки так тебя осчастливили, – язвительно сказал Стас. – Когда с этим справимся, я еще какую-нибудь гадость придумаю.

Зинин, похоже, не слишком вслушивался в его слова:

– Мне кажется, они даже ночью собираются работать. Интересно только, как долго все это продержится…

Стас в сердцах плюнул и пошел искать себе какое-то полезное занятие. Тут с другого конца будущего частокола примчался обезьяноподобный Фимчик и торопливо забасил:

– Предлагаю вернуть лесорубов! Они уже столько жердей заготовили, что им и здесь пока работы хватит. Да и опасно – в темноте-то рубить!

– Сейчас я их приведу, – угрюмо буркнул Стас, злясь на себя за то, что не подумал о технике безопасности.

Он пошел на бодрый звук топоров: казалось, что работяги за целый день совершенно не устали – хотя, возможно, такое впечатление создавалось просто из-за обилия задействованных топоров. Было даже удивительно: откуда вообще в Долине взялось столько плотничьего инструмента?

Стас шел до лесорубов дольше, чем предполагал: за эти часы линия леса довольно значительно отступила от поселения. Интересно, что же за гениальные изобретения ввели в бой местные инженеры? На Земле они бы, наверное, озолотились на таких патентах…

Наконец он наткнулся на первую пару лесорубов, пытающихся свалить надрубленное дерево, и сразу понял, что впечатление было ошибочным: судя по их осунувшимся лицам и озверелым взглядам, кидаемым на неохотно поддающийся ствол высоченной сосны, до последнего издыхания им оставалось совсем немного. Стас гаркнул:

– Валите последнее и возвращайтесь! Там еще пилить и пилить – все полегче станет…

Измученные мужики, не обернувшись на его голос, яростно набросились на сосну, и та, ошалев от их наскока, вдруг подалась и начала клониться в сторону Стаса. Тот едва успел отпрыгнуть, как огромный ствол с шумом грохнулся совсем рядом с тем местом, где он только что стоял.

Дальше Стас передвигался уже с куда большей осторожностью. Как выяснилось, неопытные лесорубы не всегда вспоминали о необходимости крикнуть «Берегись», когда стволы начинали падать. Было решительно непонятно, как им удавалось до сих пор выживать.

Он повторил радостную весть еще раз пятнадцать, и лес постепенно опустел. Шагая вместе с Василёвым следом за последней парой лесорубов, Стас негромко поинтересовался:

– Питеки появлялись?

– Ни одного, – кратко ответил тот.

Стас вздохнул:

– Я бы тоже испугался, когда такой грохот по всему лесу стоит… Может, просто ревун установить около поселения? Ни одна зараза и близко не подойдет.

– Ага, – согласно кивнул Василёв. – Только тогда наши сами в лес переселятся.

– И то правда… Там добрый Буряк вернулся и спрашивает, будет ли народ ночью работать.

– Я даже не знаю, выйдет ли кто завтра на работу! – неожиданно взорвался обычно молчаливый Василёв. – Если сейчас они еще попилят да позаколачивают все это в землю, то наши медики полночи будут кровавые мозоли лечить.

Стас виновато промолчал. Он и так чувствовал себя бездельником – куда хуже итеров, которые и в первую-то половину дня работали, а уж во вторую вовсе побили все рекорды. Поэтому, когда они добрались до пилорамы, оставшейся со времен строительства в Долине, он накинулся на работу как голодный.

Опомнился он только тогда, когда все заготовленные толстые стволы были уже распущены на доски, а тонкие нарублены на жерди. В первую минуту он пожалел, что не догадался уговорить лесорубов дотащить до поселения все уже срубленные деревья, но потом устыдился: в этом случае всем точно пришлось бы работать до рассвета.

Тогда он перебежал к тем, кто все еще с отчаянием обреченности продолжал вколачивать и вколачивать доски и жерди в землю, туго перетягивая их веревками. На общее счастье, дричи еще три года назад приспособились делать веревки из лиан, росших в восточной части леса.

Призывать к дальнейшим работам Стас уже не рисковал. Теперь он просто с опаской поглядывал на работавших рядом всякий раз, когда те переставали стучать своими огромными камнями и тяжелыми молотками.

Наконец кто-то пустил по цепи клич:

– Добьем все, что заготовлено – и спать!

Стас с ужасом посмотрел на кучу всего того, что было навалено возле пилорамы, и заорал:

– Мужики, вы же подохнете к утру! Пусть каждый добьет то, что ставит сейчас – и в койку! Завтра тоже будет день, можете не сомневаться.

Спорить никто не стал, но работа тут же ускорилась.

В итоге часам к трем гора заготовок оказалась полностью изничтоженной, а поселение почти наполовину было окружено густым высоким частоколом. Народ в изнеможении поплелся по домам.

Стас ждал, пока до него добредут Зинин с Василёвым, работавшие на другом конце линии ограждения. Идти оттуда им было долго, поэтому Стас от нечего делать решил двинуться им навстречу.

Внезапно на него из темноты выскочила провидица Эмма. Стас только открыл рот, чтобы поздороваться, как она, беззвучно ахнув, закрылась краем запыленного платка и юркнула в сторону. Он недоуменно проводил взглядом ее грациозную фигуру, скрывшуюся в темноте. Из раздумий по этому непонятному поводу его вывел Василёв, беззвучно возникший из той же темноты с ружьем в руке.

– Слушай, что это было? – изумленно спросил Стас, кивнув в ту сторону, где исчезла армянская княжна.

Василёв повертел головой, пытаясь рассмотреть, о чем именно был задан вопрос, не сумел этого сделать и вопросительно поглядел на Стаса. Тот задумчиво пояснил:

– Эмма почему-то меня до смерти боится. Не здоровается, прячется… Ты не знаешь, в чем дело?

– Понятия не имею, – сообщил Василёв и покачнулся, потому что появившийся откуда-то сзади Зинин, проходя мимо, восторженно ткнул его в спину.

– Ничего себе темпы, а?

Не ответив, Василёв двинулся в сторону площади. Зинина его молчание нимало не обескуражило, и он решил просто сменить собеседника:

– Стас, Лилия прилетела? Как ей с самолета понравилось все это зрелище?

– Ты знаешь, у нас с ней как-то не было времени обсудить именно это, – с вежливым ехидством заметил Стас, шагая следом за Василёвым, и Зинин обиженно умолк.

Когда они добрались до матушевского дома, на крыльце, напряженно вглядываясь во тьму, стояла Лилия. Увидев их, она легко сбежала с крыльца им навстречу:

– Ребята, погодите. Я понимаю, что вы зверски устали, но если вы зайдете в дом, мы уже больше никуда не пойдем.

– Конечно, не пойдем. Куда нам идти? – сквозь зубы пробормотал сдувшийся, как послепраздничный воздушный шарик, Зинин.

– Буряк возится в своей мастерской с шокерами. Он слезно просил, чтобы мы дошли до него: он тоже очень хочет Стаса послушать.

– Прямо так-таки и слезно, – снова проворчал Зинин, норовя обойти неожиданное препятствие сбоку и попасть все же в дом.

Лилия элегантно сделала шаг назад, и вход на ступеньки оказался полностью закрытым. Зинин тяжело вздохнул и без сил оперся на перила.