Дракон Воздуха

Мерный песок его речи убаюкивал, и я не заметил, когда он начал говорить об устройстве моей жизни и учебы: «Они не могут настаивать, но они рекомендуют и надеются, что я соглашусь с ними, что остальным ученикам не обязательно знать о моем высоком положении, и поэтому звать меня будут, как и остальных учеников, только по имени – Ли, и жить и учиться я буду точно в таких же условиях, как остальные ученики». В заключение он почтительно пожелал мне, глубокоуважаемому господину Ван Ли, здоровья и успехов, и после нижайшего поклона медленно удалился, как бы невзначай посоветовав мне подальше спрятать мою шапочку с нефритом. Я обескураженно пытался понять, что же все-таки я сейчас слышал. А Хэ чуть слышно, как только она умела, хихикала:

– Не зря его называют Старым Лисом…

Мне отвели не очень большую, но светлую комнату в деревянном домике. Сопровождавшие нас служители сказали, что есть еще несколько таких же домиков и в каждом из них живет по трое, четверо учеников. Хэ едва разложила наши нехитрые пожитки.

– Все очень удобно устроено, – похвалила она, как после тихого стука в дверь в комнату вошел человек.

– Вэнь Чан, – он поклонился мне, – я буду вашим наставником, господин Ван Ли.

Я во все глаза смотрел на этого человека – не высокий и не низкий, одетый в простые одежды, ничем не примечательное лицо, но… я никогда не видел такого человека. Было в нем что-то… что-то сильное и доброе, открытое и надежное… что-то, к чему потянулось мое сердце. Я всегда мечтал о таком друге.

– Я рад приветствовать вас, господин Наставник, – низко поклонился я, – пожалуйста, зовите меня просто Ли.

Вэнь Чан склонил голову:

– Ли, здесь, в школе, ученики обращаются друг к другу, добавляя к имени «господин», наставники же обращаются к ученикам только по имени. Познакомь меня со своим прислужником, Ли. Мне важно знать, кто живет с тобой.

Хэ вышла из своего уголка.

– О, да это прислужница, – он долго всматривался в лицо Хэ, – она была твоей нянькой?

Хэ низко, почтительно поклонилась. Вэнь Чан снова обратился ко мне:

– Я не стану сейчас долго говорить и объяснять, как устроена школа, чему и как здесь учат. Постепенно ты сам в этом разберешься. Главное, что ты должен знать, что здесь учатся мальчики разных возрастов и в школе поддерживается строгая дисциплина. Тебе принесут общую одежду, и, когда прозвучат два удара гонга, я отведу тебя на площадку для упражнений.

Он поклонился и вышел. Почти сразу служитель принес мне одежду. Она ничем не отличалась от одежды самого служителя или Наставника. Как же они различают друг друга? И зачем бьют в гонг? Я недоуменно посмотрел на Хэ.

– Вэнь Чан сказал, что нужно время, – она напомнила мне слова Наставника. – Утром, ты еще спал и не слышал, тоже били в гонг, – добавила Хэ.

Тут послышались два громких, звучным эхом разнесшихся удара, и сразу же Вэнь Чан резко раскрыл дверь:

– Ли, ты готов, идем.

И мы побежали. Я старался держаться рядом с Наставником и бежать в одном с ним темпе. Мне это удавалось с трудом. Ведь я никогда еще по-настоящему не бегал. И когда, очень скоро, мы прибежали на площадку для упражнений, мне потребовалось некоторое время, чтобы отдышаться. Мы остановились перед группой мальчиков – повыше, пониже, одетых в такую же, как и я, одежду, мне было трудно сразу отличить одного от другого, они, кто весело, кто насмешливо, кто серьезно, кто доброжелательно, смотрели на меня.

– Ли – ваш новый товарищ, – представил меня Вэнь Чан.

Я постарался поклониться с достоинством, очень уж меня смущали прямые взгляды учеников. В это время в не приятной для меня тишине прозвучал негромкий хлопок в ладоши. Все мгновенно отвернулись от меня. В просветах между затылками и спинами я увидел худого, по пояс голого мужчину. Ученики церемонно поклонились ему.

– Постарайся выполнять упражнения вместе со всеми, – тихо сказал мне Вэнь Чан.

Я очень старался, но, конечно, не мог повторить и сотой доли того, что делали остальные ученики. Снова раздался хлопок в ладоши. Я без сил опустился на утрамбованную землю, но тут же заставил себя подняться. Ученики разговаривали между собой, разрушив строгий порядок, в котором выполняли упражнения, а несколько – трое – подошли ко мне. Высокий стройный мальчик с красивым надменным лицом поклонился мне.

– Приветствуем тебя, Господин Ли. Мы стараемся сохранить и не уронить даже здесь свое достоинство. Желаю тебе успехов и достойных друзей.

Чуть обернувшись, он представил двух остальных мальчиков – Господин Хао, Господин Цинь. Каждый из них вежливо поклонился мне. Высокий мальчик держался и говорил, как настоящий господин.

– Мое имя – Тан, – он еще раз поклонился. Пока он говорил, я успел восстановить дыхание и вспомнил приличествующие слова, которые вбивал в мою голову учитель.

– Я постараюсь запомнить твое славное имя, господин Тан, – сказал я с подобающей случаю серьезностью.

На лице Тана сохранилось все то же невозмутимое выражение. Хао и Цинь удивленно посмотрели на меня. Цинь, он явно был самым младшим из них, даже в удивлении приоткрыл рот. Хао насмешливо блеснул глазами.

– Еще поговорим, – бросил он мне, убегая и увлекая за собой остальных.

Ученики построились парами, я пристроился в самом конце колонны, и мы подошли к большому навесу, где, разобравшись на группы, ученики расположились за простыми столами.

Я не знал, к какой группе присоединиться, и стоял в стороне, злясь и не зная, что делать. Вэнь Чан, который как-то исчез там, на площадке для упражнений, подошел ко мне.

– Мы немного поговорим с тобой, Ли, – он указал мне на маленький столик, – сейчас здесь учат счет. Надо определить, к какой группе ты можешь присоединиться.

Я, хоть все еще сердился на Вэнь Чана, что он оставил меня, почувствовал себя гораздо увереннее. Я хорошо знал счет – там, в уже далеких Восточных покоях, учитель много времени наших занятий уделял счету, и мне это нравилось.

– И вот еще что, – Вэнь Чан заглянул мне в глаза, – привыкай быть один и самостоятельно принимать решения.

Мне приятно было внимание Наставника, понятны его слова. Настроение мое совсем улучшилось, и я четко и легко отвечал на сначала совсем простые, а потом все более хитрые вопросы Вэнь Чана. Я думаю, что Наставник остался доволен моими знаниями. Он, правда, прямо не похвалил меня, но сказал, что я смогу продолжать занятия в одной из средних групп, и он подвел меня к столику, где среди сидящих вокруг него учеников я увидел и насмешника Хао.

Мне было не очень приятно встречаться с ним глазами, и я сделал вид, что не узнаю его. Но, когда я очутился за учебным столом и, как нарочно, рядом с ним, он исподтишка тихонечко толкнул меня и улыбнулся такой доброй, лукавой улыбкой, что я не мог сдержаться, и ответная улыбка сама растянула мои губы.

Учитель, сидящий во главе стола, постучал маленькой палочкой, призывая нас к серьезности и порядку. Этот час, когда я мог не стыдиться, мог показать, что и я что-то знаю и умею, помог мне более-менее смириться с тем, что произошло на площадке упражнений. Я почувствовал себя свободней и уверенней, и в перерыве, не стесняясь, знакомился с мальчиками, учившими счет вместе со мной.

Маленький колокольчик возвестил об окончании перерыва, и мальчики вновь расселись за столами. Но всего несколько мальчиков из моей группы остались вместе.

Все снова перепуталось, и я не знал, за каким столом, в какой группе занять место. Вэнь Чан снова, как он это называл, экзаменовал меня. Мои успехи в письме были похуже – мне никогда не хватало терпения красиво выводить знаки, и не раз прыгающий палец учителя стучал по моим небрежным каракулям.

В этой группе мне придется корпеть над буквами вместе с малышами вроде Циня. Его несмелый взгляд исподтишка я поймал, когда усаживался за низенький столик. Сидевший через несколько столов от меня весельчак Хао подмигнул мне: «Ничего, мол, бывает!». Я дал себе слово, что ненадолго останусь с этой малышней – им было, наверное, по восемь-десять лет! Я умею писать то, что они сейчас только учат, просто делаю это я очень небрежно. И я с удвоенным рвением принялся за упражнения.

Во время следующего перерыва малыши, сидевшие со мной за столом, наперебой начали расспрашивать меня и рассказывать о себе. Они, конечно, были совсем плохо воспитаны, но так непосредственны и естественны, что я невольно втянулся в перескакивающий с предмета на предмет разговор, и не успел подойти к Хао – он подзывал меня знаками, как перерыв окончился.

Все снова разделились на группы. Но в этот раз я уже мог лучше различать учеников и заметил, что мои младшие собеседники, их было всего четверо, все вместе уселись у одного столика. Интересно, что будут учить сейчас?

Мне совсем не хотелось снова попасть с ними за один столик – я понял, что это самая слабая группа. Но в этот раз я мог даже немного гордиться – после экзамена Вэнь Чан подвел меня к столику, за которым занимался господин Тан. В отличие от Хао, он встретил меня не очень приветливо: «Посмотрим, посмотрим», – говорил его насмешливый взгляд. Но что я уж точно хорошо знал, так это правила поведения! Мой учитель во Дворце наверняка считал Правила поведения самым главным предметом. Большую часть времени, которая отводилась на занятия, я заучивал и заучивал эти противные правила. Я знал, как надо вставать и садиться, поворачиваться и идти, как приветствовать старших и как приказывать младшим, я знал и умел кланяться всеми положенными поклонами и… еще я знал столько, что мог безбоязненно смотреть и на господина Тана, и на любого другого господина!

После этого урока ученики вновь разбились на пары и ушли куда-то. А я, очень довольный собой, остался с Вэнь Чаном.

– Нравится тебе школа, Ли? Что ты думаешь об учениках? – спрашивал он меня, пока мы медленно шли, как я понял, к моей комнате. – Сегодня твой первый день здесь. Первый день без семьи, на новом месте.

– Ты не участвовал во всех занятиях – мы сочли, что для первого дня это слишком утомительно. В тех уроках, в которых ты принимал участие, ты проявил совсем неплохие знания – учителя довольны тобой. Ты оказался менее подготовлен в физических упражнениях, чем можно было бы ожидать. Но это поправимо. Подумай обо всем, что я сказал.

Мы уже подошли к моему домику. Завидев нас, сидевшая на пороге Хэ быстро спряталась за дверь.

– И вот еще что, – как будто поразмыслив, сказал Вэнь Чан, – я приду завтра утром до гонга – тебе надо научиться бегать, господин мой Ли.

Хэ ждала меня у полуприкрытой двери.

– Дорогой мой господин Ли, ты голоден и устал. Я смогла приготовить твою любимую еду и лепешки. Они, правда, сказали, что это в последний раз и вы будете есть то, что и все, но мы еще посмотрим. Вас никто не обидел? И как прошел день? И что вы делали?

Никогда я не слышал, чтобы наша скупая на слова Хэ столько говорила, но я никогда и не разлучался с ней на целый день.